Детоубийцы

Сосны не были зд?сь такими прямыми и важными, какъ ближе къ озеру. Стволы ихъ покривились, сучья были почти б?лыми и верхушки опускались внизъ. Вс? деревья склонились въ одномъ направленiи, точно въ глубокомъ безмолвiи вечера пронесся невидимый морской в?теръ. Во время бурь онъ яростно налеталъ на эту часть л?са, придавая ей мрачный видъ.

Д?ти повернули назадъ. Они много слыхали объ этой части Деесы, самой дикой и опасной. – Безмолвiе и неподвижность кустовъ нагоняли на нихъ страхъ. Тамъ скользили большiя зм?и, пресл?дуемыя сторожами Деесы, и паслись дикiе быки, уединявшiеся отъ стада, заставляя охотниковъ заряжать ружья крупной солью, чаюбы, не убивая, вспугнуть ихъ.

Пiавка, лучше другихъ знавшiй Деесу, велъ своихъ товарищей къ озеру, но встр?чавшiяся на дорог? капустныя пальмы заставляли его сбиваться съ дороги.

Наступала ночь. Нелета начинала безпокоиться, видя, какъ въ л?су становится темно. Оба мальчика см?ялись. Сосны образовывали огромный домъ, въ которомъ было темно, какъ въ ихъ хатахъ, когда солнце еще не совс?мъ зашло, тогда какъ за л?сомъ было еще св?тло. Нечего сп?шить! И они продолжали искать капустныя пальмы. Д?вочка успокаиваласъ, когда Тонетъ угощалъ ее сладкими с?менами и отставала, высасывая ихъ. Когда на поворот? тропинки, она увид?ла себя одинокой, она посп?шила присоединиться къ мальчикамъ.

Теперъ въ самомъ д?л? наступила ночь… Таково было мн?нiе Пiавки, знавшаго Деесу. Вдали уже не слышались колокольчики стада. Надо поскор?е выбраться изъ л?са, собравъ предварительно сучья, а то дома влетитъ. И они принялись искать сухiе сучья у корней сосенъ, въ кустахъ. Быстро собрали три маленькiя связки и отправились ощупью въ темнот?. Еще н?сколько шаговъ и наступилъ полный мракъ. Въ той сторон?, гд? должна была лежать Альбуфера, видн?лось словно зарево потухавшаго пожара, тогда какъ въ л?су стволы и кусты едва выступали на темномъ фон?, какъ еще бол?е темныя т?ни.

Пiавка терялъ прежнее спокойствiе. Онъ не зналъ, куда шелъ. Сбившись съ тропинки, они спотыкались о колючiй кустарникъ, рвавшiй ихъ ноги. Нелета вздыхала отъ страха, вскрикнула и упала… Ударившись о корни сосны, перер?завшiе дорогу, она ранила себ? ногу. Пiавка настаивалъ на продолженiи пути, на томъ, чтобы бросить на произволъ судьбы неповоротливую д?вочку, ум?ющую только нюни распускатъ. Д?вочка тихо плакала, словно боясь нарушить безмолвiе л?са, и привлечь вниманiе ужасныхъ зв?рей, населявшихъ темноту, а Тонетъ потихонько грозилъ Пiавк? сказочнымъ количествомъ щелчковъ и пощечинъ, если онъ не останется съ ними въ качеств? проводника.

Шли они медленно, ощупывая ногами почву. Уже не встр?чались имъ кустарники. Подъ ними была вязкая тродинка. Однако на вс? зам?чанiя Тонетъ уже не получалъ отв?та отъ спутника, которыи шелъ впереди.

– Пiавка! Пiавка!

