Опиум. За мгновения до

– Что он сказал? – спрашивает Либби, как только спина с татуировкой между лопаток скрывается из нашего вида.

– Что ты хорошо выглядишь, – отвечаю, отчаянно стараясь вынырнуть из гипноза.

– Серьёзно?

– Угу. Ещё будешь?

– Давай.

Зато я услышала совершенно обычное телефонное «да». «Зато» – потому что это не было «да, любимая» или «да, солнышко», ну, или хотя бы просто «привет», который как ни крути лучше безликого «да».

Через полчаса алкоголь достигает места назначения, и Либби пытается принять судьбоносное решение:

– Что, если я сейчас поднимусь к нему?

– Он трахнет тебя, – предполагаю.

– Думаешь?

– Не сомневаюсь.

– Сучке это не понравится.

– Вряд ли ты обязана ставить её в известность.

– Слышала, что она пела вчера в раздевалке?

– Нет, – вру.

– Что он может семь раз подряд.

– А тебе это нужно?

– Мне нужно 777 раз подряд. По крайней мере, последние два года я чувствую себя именно так.

– Здесь важно не количество, а качество, – делаю предположение.

– Нет, ты точно не была вчера в раздевалке.

– Да? И что же я пропустила?

– Много чего. Эта сука сказала, что из всех мужиков, какие у неё были, небо в алмазах показал только Дамиен. Но главное не это, –на её лице вселенская тоска.

– И что же главное?

– Она поклялась, что выйдет за него замуж. И…

– И?

– И любое препятствие, которое рискнёт встать у неё на пути, раздавит.

Спустя мгновение добавляет:

– Проверим?

В этот момент мне становится очевидным, что мы с Либби определённо споёмся.

– Надо снять это на видео, – внезапно выдаёт.

– Зачем?

– Интересно посмотреть, как выглядят суки со съехавшей короной.

– Жестоко, – признаюсь. – Считаю, он должен об этом знать.

– Пожелай мне удачи.

– Удачи.

Либби поднимается: она не пьяная, нет, но походка не совсем уверенная – самая подходящая кондиция для задуманного.

Я наливаю себе виски без содовой и обжигаю горло. Горечь, жар и кратковременное ощущение удушья не помогают подавить гаденькое чувство, родившееся совсем недавно и так больно колющее меня изнутри – ревность.

Это ведь мой Дамиен. Мой подлый, гадкий, отвратительный сводный брат. Какого чёрта он теперь такой красивый? Почему перед глазами до сих пор стоит его кожа, эротично облепленная каплями воды, как в рекламе водки? Чёртова голая грудь, мышцы, плечи, ключицы? И почему мерзкие кошки десятками крутятся около него, трутся, ластятся и облизывают родинку, похожую на птичью какашку?  Это же просто родинка на мужской щеке. Цвета тёмного шоколада. Секси. И я, кажется, теперь тоже хочу её облизать…

Глава 10. Кому горяченького?

Billie Eilish – Bored

Либби спускается через две минуты сорок пять секунд.

– Так быстро? – интересуюсь, всеми силами пытаясь сдержать почти истерический смех.

– Налей ещё. Без содовой.

Я наполняю треть её бокала, она недовольно хмурится и, опрокинув в себя доступное, раскрывает причины своего фиаско:

– Он сказал, что не имеет слабости к женщинам.

– К кому же тогда? К мужчинам? – хохот скручивает меня на оливковом кухонном диванчике, сотрясая всё моё тело необычными приступами.

– Нет, не к мужчинам. К одной женщине: к той, которую любит.

Либби самостоятельно добавляет себе ещё, злостно попирая законы этикета, а я наблюдаю за ней и обдумываю собственную реакцию: мне больше не смешно. Совсем не смешно. Глубоко в груди саднит так, будто в неё вонзился метеорит, раскалённый скоростью падения до точки плавления твёрдых пород.

Наши нетрезвые мозги единодушно сходятся на идее просмотра «Красотки» с Ричардом Гиром. В тот самый момент, когда заплаканные физиономии наслаждаются кульминационным моментом, и Либби, всхлипывая, признаётся: «Дамиен смотрелся бы убедительнее в этой роли! Ну согласись, ведь твой брат в сто тысяч раз горячее этого Гира!», Дамиен спускается вниз, позвякивая увесистой связкой ключей в руке.

– Ну, в этом фильме, очевидно, требовалось нечто большее, нежели просто внешность. Ум, харизма, обаяние, например. Аристократичность…