Увидимся в темноте

– Корхова хорошо запомнила одного. Он заглядывал в магазин несколько раз и, судя по всему, был знаком с потерпевшей. Называл ее Оленькой. Мужчина лет сорока пяти, в черной вязаной шапке, неприятного вида. Букет цветов купил лишь однажды, кустовые хризантемы, эконом-вариант. И тут же вручил его Трегубовой. Корховой Трегубова сказала, что это телохранитель крупного бизнесмена, который давно ищет ее благосклонности.

– Кто ищет? – уточнил Брагин. – Телохранитель или бизнесмен?

– Оба. – Снова эта презрительная улыбка.

– Человек в черной шапке – это сосед Трегубовой по коммунальной квартире.

– Я же говорила…

Продолжать Лера не стала, но смысл и так понятен: патологическая лгунья, что еще от нее ожидать? Любая информация, которая исходила от Трегубовой при жизни (не важно, чего именно она касалась), как правило, недостоверна. Ее нужно проверять и перепроверять, но в сложившихся обстоятельствах это возможно далеко не всегда.

О сложившихся обстоятельствах Брагин думал, уже расставшись с Лерой Гавриковой. Почти мгновенно нашлась первая неувязка. Трегубова, по словам коллег из «Гортензии», позиционировала себя как вегетарианка. Да и в холодильнике у нее обнаружились лишь несколько банок овощных консервов, пара яиц, засохший пучок зелени и вакуумная упаковка со свеклой. Тогда откуда взялось протухшее мясо в мусорном пакете, о котором говорил Вадим Петрович? Соврал насчет мяса, лысый черт? Но смысл в таком вранье не просматривается даже отдаленно. Проще списать все на несчастную патологическую лгунью и успокоиться. Но успокоиться не получилось. И вряд ли получится в ближайшее время.

Сергей Валентинович так углубился в свои мысли, что проехал мимо дежурного «Макдоналдса», где собирался купить что-нибудь комплексное для судмедэксперта Пасхавера. Пришлось ограничиться двойной шавермой из ближайшего к Бюро уличного павильона.

Шаверма произвела на Пасхавера удручающее впечатление.

– Собачатину подсовываешь?

– Побойся бога! Кебаб с курицей. Если тебе не нравится, сам потом съем. И можем заказать суши.

– Ладно уж. Давай ее сюда. Насчет суши подумаю.

Пока судмедэксперт жевал шаверму, они успели поболтать на всякие отвлеченные темы, в основном касающиеся семейства Пасхаверов. Главная новость состояла в том, что жена Игоря Самуиловича, Илона, пять дней назад укатила в Хайфу, к умирающей тетке.

– Не поверишь. Последние лет пять месяца не проходит, чтобы старая карга не помирала. Вот прямо как по расписанию. Стабильность – наше все. Но периодически случаются обострения, и тогда моя женушка летит прощаться. Уже целое состояние оставила – «Аэрофлоту» и «EL AL»[3 - EL AL – израильская авиакомпания.]. Обидно.

– Из-за денег?

– Из-за того, что вот жена уехала, чем не повод? А у меня даже любовницы нет. Одна дочь на шее. И та готовить не умеет.

В этом месте пасхаверского спича Брагину полагалось хохотнуть, на худой конец – улыбнуться, такова традиция: все поддерживают Гарика Пасхавера в святой уверенности, что у него есть чувство юмора. Но сейчас отреагировать правильно не получилось, не до того, вот Брагин и отделался легким подергиванием верхней губы.

– Что, неудачная шутка? – как будто даже обиделся Пасхавер.

– Удачная.

– А новый анекдот хочешь? Про марш Мендельсона и очко?

– Не хочу.

– Ладно. Идем.

Спустя минуту они оказались в прозекторской, где вместо одного тела Брагин увидел два. Одно было прикрыто простыней, другое – совершенно беззащитное – заливал мертвый свет ламп.

– Это свежая жертва, – прокомментировал Пасхавер. – Утренняя. Вторую тоже выкатил для наглядности. Но сравнительные характеристики – позже.