Шорохъ ломающихся сучьевъ и зад?тыхъ во время б?га кустарниковъ былъ единственнымъ отв?томъ: точно спасался дикiй зв?рь. Тонетъ въ б?шенств? закричалъ: Ахъ, разбойникъ! Онъ б?жалъ, чтобы скор?е выйти изъ л?са, не хот?лъ итги съ товарищами, что бы не помогать Нелет?. Когда д?ти остались вдвоемъ, они сразу почувствовали, какъ ихъ покидаютъ посл?днiе остатки сдокойствiя. Такой опытный бродяга, какъ Пiавка, былъ для нихъ большой помощью. Испуганная Нелета, забывая всякое благоразумiе, громко плакала, и ея рыданiя раздавались въ безмолвiи л?са, казавшагося безпред?льнымъ. Страхъ подруги вновь возбудилъ энергiю Тонета. Обнявъ одной рукои д?вочку, онъ поддерживалъ и ободрялъ ее, спрашивалъ, можетъ ли она итти, хочетъ ли она сл?довать за нимъ все дальше, хотя б?дный мальчикъ и не зналъ, куда.

Долго они стояли, прижавшись другъ къ другу: она – рыдая, онъ охваченный страхомъ безв?стнос, стараясь однако его пересилить.

Что?то липкое и холодное пронеслось мимо нихъ, коснувшись лица. Быть можетъ, летучая мышь: и это прикосновенiе, бросавшее ихъ въ дрожь, вывело ихъ изъ печальнаго безд?йствiя. Снова они принялись быстро шагать, падая и снова поднимаясь, натыкаясь на кустарникъ, сталкиваясь съ деревьями, пугаясь шумовъ, которые побуждали ихъ ускорять б?гство. Оба думали объ одномъ и томъ же, но скрывали свою мысль изъ инстинктивной боязни увеличить страхъ. Въ ихъ памяти вставалъ образъ Санчи. Проходили ц?лымъ роемъ легенды озера, слышанныя ночью у очага хаты, и дотрогиваясь руками до стволовъ, они думали что прикасаются къ чешуйчатой холодной кож? огромныхъ гадовъ. Крики лысухъ, доносившiеся издали изъ тростника на озер?, казались имъ жалобнымъ стономъ убиваемыхъ. Ихъ безумное б?гство сквозь кустарники, трескъ сучьевъ, шорохъ травы пробуждали въ темныхъ кустахъ таинственныя существа, которыя уб?гали, шурша сухими листьями.

Они дошли до большой прос?ки, совершенно не представляя себ?, въ какомъ м?ст? безграничнаго л?са они находятся. Зд?сь, на открытомъ м?ст? было не такъ темно. Наверху простиралось темно – голубое небо кое – гд? св?тло блест?вшее, словно большое полотно, растянутое надъ темной массой л?са, окружавшаго равнину. Д?ти остановились на этомъ св?тломъ и спокойномъ островк?. У нихъ не было больше силъ продолжать путь. Они дрожали отъ страха передъ темной чащей деревьевъ, двигавшихся во вс? стороны, какъ море волнующихся т?ней. Они с?ли, т?сно обнявшись. словно прикосновенiе ихъ т?лъ вливало въ нихъ бодрость. Нелета перестала плакать. Поб?жденная печалью и утомленiемъ, она склонила головку на плечо друга и тихо вздыхала. Тонетъ озирался кругомъ, точно больше л?сного мрака его безпокоилъ этотъ сумеречный св?тъ, въ которомъ ему то и д?ло мерешился силуэтъ дикаго зв?ря, врага заблудившихся д?тей. Въ безмолвiи раздавалось кукованiе кукушки, лягушки въ ближнемъ болот?, умолкшiя при ихъ появленiи, снова обр?тали мужество и затягивали свою п?снь, надо?дливые большiе москиты жужжали вокругъ ихъ головъ, обозначаясь въ полумрак? въ вид? темной стрекочущей тучи.

Д?ти постепенно успокоились. Зд?сь было совс?мъ недурно. Можно было переночевать. Теплота ихъ плотно прижавшихся т?лъ, казалось, вливала въ нихъ новую жизнь, заставляя забывать о своемъ страх? и безумномъ б?гств? сквозь чащу л?са.

