Победный ветер, ясный день

– Понятно. Будем подводить итоги. Вы ехали на вечеринку, остановились у метро купить цветы… Кстати, кому в голову пришла идея остановиться именно у «Маяковской»?

Мюрисепп и Куницына переглянулись.

– Никому. Просто решили, и все. Времени было около десяти, цветы в это время продаются только у метро. Это метро было ближайшее. По ходу. Вот и все.

– Логично. Значит, Роман Валевский отправился за цветами и исчез. Вы двое, прождав его около часа, решили добираться на вечеринку своим ходом. Валевского не оказалось и там. Это было воспринято обществом как одна из причуд вашего руководителя. И поднимать тревоги никто не стал. Пока все верно?

– Да.

– Ну, а на следующий день?

– На следующий день была суббота, – пояснила бывшая жена. – Дневная репетиция в график не забита, потому-то мы и позволили себе оторваться… Вечернюю проводил Женя, он часто подменяет Романа. Воскресенье вообще выходной. Спектаклей в городе у нас пока нет, готовимся к гастролям в Италию. Вот если бы Роман не появился в понедельник…

А он и не появился в понедельник. В понедельник трупу исполнилось два дня. В понедельник его и нашли. Так что никакого понедельника для гениального хореографа больше не существует – ни этого, ни всех последующих.

– Если бы он не появился в понедельник, тогда, естественно, мы бы забили тревогу.

– Почему же не забили?

Балеринка не нашлась что ответить. Действительно, сообщение о смерти Валевского поступило в понедельник, во второй половине дня, а в «Лиллаби» об убийстве узнали только во вторник утром. То есть сегодня.

– Мы пытались ему прозвониться, – вступился за Куницыну Мюрисепп. – Макс был на телефоне с самого утра в понедельник. А мне пришлось заменить Романа на кастинге.

– Ну что ж, спасибо за откровенный разговор. – Бычье Сердце приподнялся со стула, давая понять, что беседа закончена. – Вам придется приехать к нам в самое ближайшее время. Дать показания. Процедура недолгая и не очень вас утомит… Ваши телефоны я возьму, если не возражаете. И вам оставлю сво…

– Наши телефоны есть у Максима, – невежливо перебила Бычье Сердце балеринка.

– Раз уж мы заговорили о телефонах… Может быть, дадите мне телефон Вадима Антропшина?

Деятели современного балета с недоумением посмотрели друг на друга, а потом – все с тем же недоумением – повернулись к Бычьему Сердцу.

– А кто это? – спросил Мюрисепп.

– Старый друг Валевского. Вы разве его не знаете?

Хореография и заброшенная яхта «Такарабунэ» упорно не хотели стыковаться, и эта заноза в пятке следствия не давала покоя Бычьему Сердцу. Для случайного, наугад выбранного места преступления эллинг был слишком хорошо обставлен. Да и само убийство было обставлено лучше некуда. И чертовы окурки… Одни и те же, с промежутком в год… Принадлежали ли они одному человеку – установит экспертиза, а это еще день…

– Что за вздор! – почему-то рассвирепела Куницына. – Какой Вадим Антропшин? У Романа никогда не было друга по имени Вадим Антропшин.

– А вы знаете всех его друзей?

Балеринка так красноречиво промолчала, что Бычье Сердце понял: эта знает. Эта, будучи женой, пропахивала все записные книжки хореографа, просвечивала рентгеном все его визитки, методом глубокого бурения обследовала все его карманы. И к тому же отстреливала все сообщения на автоответчике. Та еще штучка!

– Я тоже не слыхал ни о каком Вадиме Антропшине, – подпел штучке Мюрисепп. – Хотя мы работаем вместе семь лет.

Бычье Сердце вздохнул: все то же самое, только имена сменились. Мать покойного яхтсмена и слыхом не слыхивала о Романе Валевском. А эти двое понятия не имеют о Вадиме Антропшине. Трогательное единение опыта и молодости, как раз для танца с саблями.

– Теперь, когда все выяснилось, мы наконец-то свободны? – Девушка упорно хотела отделаться от Сиверса и его дурацких вопросов. И отправиться в свободный полет.

– На сегодня – во всяком случае… Да, вот еще что. У вас случайно не найдется закурить?

Куницына пожала плечами:

– Не курю.

Естественно, не куришь. А если бы даже и курила, то угостить сигареткой работника правоохранительных органов посчитала бы ниже своего одетт-одиллиевского, жизелевского, распротак его балетного достоинства.

Мюрисепп снова оказался на высоте. Он вытащил из кармана пачку «Парламента» (а как же иначе на такой высокооплачиваемой работе!) и протянул ее Сиверсу.

