Колючий иней

– Ты, наверное, еще не до конца осознала, где находишься. Позволь я тебе поясню. Представь, что привычная жизнь откатилась назад на пару тысяч лет. Вот это и есть наша реальность. Но только все еще хуже: тебя будут окружать худшие представители человеческой расы. И сама ты тоже из их числа, раз стоишь здесь.

– Я не виновата, – непроизвольно вырвалось у меня.

В ответ он заливисто захохотал.

– Деточка, ты бы знала, сколько раз я слышал эти слова. Спроси здесь любого – он окажется невиновным. Кругом одни ангелы. Но все знают правду. И ты тоже ее почувствуешь на своей шкуре, стоит тебе столкнуться с парой таких ангелов в темном коридоре. Поэтому подойди сюда и убери волосы со лба. Будет больно, но не больнее, чем после общения с местными ангелами. А с этой меткой тебя не тронут. Для всех ты будешь моей женщиной. И рекомендую тебе помалкивать, что на самом деле это не так.

Я внимательно слушала и пыталась сообразить, что делать. Иметь на лбу клеймо, как у скота, мне совершенно не хотелось, но и не признать, что он говорит разумные вещи, я тоже не могла. Если здесь такие порядки, то мне нельзя отказываться от помощи, как бы ужасно она ни выглядела. Собралась с духом и сделала шаг вперед. Это всего лишь небольшой ожог сантиметра два в длину, ничего страшного. Но ноги все равно предательски дрожали, когда я стояла перед Маквелом, а он доставал из огня раскаленную проволоку.

– Не дергайся, иначе могу выжечь глаз, – спокойно предупредил он.

Зажмурилась и крепко сцепила зубы. Я смогу. Участок кожи над левой бровью опалило яркой болью. От запаха горелой плоти нахлынули воспоминания, мучившие меня в кошмарах несколько недель. В голове замутилось, а перед глазами встали взгляды людей, запертых в отсеке с вышедшей из строя системой пожаротушения.

С застывшим в глазах ужасом я смотрела на экран, который показывал, как они один за другим задыхаются и падают на пол. И ничего не могла сделать. Ничего! Отсек хоть и был изолирован от остальной станции, но, как оказалось, и здесь ничего не работало. Пожар бушевал в запертом отсеке и уже стал угрозой для всей станции. Был единственный выход: выпустить воздух из отсека. И ускорить смерть находившихся в нем людей. И я приняла это чудовищное решение. Пожар был ликвидирован, а люди в отсеке погибли.

Когда все закончилось, я одна из первых прибыла на место происшествия. Тошнотворный запах ударил в нос, как только мы вручную открыли дверь. Люди лежали прямо у двери. Кто-то обгорел, другие задохнулись. Переступив через них, словно во сне, я шла дальше. Смотрела на каждого из них и пыталась избавиться от мыслей, что все они погибли по моей вине. Из-за моей доверчивости и глупости.

Если бы я выполняла обязанности качественно, не доверяя никому, и не была так занята своим счастьем, которое оказалось ложью, они бы все жили. Каждый их них. И я медленно шла, пошатываясь и вдыхая этот запах, который никогда не забуду. Никогда.

Провалившись в свой личный кошмар, я даже не закричала от боли, когда Мак надавил сильнее, прожигая нежную кожу. Не заметила, как он приложил к ране холодный компресс. Замерев с широко открытыми глазами, я стояла и смотрела в пустоту, в которой всплывали лица погибших людей.

Мак отнял тряпку и с удивлением посмотрел на меня, а я видела его словно через пелену. Намазав прохладной мазью рану, он отошел. А я так и стояла, не в силах сделать и шага. Вернувшийся Маквел приложил к губам флягу и приказал:

– Пей!

Послушно глотнула. Внутренности обожгло огнем, и я закашлялась. Это вывело меня из ступора, а следом накатила боль. Ожог ныл и пульсировал.

– А-а! Больно же! – вскрикнула я.

– Ну вот, ожила. А то я уж подумал, что отключилась. Видок у тебя был еще тот. Бледная, с пустыми глазами. Иди-ка ты ложись спать. А у меня много дел, завтра будем думать, куда тебя пристроить.

Кивнула и послушно пошла к кушетке. Легла прямо в одежде, накрывшись с головой курткой Севала. Дверь с шумом затворилась, оставляя меня одну. Это подействовало как тумблер выключения, и меня прорвало. Я горько зарыдала, уткнувшись в мягкий мех куртки.

Как Гер мог так со мной поступить? Я его так любила, а он стал виновником моего ареста. В первые дни досудебного заключения меня переполняла убежденность в досадной случайности, произошедшей со мной. Я все ждала, что сейчас придут некие люди. Они извинятся, поведают об ошибке и, разумеется, сразу меня отпустят. Но никто не приходил. А когда Гер так и не объявился, а мне принесли материалы дела, я поняла, насколько плачевно мое положение.