Надъ верхушками сосенъ, по направленiю къ морю, показалась св?тлая полоса. Казалось, зв?зды гаснутъ, погружаясь въ молочныя волны. Возбужденныя таинственностью л?са, д?ти съ тревогой смотр?ли на это явленiе, точно кто?то прилет?лъ къ нимъ на помощь, окруженный св?тлымъ ореоломъ. В?тки сосенъ съ ихъ кружевной зеленой тканью выд?лялись чернымъ рисункомъ на св?тломъ фон?. Надъ сводами л?са вспыхнуло что?то блестящее, въ вид? сначала маленькой слегка изогнутой линiи, похожей на серебряную бровь, потомъ св?тящаго полукруга и наконецъ огромнаго лица, н?жнаго цв?та меда, распространявшаго между ближайшими зв?здами свое сiянiе. Казалосъ, луна улыбается д?тямъ, взиравшимъ на нее съ благогов?нiемъ маленькихъ дикарей.

Л?съ изм?нился, какъ только показался полнощекiй ликъ луны, отъ которой тростники заблест?ли, какъ серебряные хлысты. У корней каждаго дерева простиралаоь безпокойная черная т?нь. Казалось, л?съ растетъ, удваивается, словно на св?тящейся земл? выростаетъ другой призрачный л?съ.

Дикiе соловьи озера, такъ страстно любящiе свободу, что умираютъ, если ихъ посадить въ кл?тку, зап?ли во вс?хъ концахъ прос?ки и даже москиты жужжали н?жн?е въ насыщенномъ св?томъ уголк?.

Приключенiе начинало казаться обоимъ д?тямъ интереснымъ.

Нелета уже не чувствовала боли въ ног? и спокойно говорила на ухо своему спутнику. Преждевременно развившiйся инстинктъ женщины, хитрость брошенной, бродячей кошечки давала ей большое преимущество передъ Тонетомъ. Они останутся въ л?су! Не правда?ли? Завтра, вернувшись домой, они найдутъ предлогъ объяенить свое приключенiе. Пiавка пусть за все отв?чаетъ! Они переночуютъ зд?сь и увидятъ то, чего никогда еще не видали. Они будутъ спать вм?ст?, будутъ какъ мужъ и жена. И въ своей наивности они дрожа произносили эти слова, еще т?сн?е прижимаясь другъ къ другу, какъ будто инстинктъ имъ подсказывалъ, что пробуждавшаяся н?жность требуетъ, чтобы они какъ можно ясн?е ощущали теплоту своихъ т?лъ.

Тонетъ испытывалъ странное необъяснимое опьяненiе. Никогда еще т?ло подруги, которую онъ такъ часто билъ во время грубыхъ игръ, не обладало такой прiятной теплотой, которая, казалось, распространялась по его жиламъ и ударяла ему въ голову, возбуждая такое же волненiе, какъ чарка вина, которой его угощалъ въ трактир? д?дъ. Онъ смотр?лъ безц?льно передъ собой, но все его вниманiе было поглощено головкой Нелеты, тяжело лежавшей на его плеч?, и н?жнымъ дыханiемъ ея рта, обдававшимъ его шею, точно ее щекочетъ чья?то бархатная рука. Оба молчали и безмолвiе только увеличивало чары минуты. Нелета открыла свои зеленые глаза, въ глубин? которыхъ луна отражалась, какъ капля росы, и принявъ бол?е удобную позу, снова закрыла ихъ.

– Тонетъ… Тонетъ! – шептала она, какъ во сн?, прижимаясь къ товарищу.

