Битвы божьих коровок

* * *

…Настя купила раскладушку.

Это была ее вторая глупость за сегодняшний день.

Первую она совершила в туалете ресторана, куда зашла следом за расфуфыренной девицей с дурацким именем Мицуко. Самым дурацким, какое она когда-либо слышала, если не считать еще одного перла – «Сосико». Но, во-первых, «Сосико» звали ее любимую козу, а козам наплевать, что думают о них окружающие. И во-вторых, кличками для живности в их семье занимался Заза.

Мицуко не была похожа на козу, это точно. Но сильно смахивала на проститутку. Именно такими они и рисовались в девственном воображении Насти: блудливые глаза, блудливый рот и блудливые речи. Настя никак не могла взять в толк, как ее брат мог связаться с такой фальшивкой. Впрочем, она должна быть честной с собой. Она не знала, что произошло с Кирюшей за последние три года, – это раз. И… Мицуко неожиданно понравилась ей – это два.

«Мы спали», – сказала она.

Не стесняясь Насти, не стесняясь чужого мужчины за столиком. Не стесняясь себя самой. Если бы Настин рот когда-нибудь произнес что-либо подобное, она сама зашила бы его суровыми нитками! Не то чтобы она была ханжой, нет. Трудно быть ханжой, имея сына и мужа. И раз десять приняв роды у коз. Но… Но «спать с кем-то» – вещь довольно интимная, а устраивать стриптиз в самом неподходящем месте и для случайных зрителей… А ее новая знакомая никаких угрызений совести не испытывала, наоборот, всячески подчеркивала свое бесстыдство и половую распущенность. И Егору, человеку, призванному охранять нравственность, это даже понравилось. Больше чем понравилось. Все то время, что они сидели за столиком, он пожирал паршивку глазами. Бедный Кирюша! Наверняка завел себе черную куртку только для того, чтобы соответствовать ее крашеным ногтям.

«Мы спали», – сказала она. Ни слова о любви.

…Когда Настя просочилась в туалет, Мицуко стояла у зеркала и пудрила бледный нос. Несколько секунд Настя наблюдала за ее отражением в зеркале. Конечно же, девушка была хороша, особенно если смыть с нее излишки грима. Конечно же, Кирюша мог запросто влюбиться в нее. Нельзя не влюбиться в женщину-птицу, особенно когда держишь ее в руках! И она запросто могла в него влюбиться. Если бы это было так! Они бы обнялись и поплакали! И она рассказала бы Насте о брате. И они выпили бы – не «Барбареско», нет… А чего-нибудь крепкого. Ну почему, почему она не сказала, что Кирюша был ей дорог?.. Ведь не зря же она беспокоилась… Чужой, равнодушный человек не станет бить во все колокола и ломиться в закрытые двери!

– Если вам в дабл, то все кабинки свободны, – сказала Мицуко. И ядовито улыбнулась.

– Скажите, вы любили его?

– О! Самое подходящее место для вопросов…

– Мне важно это знать. – Настя умоляюще посмотрела на девушку.

– Ну хорошо. – Мицуко легко вспрыгнула на край умывальника и забросила одну ослепительную ногу на другую. А потом достала из сумочки длинную черную сигарету и закурила. – Поговорим. Я неплохо к нему относилась, я уже говорила. Он был amiable guy.

– Не поняла…

– Милый мальчик, – снисходительно перевела Мицуко. – Такой красавчик! Он был очень романтичным… До поры до времени.

– А потом? – упавшим голосом произнесла Настя.

– Потом у него стал портиться характер.

– Почему?

– Ну откуда же я знаю, почему? Вы сестра, вам виднее…

– И вы решили с ним расстаться?

– Расстаться? Ну нет… Для того чтобы расстаться, нужно по крайней мере жить вместе. Мы не жили с ним. Так, встречались иногда. По его инициативе.

– А потом? Вам расхотелось встречаться?

– Ну да. Иногда отношения начинают напрягать, даже если они – by the way…[14 - Мимоходом (англ.).] Вы меня понимаете?

– Нет.

– Еще бы! В любом случае – я назначила ему встречу, на которую он не пришел… Ладно, не буду повторяться…

Мицуко выпустила изо рта кольцо удивительно правильной формы. Как зачарованная Настя наблюдала за его плавным движением. Кольцо поднялось и нимбом застыло над головой Мицуко. Нет, черт возьми, она не имела права на нимб. Она не была святой! Хотя бы потому, что Кирюша покончил с собой и его последние слова на стекле были обращены к этой холодной женщине…

– Он сделал это из-за вас, – тихо сказала Настя.

– Я так не думаю.

– Он сделал это из-за вас, и вы знаете об этом.

– Чушь! – Мицуко начала волноваться.

– И вы знали, что он может это сделать… Иначе вы не пришли бы к нему домой! Не стали бы вызывать милицию.

Ответом Насте был нервный смешок.

– Откуда, говорите, вы приехали?

– Из Вознесенского.

– Думаю, вам лучше там и оставаться… А не пытаться устраивать расследования.

– Вы чувствовали свою вину… – упрямо повторила Настя.

– O’key-dokey! Хотите знать правду? – Похоже, Мицуко хотела добить Настю окончательно. – Не думаю, что она вам понравится… Мне нужно было попасть к нему в квартиру. Только и всего. А дурных мыслей я и в голове не держала.

– Зачем? Зачем вам нужно было попасть к нему в квартиру?

– В последний раз, когда я у него ночевала… я забыла там духи. – Глаза Мицуко мечтательно прикрылись. – Очень редкие духи. Мои любимые духи. «Наэма». До вашего сельсовета они не доходили?

– Нет… – Умывальник, на котором сидела Мицуко, закачался перед Настиными глазами.

– Естественно. Они даже здесь не продаются… Встречаются разве что на левом берегу Сены… В самых фешенебельных кварталах. Слыхали что-нибудь о фешенебельных кварталах? Не путайте с картофелеуборочными машинами…

– Нет.

– Так я и думала… Словом, я перебрала всех своих знакомых…

– Каких знакомых?

– Тех, у кого они теоретически могли быть. И методом исключения выяснила, что остались они у Кира. Сбросила сообщение ему на автоответчик, назначила встречу. Он не пришел – и это было странно…

– А вам нужны были духи?

– Позарез. Сами должны понимать.

– Духи, и больше ничего?

– Если уж быть совсем откровенной – то да. Я говорила, что у вашего брата в последнее время стал портиться характер. Даже в койке он стал отвлекаться. А я не люблю, когда в койке думают о чем-нибудь, кроме меня.