– Вот, возьмите.

– Тут последняя, – заглянув в пачку, сказал Бычье Сердце.

– Ничего. Я тоже не курю. Так, балуюсь… – Простодушный взгляд Мюрисеппа вдруг перестал быть простодушным: в нем проскользнуло что-то волчье, что-то холодновато-расчетливое. – Я вот о чем подумал. Может быть, его похитили… Ну, ради выкупа, например. Роман был далеко не бедным человеком.

Бычье Сердце не успел даже поразиться переменам в облике Мюрисеппа: маска тихой благопристойности, едва не слетевшая с бородатой физиономии, снова была водворена на место. Фальстарт остался почти незамеченным. Да и был ли он?..

– Если его похитили ради выкупа, то зачем же убивать? – Куницына, судя по всему, решила окоротить приятеля.

– Получили свое, и…

– Очень остроумно, Женя, – снова встряла балеринка. – Его хотели похитить и не нашли более подходящего места, чем станция метро, полная народу. Это же курам на смех!.. Ну, так мы можем идти?

– Я уже сказал…

Балетные быстренько сорвались с мест и сломя голову побежали к выходу: как из чумного барака, ей-богу! Как если бы Бычье Сердце был прокаженным со стажем или грозился наградить собеседников туберкулезом. В глазах Бычьего Сердца мелькали прямые, натренированные спины балетных, а в душе поднималась злость на них. История, которую рассказали Куницына и Мюрисепп, никаких возражений у майора Сиверса не вызывала, – в общем, довольно складная и понятная история. Задержались на репетиции, а нужно было ехать на вечеринку. Подарка вовремя не купили (как это обычно у русских и бывает), решили приобрести по ходу, вместе с букетом. Покойный вышел из машины у ближайшего метро. К машине больше не вернулся, и парень отправился его искать. А девушка осталась в «Лексусе». Никого не найдя и прождав час, посчитали нужным добираться до вечеринки своим ходом. Все правильно, не ждать же Валевского до второго пришествия. На дне рождения америкашки накачались до поросячьего визга дармовым виски да и пошли куролесить по улицам родного города. Вышли прямиком на джип, от Восстания до «Маяковской» рукой подать. А потом сели и поехали, раздавая взятки направо и налево: за отсутствие документов и вождение транспортного средства в нетрезвом виде.

Валевского не хватились ни в этот день, ни на следующий, потому что не должны были хватиться: исходя из показаний бывшей жены, Валевский личность своеобразная, ни с кем особенно не считается. Так что здесь все понятно. Одинаковые показания двоих людей – это уже кое-что.

Если не имел место предварительный сговор.

Кто такая Куницына? Бывшая жена. Бывшая, чего не скажешь о ее ненависти к покойнику. Ненависть у балеринки самая что ни на есть настоящая, закаленная в боях, проверенная временем, густая, как свернувшаяся кровь.

Кто такой Мюрисепп? Правая рука Валевского, судя по всему. Проводит репетиции вместо босса, участвует в спорах по поводу «концепции вещи», наверняка спит и видит, чтобы занять место… как это у них называется?.. балетмейстера. И то, что он балуется «Парламентом», а не «Вогом», еще ничего не значит. Чем же еще баловаться, как не бессмысленно-легкими сигаретами типа «Парламента». Или «Вога», к примеру. А серьезные курильщики курят серьезные крепкие сигареты.

Вот тебе и Куницына с Мюрисеппом. Друзья и соратники. А может быть, враги – но все равно соратники. Сладкая парочка, ничего не скажешь.

И на никем не подтвержденных показаниях этой сомнительной сладкой парочки он должен строить версию убийства!

А что, если…

Но чертово «если» в контексте двух балетных замухрышек никак не вытанцовывалось. Чертово «если» выглядывало из-за забора, который был сложен из хрупких балетных косточек. Таких хрупких, что их и соплей перешибешь. Бычье Сердце не мог пожаловаться на недостаток фантазии, но представить, что субтильная Куницына и благообразный Мюрисепп заманили светило современного танца в ближний пригород и порешили бедолагу в каком-то лодочном кооперативе… Нет, до таких высот воображение майора Сиверса явно не дотягивало.

Из состояния глубокой задумчивости Бычье Сердце вывел Максим Векслер.

– Все в порядке? – спросил он застенчивым, дрожащим голосом. Ни дать ни взять папаша близнецов-двоечников на ковре у школьного директора: как там мои архаровцы, школу еще не взорвали?

– В относительном. Мне нужны телефоны обоих ваших артистов. И ваш заодно.