Нирвана чувств. Рубиновые сумерки

…Ты до последнего не сдашься,
Ведь у тебя не сердце, а резинка.
За это ты все больше нравишься,
Но вот терпения твоего осталась малая песчинка…

Сильные люди, такие как Эшли, сильны даже в своей слабости. Ее болевой точкой долгое время являлись чувства к Уиллу. Правда, стоит сказать, что Эш доставляли удовольствие пощипывания соли, на которую возлюбленный никогда не скупился. Мог бахнуть целую солонку за раз и потом разводить непонимающе руками, мол, а я что, я ничего. Уилл лишь изредка признавал себя виноватым…

Я никогда не была в восторге от выбора Эшли, потому что, ссылаясь на рассказанные ранее байки, можно смело утверждать, что Уилл – самый настоящий экспериментатор, как над собой, так и над окружающими. К сожалению, главным подопытным кроликом оказалась моя лучшая подруга Эшли Бернс.

Если нас обычно Уилл катал на стареньком пикапе по куширям, то для Эшли он отстроил целый парк аттракционов. Излюбленный назывался «свободное падение». С тем же азартом, что и допитые бутылки, Уилл вдребезги разбивал сердце моей лучшей подруги. Он мог поманить ее, когда ему хотелось, а потом резко отпустить, пропадая на несколько недель в компании других девушек. Постить свои похождения в сеть без всякого зазрения совести: даже наоборот – Уилл ждал каждый раз реакций, и он их получал. Ибо хаос должен чем-то питаться, источником были эмоции людей. Однако Эшли не сдавалась: она всегда шла к поставленным целям, но, к сожалению, заслужить хорошее отношение и уважение любимого человека это крайне редко выполнимая задача. Захлебываясь в слезах и соплях, она собиралась и занимала выжидательную позицию. Нельзя не упомянуть тот факт, что Уилл не всегда гадил. Но он обострял ситуацию до такой степени, что его периодические пьяные романтические порывы или внезапные приступы ревности выглядели ужасно по-собственнически, мол, страдать ты будешь только от меня. Примерно полгода назад Уилл испортил свидание Эшли. В очередной раз посчитав пропажу своего непостоянного молодого человека за расставание, она решила воспользоваться возможностью и, наконец, переключиться от Клеппа походом в кино с Филом из параллели. Хах, хозяин, видимо, почувствовал холод, тогда возникший между ними, и прознал о «неверности». В тот вечер под залпы салюта из попкорна Уилл сменил «свободное падение» на «силомера-боксера», где в качестве самого аттракциона выступал Фил. Бедный парень после случившегося сторонился нашей троицы и всячески избегал общения, если оно вынуждено возникает в процессе обучения. Эшли же считала эту выходку Уилла чуть ли не рыцарским поступком, заслуживающим прощения с ее стороны. Поначалу, когда эти двое только сошлись, мы с Мэттом покорно слушали частые истерики Эш и изо всех сил старались не проецировать ее обиды на Уилла на себя, тем самым портя атмосферу группы, а после вовсе смирились. Потому что все наши решения проблемы в корне не устраивали подругу; Клепп пудрил ей мозги, подвергая беспощадной критике традиционные взгляды на отношения. Уилл нередко указывал Эшли, что он не рожден для той любви, а ей срочно надо перестать верить в принца и навязывать этот образ ему. Иногда я через себя пропускала душевные истязания подруги и, лежа навзничь на кровати плачущей Эшли, выросшей на диснеевских мультиках, содрогалась всем телом от каждого ее всхлипа, борясь с желанием превратить в щепки гитару Уилла. Однако разочаровывало то, что в моем сострадании подруга нуждалась в определенные моменты: лишь вода высыхала на щеках, она тут же как под гипнозом шла за ним, а если не находила, или он ее отвергал, то искала похожих. После их окончательного разрыва мы с Мэттом выдохнули, но, видимо, опять рано. Уилл, кажется, расстроился, что игрушки больше нет. Отчего я находилась в полном замешательстве. А для чего ей, собственно, понадобился Лой?

– Зачем было врать, ты не знаешь? – негодовал Мэтт.

– Это риторический вопрос? Видимо, предвидела наше возмущение, Мэтт, – разъяснила я другу и закрыла глаза на несколько секунд, стараясь разобраться, как правильно относится к происходящему, чью сторону принять: поддаться негодованиям Мэтта или понять чувства подруги.