Когда на суде появился Гер, сердце от счастья пропустило удар. В мыслях я грезила о том, как он встанет и в лучших традициях романтических историй заявит о моей невиновности. И мы выйдем из зала суда, крепко сцепив руки.

И он встал, но не ради моей защиты. Каждое слово, произнесенное мне прямо в глаза, было ложью. Как убедительна была его речь о том, что он как предыдущий начальник по техническому обеспечению систем жизнедеятельности станции передал мне все в полном соответствии с инструкциями. Что я при нем проводила проверку перед принятием поста.

У него нашлись даже заключения экспертов, показывающие полный порядок до последнего его дня на посту. И что он не понимает, как за такой короткий срок можно было все испортить. А напоследок высказал предположение о моей виновности вследствие юного возраста и неопытности.

Что я могла на это ответить? Мои отпечатки стояли везде. Я помню, как мы заверяли документы, перемешивая процесс с жаркими поцелуями и мечтами о будущей жизни. Он перейдет на пост начальника, а я займу его предыдущую должность. Все казалось простым и радужным. Мы хотели поработать на этой небольшой станции, набраться опыта, а после отправиться куда-нибудь еще.

Никаких сомнений я тогда не испытывала. Нас ждала свадьба и счастливое будущее. Но как только я вступила в должность, он под предлогом срочного вызова на центральную станцию сразу исчез. Обещал вернуться через месяц, но уже через неделю случился пожар, к которому я оказалась не готова.

После его речи на суде я наконец-то поняла то, о чем не хотела думать. Этот мерзавец подставил меня, скинув со своих плеч обузу. Никакой другой специалист не принял бы станцию в таком состоянии, а Гер бы не избежал разбирательств. Скорее всего, он не ожидал, что случится пожар и меня будут судить. Но что это меняет?

Сжавшись в клубочек, я плакала, жалея себя. Мне до сих пор не верилось, что все случившееся – правда. Но вот я здесь. На лбу красуется клеймо, говорящее о принадлежности мужчине. Теперь моя жизнь будет проходить в этом ледяном аду. Меня трясло, и казалось, что я уже никогда не согреюсь. Поселившись внутри, холод выпустил свои острые когти и заставил цепенеть мое тело.

С тоской вспомнила то тепло, которым согревал меня Севал. Хотелось снова почувствовать обжигающий ароматный жар. Окунуться с головой и раствориться в нем. Вздохнула, понимая невыполнимость своего желания, и лишь сильнее зарылась лицом в его куртку, вдыхая ее странный запах. Стало чуточку легче, и я смогла уснуть.

Глава 4

Ринора

Очнулась от весьма ощутимого толчка в плечо. Не понимая спросонья, где нахожусь, резко подскочила. Взгляд уперся в довольно улыбающегося Маквела.

– Вижу, ты выспалась. Иди приводи себя в порядок. И вот, переоденься, – он кинул мне стопку одежды. – Вернусь через полчаса. Пойдем знакомиться с Домом и искать, куда тебя пристроить.

Молча кивнула, решив пока полностью подчиняться Маквелу. Сейчас он моя единственная защита и довольно весомая. Больше такой, как я, наверное, повезти и не могло. Но надеяться исключительно на него нельзя, необходимо самой постараться стать сильнее. Забрала вещи и направилась в умывальню.

Она меня удивила. Я ожидала чего-то действительно ужасного, но все оказалось терпимо. Вода находилась в большой кадушке, в которой бултыхался деревянный ковш. На полке, выбитой в стене, лежало несколько кусков коричневого мыла с травяным запахом и куски грубой ткани. Плоская мочалка висела на крючке, вбитом в стену. Ее я трогать не стала.

Для мытья предназначалось небольшое углубление с дырой в полу, куда сливалась вода. Такая же система была и для других нужд, только размером побольше. Непривычно, но пора забывать про старую жизнь. Стянула с себя грязную одежду. Тело сразу же покрылось мурашками. Ох, как холодно! Не как на улице, конечно, но вполне ощутимо.

Кое-как намылилась, леденея на ходу. Тихонько попискивая и вынужденно пританцовывая, облилась прохладной водой. Пытаясь согреться, с усердием растерла замерзшее тело грубой тканью. Ни о каком мытье волос и речи быть не могло. На улице они превратятся в сосульки, и я подхвачу воспаление мозга. Поэтому туго заплела их в косу и перевязала веревкой.