Брагин старался не смотреть на красное пятно лишенного кожи лица – настолько удручающим, противоестественным было это зрелище. От этой противоестественности, а еще – от его личной неспособности хоть что-то противопоставить чужой бессмысленной жестокости, хоть что-то изменить у следователя вдруг закружилась голова. И, чтобы не упасть, ему пришлось ухватиться за край прозекторского стола.

Черт знает что такое.

Ты же видел всякое, Сергей Валентинович. И трупы разной степени разложения, и распухших от длительного пребывания в воде утопленников, и отрезанные головы, и прочую тупую расчлененку – так что происходит теперь? Чем лицо с содранной кожей отличается от других лиц, которые преступники иногда уродуют до неузнаваемости?

– Зрелище не для слабонервных, согласен, – сказал Пасхавер, мгновенно оценив мизансцену у стола. – Если отвлекает, могу накрыть салфеткой.

– Все нормально, – выдавил из себя Брагин.

– Да? – Судмедэксперт еще раз взглянул на следователя. – Пожалуй таки накрою.

Заканчивай ты уже эти менуэты, Гарик. Давай по существу дела.

«По существу дела» выяснилось следующее: смерть девушки наступила за пять часов до того, как тело было обнаружено двумя пожилыми любителями скандинавской ходьбы. Причина смерти – так же, как и в предыдущем случае, – странгуляционная асфиксия. Как и в предыдущем случае, девушка была задушена жильной струной (предположительно от альта). О том, что это именно струна и именно жильная, свидетельствуют микрочастицы масла для струн. После обнаружения первой жертвы Пасхаверу пришлось повозиться несколько недель и связаться с несколькими лабораториями, чтобы установить происхождение микрочастиц.

– Теперь, учитывая абсолютную зеркальность первого и второго убийств, дело всяко пойдет бодрее, – вывел в заключение Пасхавер.

– Бодрее? – изумился Брагин.

– Для нас. В том смысле, что убийца консервативен. Ничего нового не изобретает. И, вероятно, использует одну и ту же струну в качестве орудия преступления. Думается мне, даже некий простейший механизм на ее основе.

– Это как?

– Что-то вроде петли с фиксатором.

– Бывают и такие?

– Бывают всякие. Для отлова собак, к примеру.

– Что за… – Брагин поморщился, как от зубной боли.

– Я сказал – к примеру. Не факт. Но от того, кто снимает кожу с лица, чтобы заменить ее восковой маской, всего можно ожидать.

– Кстати, что скажешь про маску?

– То же, что говорил по поводу первой. Они идентичны. Если забыл – могу напомнить. Смесь парафина и технического воска с добавлением небольшого количества красителей. Скорее всего, заливалась разогретой в заранее подготовленную гипсовую форму, для укрепления каркаса использовалось несколько слоев марли. Технология несложная, ее даже младший школьник освоит на раз. Парафин и воск стоят копейки, распространены широко, торгует ими масса компаний. В основном это крупный опт, но можно легко приобрести и в розницу.

– Где?

– Где угодно. Складских точек сотни, если не тысячи. Так что отследить покупателя вряд ли получится. И насчет отпечатков на маске ничего утешительного сказать не могу. Есть смазанные следы с небольшим добавлением талька, что говорит только об осторожности убийцы и больше ни о чем. Он работал в медицинских перчатках.

– Все так безнадежно?

– Узнать бы, под чье конкретно лицо была отлита форма, – вздохнул Пасхавер. – Возможно, тогда все сдвинулось бы с мертвой точки.

– Ты и в прошлый раз это говорил. И не только ты. Вяткин мне этим лицом тоже всю плешь проел. Не допускаешь, что это – всего лишь стилизация?

– Может, стилизация, кто знает. Дальше. Инъекции. Очевидно, делались несколько раз, последняя по времени – незадолго до смерти. Флунитразепам внутривенно, как и в предыдущем случае. Когда ее убивали, жертва была погружена в глубокий сон. Схема та же, что и с первой девушкой. Обе какое-то время были лишены возможности активно двигаться и находились в одном и том же помещении. С бетонным полом. Поскольку на ступнях жертв – частицы бетонной пыли, идентичные по составу. Непереваренные остатки пищи в желудке тоже идентичны как в первом, так и во втором случае. Белое мясо курицы, зеленый салат, черные маслины. Небольшое количество алкоголя в крови.

– Ужин перед смертью?