Тем временем рука Уилла, бережно зарывшаяся в мягких кудряшках Эшли, быстро сокращала расстояние между ней и Клеппом. Светло-русые волосы Уилла касались щеки подруги и играли роль заслонки между ними и очевидцами их близости, но не со стороны нашей засады. Однако это все равно не нарушало интимности происходящего между ними. Веки обоих неспешно прикрылись, и губы их слились явно в недружеском поцелуе. Хоть бы на этот раз он по-настоящему что-то значил для Уилла. Пожалуйста…

Я наблюдала боковым зрением за реакцией Мэтта, немного смущенного от сцены, разворачивающейся за стеклом. Друг деловито проверял датчики на панели и пытался нашарить в кармане толстовки телефон, но появившийся легкий румянец на светлой коже выдавал его. Моя рука тоже потянулась за смартфоном, чтобы запечатлеть нашу парочку. Сделав снимок поцелуя, я посмотрела на Мэтта: его смущение превратилось в почти нескрываемую злость.

Эшли, не спеша, отстранилась от возлюбленного и повернула голову в сторону тачки Ангела. Я побоялась, что нас с другом застигнут за подглядыванием, и поспешно опустилась всем корпусом вниз, чуть не вписавшись лбом в бардачок, но меня спас ремень. Дернула Мэтта за рукав толстовки, чтобы тот повторил за мной.

– Мэттью, прячься! – прошептала я, решив почему-то, что нас кто-то услышит.

Но он не шелохнулся, а наоборот уставился на парочку. Я аккуратно вернулась в прежнее положение: терять было уже нечего, наше укрытие раскрыли. Меня встретили многозначительный взгляд Эшли и нахальная ухмылка Уилла. Руки Мэтта крепко сжимали руль, а ноздри, раздуваясь, жадно качали воздух.

– Да, пошли они! Пора сваливать! – нарочито прошипел Мэттью, копируя мой шепот, и продемонстрировал им средний палец сквозь лобовое стекло автомобиля.

Он повернул ключ зажигания и резко начал сдавать назад. Вырулив из плена соседних машин, Ангел натянул ехидную ухмылку и дал газу что есть силы. Меня пригвоздило к спинке сидения. С визгом резины об асфальт мы вылетели с парковки. После Мэттью начал сбавлять скорость и одной рукой включать музыку в салоне.

– Еще раз так сделаешь, и я в твою тачку больше не сяду! – обиженно скрестив руки на груди, пригрозила Мэтту.

Мэтт рассмеялся.

– Да ладно тебе, первый раз как будто, – радушно улыбался Мэтт, не понимая причины моих возмущений.

Я уткнулась в телефон и решила прокомментировать свои действия, открыв диалог с Джаспером.

– Сейчас отправим это фронтмену, чтобы он потом не удивлялся, если репетиция сорвется из-за их очередных разборок! – заключила я и нажала на кнопку отправки.

– Пф, Джас? – фыркнул Мэтт. – Ему уже давно насрать на то, что происходит с группой, ты не заметила?

– Нет! – отрезала я. Почему сегодня все так недовольны Джаспером?

– Он все больше уходит в себя, не знаю, как это объяснить, Никки. Я в этом не силен, – казалось, что Мэттью сник. – Что касается Эшли и Уилла, последний раз Джас сказал, что это их дело: одну устраивает страдать, другому нравится ее испытывать…

– Мэтт, но он ведь отчасти прав: как мы можем повлиять на них, это чужие отношения? – спросила я, но понимала, что Ангел искренне переживает за Эшли и хоть что-то пытается предпринять.

– Джаспер может, мы с тобой – нет, – Мэтт сглотнул. – С моей стороны была попытка поговорить с «королем битого стекла», но кто я такой? Я же мелкий, и «слишком молод для настоящей любви»[33 - Авторский перевод песни M?tley Cr?e – Too Young to Fall in Love.], – прыснул Мэттью.

– Это тебе Уилл так сказал? – озадаченно поинтересовалась я.

– Да-а, – недовольно протянул Мэтт, морща лоб и поджимая губы, – слишком молод для абьюза? Я, блять, специалист в этом дерьме с недавнего времени! Я…

Тут Ангел осекся, понимая, что начал пылить и ляпнул лишнее.

– Ладно, все занимаются своими делами. Кто-то грезит колледжем, кто-то гоняется за мудаками, нестоящими даже их ногтя, и несет все это в группу, а кто-то занимается самокопанием, забывая об ответственности! А я? Что я? – на вопросы Мэттью ответила я. – Мэтт, дорогой, успокойся, пожалуйста, – мой голос звучал как-то испуганно и взволнованно, – ты прекрасно поешь и замечательно играешь на клавишах, а твоя любовь к истории…

