Дело драконьей бабушки, или Верните мне Новый год!

– Это бунт! – рявкнул детектив, и его глаза заволокло что-то темное.

Всего на мгновение мне показалось, что зрачки его вытянулись, превратившись в нечеловечески узкие полоски. Черты лица будто подернула серая дымка, и они видоизменились.

Это было жутко и неправильно. К счастью, я вовремя моргнула. Иллюзия рассеялась, и я с облегчением констатировала, что это преображение мне всего лишь показалось.

– Компот – это не глупость. Это очень важная жидкость! – серьезно произнес мужчина. – И если ты, Лиза, считаешь иначе – что ж, твое женское право. Ты можешь пойти к Эльдоре и повышивать с ней крестиком наперегонки. Так сказать, для успокоения нервов.

– Я бы, может, и пошла, да вы привязали ко мне эту магическую штуку! Срочно снимите! – Я подняла руку с цепью и потрясла перед глазами детектива. – Ваша компетентность вызывает вопросы. Вы ведете себя не как представитель закона, а как бандит!

Как же он вспыхнул! Да, зацепила я его знатно. Проехалась по самолюбию.

Мужчина покраснел и, задержав дыхание, поджал губы.

– Паскаль! – гаркнул он.

Паренек сделал шаг вперед, как военный перед командиром.

– Слушаю, лорд… Вы отправляете ее в каталажку? – робко спросил помощник. – Перебросите цепь на меня?

– Нет. Нужны данные по магическим эманациям в этом районе. У стражей есть.

– Ага! – кивнул паренек и, бросив на меня жалостливый взгляд, все-таки не удержался и спросил: – А вы что будете делать?

– Мы… заглянем в особняк напротив. Проверим следы. Они должны остаться после ритуала… Да, Лиза?.. – Детектив грубо рванул меня за призрачную цепь и потащил в сторону видневшихся в отдалении высоких железных ворот.

Сад был огромным, заснеженным, и при каждом движении я проваливалась в сугробы по колено. Это было противно.

Да, я не ощущала холода, но все равно чувствовала неприятную зыбкость снега и свою уязвимость. Детектив как будто наказывал меня, таща по сугробам. Была б моя воля – прошлись бы как люди по расчищенной вокруг сада каменной дороге.

Но нет – детективу нужно было идти как можно быстрее, напролом, не замечая препятствий! Его решительное лицо дышало смелостью и благородством вкупе с бурлящей ненавистью.

На секунду мне даже сделалось страшно. Выйти за ограду и остаться с ним наедине? А не прибьет ли он меня там без свидетелей?

– А Паскаль к нам придет? – как можно беззаботней спросила я, внутри обмирая от страха.

– Обязательно… куда ж ему деться-то… – пробормотал детектив, не обращая на меня внимания. Он шел вперед как танк, не разбирая, где торчащий куст, а где шиповник.

Но не успели мы пройти по сугробам и десяти метров, как со стороны особняка раздался душераздирающий вопль. Кричала женщина, громко и отчаянно. Будто к ее горлу приставил нож убийца, и это ее единственный шанс если не на помощь, то на месть.

Чарр остановился. Обернувшись, он переменился в лице и тихо прошептал:

– Эльдора!..

Я чуть не нырнула носом в снег, так круто он развернулся!

Мы побежали обратно в сторону дома. Он несся быстро, только что не летя над снежной поверхностью, каждый его шаг равнялся трем моим, а я – едва поспевая за ним, двигаясь из последних сил.

– На второй этаж! – бросил он через плечо, кидаясь к лестнице.

Как могла, с мокрыми, пусть и теплыми ногами, поскальзываясь на каждом повороте, я мчалась за ним.

Испугаться за Эльдору я не успела. Все свои силы сосредоточила на том, чтобы быстрее переставлять ноги. Как на тренировке на малом институтском стадионе. Думать и бежать мне было неудобно. Зато, когда мы ворвались в незнакомую комнату, принадлежащую сестре детектива, то успели почти вовремя: девушка лежала на бархатной кушетке, раскинув руки в стороны, и негромко постанывала.

Убийцы рядом с ней не наблюдалось. Колотых ран на теле не было, синяков – тоже. Только на пушистом бордовом ковре рядом с кушеткой валялся пустой хрустальный графин. Один в один как тот, что мы недавно видели под кустом.

