Игры на раздевание

– Извини.

И зачем-то:

– Пока.

Как будто после этого кто-то хотел бы меня снова увидеть.

Но, уже толкая дверь его комнаты, я слышу хриплое и злое:

– Стой!

Это «стой» придаёт мне ещё больше ускорения, и я вылетаю в гостиную, где вчера гремела вечеринка: на диване спит Лейф, сквозь открытую в другую спальню дверь виден лежащий на животе и укутанный в простынь Олсон. Больше я не успеваю ничего заметить, потому что бегу к входной двери, моля Бога, чтобы она не оказалась закрытой, но вполне чётко умудряюсь услышать:

– А я тебе говорила! – Марина.

– И что? Он и эту выгнал. Которую уже по счету?

За дверью на мгновение останавливаюсь, чтобы собраться с мыслями, перевести дух и проверить, застёгнута ли на мне одежда. Успеваю даже саркастически усмехнуться и вынести вердикт: «А разве не это было планом? Секс без обязательств… Всё вполне гладко прошло, парень даже позаботился о предохранении, ну подумаешь, выгнал…».

Но он не выгонял.

Дверь распахивается от удара: Кай, зажав в районе паха обёрнутую вокруг бёдер простынь,  с самым обескураженным выражением лица, на которое вообще способен мужчина, упирается в меня взглядом и от неожиданности теряется сам.

На мгновение.

Потому что доли секунды спустя мое правое плечо до боли сжато его свободной рукой, и он орёт в мое лицо, заставляя зажмуриться:

– Я пошутил, ясно! Тупо пошутил! По-идиотски пошутил! У тебя что, не бывает тупых шу…

Он не успевает доорать свой гнев, потому что я визжу, и визжу пронзительно: боли, ночной физической и утренней душевной, требовался выход. Он замирает, от неожиданности ослабляет хватку, и я выскальзываю, чтобы окончательно сбежать.

В тот эпически провальный момент моей жизни мне было искренне наплевать на того, кто постелил на его кровать ту простынь – ясно же, не сам этот парень страдал сентиментальной любовью к собственным именинам.

А Кай, для которого тот момент оказался не менее провальным, и не менее эпически, возымел на всю оставшуюся жизнь психологическую травму, вылившуюся в сексуальное извращение. Но о нём позже.

Глава 7. Глупые шутки

WhataDayLondonGrammar

В двадцать два у меня ещё не было мобильного телефона. Ну вот так, у всех уже был, а у меня ещё нет. Вещь дорогая, а звонить мне особо некому, матери только или Адити. В общем, в планах телефон был, но до дела они не доходили.

– Вик, это консьерж… там в холле кто-то тебя хочет! – голос Адити вынимает меня из глубинной депрессии, сожалений и жалости к себе.

Я лежу на своей кровати у окна, свернувшись калачиком и укрывшись с головой большим одеялом, рядом стоит Адити и протягивает мне свой сотовый. Внезапно в её глазах проявляется понимание:

– Ааа… это твоё воскресное недоразумение… наверное. Ну, ясно.

И в трубку:

– Её нет, она уехала и вернётся не скоро. Что значит, видел утром?! Утром ещё была, потом уехала. Куда-куда, к тётке в Калгари!

От неожиданности я отрываю тяжёлую голову от подушки, сажусь на кровати и отмечаю, что мир ничуть не изменился: пока я рефлексирую по поводу своего фиаско, Адити всё так же прекрасна, активна и изобретательна. Ночные приключения чуть подпортили её макияж и укладку, но в целом она выглядит вполне жизнерадостной и довольной судьбой. В отличие от меня.

– Что он сделал? – первый же вопрос.

– Ничего. Он тут ни при чём.

– Нет уж, извини! Если я участвую в этой мелодраме, то, по крайней мере, имею право знать состав преступления!

– Он ничего не сделал…

– Совсем ничего? – и тут нужно отметить её искреннее удивление: Адити ожидала от британца чего угодно, но только не бездействия.

– Сделал, что должен был, и я ушла. Тема закрыта, Адити.

Подруга мягко приземляется на край моей кровати:

– Ты знаешь, в первый раз редко кто получает удовольствие…

– Да не в этом дело!

– А в чём?

Адити не глупая девушка, и это – одна из причин её эксклюзивного билета в зону моего поражения:

– Боже… только не говори, что ждала от него предложения руки и сердца!

Я пытаюсь ответить, но… не могу – в горле ком, и все силы уходят на то, чтобы проглотить его без осложнений.

– Ну ясно… – констатирует бывалый, не скрывая разочарования. – Я думала, ты умнее. Признаться, я удивлена, что он вообще сюда прискакал. Чего хочет?

– Мне откуда знать?!

– Ну-ну… – кивает и подходит к окну. – Да, это он, твой двухметровый британец. Стоит, подпирает свой Бьюик, тоже мне… принц на хромом коне!

Затем с чувством добавляет:

– Красавчик! Причём во всех смыслах: и девку самую упёртую уложил и лицо не теряет. Ну а внешне так и вообще: реально КРАСАВЧИК! Ну ладно, пойду узнаю, чего он хочет.

– Не смей!

И тут же выкручиваюсь:

– Я же уехала! Он поймёт, что ты соврала!

– Ох, детка… тебе точно двадцать два? Он и так знает, что никуда ты не уезжала, и стоит на самом видном месте как раз потому, что уверен – ты его видишь.

– Не вижу.