– Никки, о чем ты? – поморгав непонимающе глазами, спросил Мэттью. – Как бы это нормально описать? – голова Ангела задумчиво наклонилась вбок. – В детстве большинство уверены, кем они хотят стать в будущем. Спроси ребенка, он тебе с большой вероятностью четко ответит. Но не многим детям удается держаться их мечты до конца, потому что по мере взросления появляется куча различных путей, на которые можно свернуть. Правда, не факт, что, посетив их, ты вернешься к прошлому, потому как нет больше никаких пересечений со старой дорогой. Ты теряешь заинтересованных друзей, теряешь способности, теряешь силы. Знаешь, что делают эти «неверные»? Они бросают свою машину со всеми пожитками, отказываются от обязанностей и несутся через поле в надежде вернуться на путь их детских мечтаний, пока не упадут от бессилия. Некоторым везет, и они добредают до нужной трассы. Путникам осуждающе бибикают в спину и объезжают их, держа за умалишенных. Так вот, весь этот разброд сейчас заставляет взять и послать то, над чем я работал два с лишним года и занимался вокалом с пяти? А потом, где-нибудь в тридцать с хвостом, когда я пожалею о сделанном выборе в пользу истории и политики, потерявшими для меня интерес, придется нестись с высунутым языком по лугам без навигатора. Это моя мечта – быть частью группы. Выступления, перевоплощения, репетиции, дружеская атмосфера – я люблю это. Но, кажется, что все рушится, и страдаю, как будто я один!

Мэтт был серьезен, а меня сказанное им поразило. Никогда не думала, что «мы» для него столько значим, и он так радеет за группу. Видимо, за его добросовестным отношением и полным погружением в работу (ситуация с микрофоном не в счет) я не разглядела истинных переживаний за существование и развитие нашего музыкального союза.

– Мэтт, но для меня группа тоже не пустой звук. Я стараюсь и выкладываюсь. Правда, как показали эти два дня, многое упускаю, – с сожалением в голосе пыталась поддержать друга.

Выражение лица Ангела немного смягчилось, и я решила перевести тему разговора в другое русло.

– Ты знаешь, кто такой Итан? – честно сказать, задавая этот вопрос, надеялась, что Мэтт с его «потрясающей» памятью на имена так же, как и я, понятия не имеет, кто это.

– Соло-гитарист Venture, – не задумываясь, ответил Мэттью, чем раздавил мои надежды, – а что с ним?

– Да нет, ничего, – соврала я и решила полистать ленту. Конечно же, любопытство Ангела оказалось не удовлетворено, о чем свидетельствовала его загадочная улыбка.

Но я сделала вид, что не заметила и опустила мысленно стену, погрузившись в соцсеть. Первой высветилась публикация лучезарной Валери; знали бы ее подписчики, какая она зануда. А второй… А на втором фото – блондинистая голова Сэма, повернутая вполоборота. Губы, сложенные трубочкой, мягко врезались в щеку незнакомки. Отчего мне стало не по себе.

– Никки, ты меня слушаешь? Никки? – Мэтт пытался привлечь внимание, размахивая одной свободной рукой перед лицом, словно автомобильным дворником в ливень.

Сердце яростно пыталось выпрыгнуть наружу, пока остальное тело как будто парализовало, и температура в нем упала. Вся горячая кровь прилила к лицу и заставляла гореть от захлестнувшей ревности. Это чувство можно сравнить с огромной собакой без намордника, которая вот-вот сорвется с привязи и накинется на первого попавшегося. Аплодирую стоя людям, способным не просто удержать на цепи вмиг одичавшее животное, а заставить замолкнуть его агрессивный лай и вернуться послушно в будку. Я далеко не кинолог, поэтому моя обезумевшая псина в груди готова была перегрызть, если не другим глотку, то хотя бы оттяпать себе лапу.

Мэтт припарковался и выхватил телефон из моих рук, застывших в одном положении.

– Му-да-че-ло! – воскликнул Мэтт, внимательно уставившись в экран. – Никки, ты в тысячи раз симпатичнее, это я как эксперт говорю! Слышишь?

Возможно, девушка и была прекрасной, но она теперь с Сэмом. Этот факт беспощадно уродовал ее в моих глазах. Память стирала незнакомку и оставляла лишь Сэма, прильнувшего к щеке девушки. Как же Джаспер был прав: надо было еще вчера отписаться.

Мэттью посмотрел на меня обеспокоенным взглядом.

– Никки, дыши хотя бы, ладно? – переживал друг.

Ангел начал спешно нажимать на экран.

– Я его блочу, срочно бло-очу, – паясничал Мэтт и через несколько секунд вложил телефон обратно мне в руку.

Я резко отстегнула ремень и обняла Мэттью. Тот поначалу опешил, но потом ответил, бережно положив ладони на спину.

– Нор-мально, – пролепетала я, смотря в одну точку и пытаясь остановить бешеное биение сердца. Думаю, Мэтт услышал его глухой стук, потому что принялся поглаживать меня по спине.

– Какое сегодня число? – вдруг спросил Ангел.

– 25 апреля, а что? – тихо произнесла я.