Красная жидкость, вылившись из него, закапала не только ковер и кушетку, но и руки Эльдоры. Ярко-красные пятна, густые как гуашь, под нашими взглядами вдруг булькнули.

Потом еще раз и еще… Как вскипятившийся компот. Как забродивший виноград…

Эльдора застонала:

– Спасите!.. – Ее глаза лихорадочно блестели, а пот, выступивший на лбу, говорил о жутких страданиях. – Вода… вино!.. Оно испаряется!.. А-а!.. Не могу дышать! Яд тут… Тут!..

По ее рукам пошли волдыри. Пятна вздымались, увеличивались. Потом лопались и поднимались снова. Это выглядело как жуткий бесконечный процесс, к тому же причинявший боль.

Я почувствовала, как волосы зашевелились на моей голове. К горлу подкатил ком, и мне самой стало тяжко дышать. Не отводя взгляда от страдающей Эльдоры, я чувствовала, что и сама напитываюсь ядом.

И только Чарр не растерялся в этой ситуации. И не испугался.

– Задержи дыхание. На счет «три», – приказал он и оттолкнул меня в сторону. – Ра-а-аз, два!.. Три!

Воздух как будто упал на нас с потолка, превратившись в пыль. Мелкие частицы осыпали мою голову, плечи, всего детектива… Упали на Эльдору, отчего она закашлялась и еще громче застонала. Комоды, кровати – в общем, все, что было в комнате, оказалось покрытым серой пылью.

Одним взмахом детектив будто выделил яд из воздуха и материализовал его.

– Теперь раны… – удовлетворенно выдохнул он и подошел к кушетке. – Ты как? Сможешь потерпеть?..

– А-а-а… – простонала бедняжка и прикрыла глаза.

Тогда мужчина воздел над нею руки и ударил по ядовитой пыли серебристо-голубоватой магией. По комнате волнами разошелся такой яркий свет, что защипало в глазах.

Запахло чем-то горелым, противным, будто подпалили ковер или волосы.

– Жжет… Жжет! – прокричала Эльдора, выгибаясь дугой.

Но это длилось совсем недолго, секунды три или четыре спустя она снова обмякла на кушетке и как будто потеряла сознание.

– Генрис!.. Генрис!.. В комнату Эльдоры! – крикнул в пустоту детектив и стряхнул с ладоней остатки магии. – Дэйра!.. К Эльдоре!

Только я успела подумать, что зря он кричит в пустоту, ведь прислуга нас отсюда не услышит, как в коридоре раздался громкий топот, а потом в комнату мимо меня протиснулись обе служанки и дворецкий. Увидев распластанную на кушетке девушку, они заахали, заохали, но не приближались, вопросительно смотря на Чарра и ожидая распоряжений.

– Ее вымыть, натереть увлажняющими маслами, – коротко отдавал он команды. – Оставшиеся пупырки не трогайте, яд будет выходить постепенно. Это не опасно для жизни и не заразно, но будут слабость и головокружение… Оставшаяся доза совсем маленькая, выжигать ее я не стал.

«Боже, так это он не просто светом ее лечил, а… почти что лазером вырезал эти жуткие прыщи!..» – ужаснулась я про себя. – «И как интересно получилось – ни шрамов, ни пятен… Руки белые, как и были до этого… Хотя да, пара пупырок осталась».

Служанки охали, бормотали себе под нос, жалея молодую хозяйку, и одновременно с этим аккуратно перекладывали ее на руки Генрису. Дворецкий молчал, не выдавая скорби или удивления. Потом он понес Эльдору к противоположной стене, где Дэйра уже предусмотрительно открыла и держала перед ним дверь, пропуская в выложенную нежно-розовой плиткой ванную комнату.

– Нам тоже пора, – отмер детектив и, выходя в коридор, устало покачал головой: – Это не случайность, а бред какой-то!.. Отравиться яблочным вином, которое сама привезла из дома?.. Да и время выбрано странно… Все-таки сегодня канун Чудогодия… Светлый праздник… Хочешь распроститься с жизнью – почему делать это сегодня?.. Не верю. Нет, определенно это не она сделала…