В выданном комплекте одежды нашлось все необходимое. Нижнее белье в виде простых шортиков, рубашка из нежной ткани, теплая вязаная жилетка, брюки. Последнее я внимательно рассмотрела. Они были из выделанной шкуры с коротким мехом, который блестел при движении. На ощупь очень мягкие и, как оказалось, удобные. Надеюсь, они будут еще и теплыми. Не зря ведь в них все здесь ходят. Обувь не выдали, пришлось надеть ботинки, в которых прибыла. Решив всегда носить бластер с собой, я привычно запихнула его в голенище и потуже затянула крепления.

К одежде прилагалась куртка из того же материала, что и штаны, только с подкладкой скорее всего из пуха или шерсти. Крупной вязки шапка закрывала лоб и уши. Но особо порадовали теплые варежки. Руки мерзли, а перчатки от костюма я потеряла еще в лесу, когда меня поймали в первый раз.

С тоской взглянула на оставшуюся гору одежды. Аккуратно сложила ее и оставила на кушетке. Позже приведу ее в порядок. Возможно, она мне еще пригодится. Нужно приучаться экономить и относиться бережно к когда-то привычным и недефицитным вещам. Вспомнила про упаковку гейлрикса и, вытащив ее из костюма, перепрятала. Здесь это очень редкая вещь.

В ожидании Маквела села на кушетку, накинув на колени куртку Севала. Руки сами потянулись к карманам. Никогда не страдала пустым любопытством, а сейчас очень захотелось узнать, что может носить с собой такой человек.

Была немного удивлена тем, что обнаружила. В карманах лежали в промасленной бумаге плоские конфеты, нарезанные на дольки, пара странных камешков и небольшая книжка. Открыв ее, с удивлением поняла, что это сборник стихов, записанных от руки. Их было немного, и часть из них я помнила из школьной программы. Закрыла книжку и прошлась пальцами по небольшому тиснению на мягкой обложке. Странный рисунок.

Еще немного поизучав находки, я убрала их обратно во внутренний карман куртки. Пусть полежат там, потом, может, отдам Маквелу или выкину. Есть эти конфеты категорически не хотелось. А может, это и не конфеты вовсе? Мало ли что еще может так приятно пахнуть?

Бездумно провела рукой по, казалось бы, пустому карману. Пальцы случайно зацепили еще один кармашек, находящийся внутри. В нем лежал твердый предмет небольшого размера. Выковыривая из кармашка загадочную вещицу, я испытала толику азарта и приключенческого запала. Словно обнаружила сокровище, и сейчас оно вот-вот мне откроется. Ухмыльнувшись своим детским мыслям, вытащила находку на свет и залюбовалась.

На ладони лежала женская серьга. Аккуратный клипс переходил в сплетенные в причудливый узор металлические нити, которые держали красивый многоугольный камень. Он переливался даже при таком тусклом свете, как сейчас. Внутри при каждом движении перетекала капелька красной жидкости. Какая красота!

Поднесла ее поближе к лицу, пытаясь рассмотреть, что внутри камня, но дверь отворилась, и в комнату вошел Мак. Резким движением зажала серьгу в кулаке и опустила в карман своей куртки. Я не желала делиться находкой. Ее заберут, а мне так не хотелось ее отдавать.

Эта серьга манила и звала на нее полюбоваться. Я оставлю ее себе. Мысль о том, что серьгу нужно вернуть владельцу, почему-то даже не пришла в голову. Осознав это, устыдилась. Похоже, я уже начинаю обживаться здесь и становлюсь настоящей преступницей. А что будет дальше?

– Готова? – Мак придирчиво осмотрел меня.

– Готова, – бойко отрапортовала я.

У меня были намерения быть смелой и внимательно слушать Маквела, чтобы поскорее освоиться. Он понял мой настрой и довольно улыбнулся.

В полуосвещенном коридоре я исподтишка рассматривала Маквела. Этот человек вызывал во мне ничем не объяснимое доверие и ложное чувство безопасности. Но я прекрасно помнила его вчерашний тон и колючий взгляд. С ним нужно быть очень осторожной. Если я хочу, чтобы он и дальше мне помогал, то должна быть такой, какую он желает перед собой видеть.

А именно: смелой, забавной и умной девушкой, напоминающей ему дочь. Если сейчас я начну показывать свой характер, то думаю, он, не моргнув глазом, отдаст меня первому встречному. Ну или решит, что я для него уже достаточно взрослая. Пока я не могла придумать для себя участи хуже, чем подвергнуться насилию. Слишком яркими еще были воспоминания о том коротком времени, что я находилась в лапах отшельников. Поэтому пока буду очень осторожна. Но мне нужно было получить информацию о новом доме, поэтому несмело спросила:

– Мак, я хотела бы тебя о многом расспросить. Можно?