Сколько могло быть времени? Мальчикъ чувствовалъ, какъ смыкались глаза не столько оть сна, сколько отъ страннаго опьяненiя, которое, казалось, подавляло его. Изъ вс?хъ шороховъ л?са онъ слышалъ только жужжанье москитовъ, летавшихъ, какъ облака, надъ грубой кожей д?тей озера. Это былъ странный концертъ, который усыплялъ ихъ, укачивая на волнахъ перваго сна. Одни п?ли, какъ писклявыя скрипки, до безконечности растягивая одну ноту, другiе, бол?е важные, пробовали ц?лую гамму, а огромные и жирные издавали глухой дрожащiй звукъ, словно низкiе контрабасы или далекiй бой часовъ. На сл?дующее утро сжигая ихъ лица, разбудило ихъ солнце, и лай собаки стражника, которая приблизила свою морду вплотную къ ихъ головамъ. Они находались на самой границ? Деесы и до Пальмара было всего н?сколько шаговъ.

Мать Тонета всегда добрая и грустная, поб?жала за нимъ съ весломъ въ рук?, чтобы вознаградить себя за безпокойную ночь, и слегка побила его, несмотря на его быстроту. До прi?зда матери Нелеты въ «тел?г? угрей», она на всякiй случай побила и ея дочку, чтобы та не пропадала больше въ л?су.

Посл? этого приключенiя, вся деревня, точно по молчаливому соглашенiю, называла Тонета и Нелету женихомъ и нев?стой. Словно связанные навсегда той ночью, проведенной въ л?су въ т?сныхъ объятiяхъ, они искали другъ друга, и любили другъ друга, не высказывая своего чувства словами, какъ будто между ними было условлено, что они должны принадлежать другъ другу.

Съ этимъ приключенiемъ кончилось ихъ д?тство. Кончилась б?готня, веселая, беззаботная жизнь безъ всякихъ обязанностей.

Нелета стала вести ту же жизнь, что и мать: каждую ночь она отправлялась въ Валенсiю съ корзинами угрей и возвращалась только на сл?дующiй вечеръ. Тонетъ, вид?вшiй ее только на мгновенiе при наступленiи ночи, работалъ съ отцомъ въ пол? или ловилъ рыбу съ нимъ и съ д?домъ. Дядюшка Тони, ран?е столь добрый, теперь, когда сынъ выросъ, былъ также требователенъ, какъ и дядюшка Голубь, и Тонетъ, какъ примирившееся животное, исполнялъ нехотя свою работу. Его отецъ, этотъ упрямый герой земли, былъ непреклоненъ въ своихъ р?шенiяхъ. Когда наступило время пос?ва или жатвы риса, мальчикъ ц?лый день проводилъ на поляхъ Салера. Остальную часть года онъ ловилъ рыбу, иногда съ отцомъ, иногда съ д?домъ, допускавшимъ его, какъ товарища, въ свою барку, каждый разъ ругая однако собачью судьбу, по вол? которой въ его семь? родятся такiе бродяги.

Теперъ мальчикъ работалъ отъ скуки. Въ деревушк? не оставалось никого, съ к?мъ онъ могъ бы водиться. Нелета была въ Валенсiи, а товарищи по играмъ, выросшiе, какъ и онъ самъ, обязанные зарабатывать себ? насущный хл?бъ, вы?зжали въ озеро вм?ст? съ отцами. Оставался Пiавка, но мошенникъ посл? приключенiя въ Деес? удалялся отъ Тонета, вспоминая встрепку, которой тотъ заплатилъ за изм?ну, совершенную имъ той ночью.

Какъ будто это событiе предр?шило его будущее, бродяга искалъ себ? приб?жище въ дом? священника, въ качеств? его слуги, и спалъ какъ ообака за дверью, не думая объ отц?, который лишь изр?дка появлялся въ заброшенной хат?, черезъ крышу которой падалъ дождь, какъ на открытомъ пол?.

Старый Пiавка нашелъ себ?, наконецъ, промыселъ. Когда онъ бывалъ трезвъ, онъ посвящалъ себя охот? за выдрами. Ихъ число не доходило и до дюжины, такъ какъ ихъ испоконъ в?ка упорно пресл?довали.

Однажды вечеромъ, переваривая вино на берегу, онъ зам?тилъ на вод? круги, кип?нiе и большiе пузыри. Ктото нырялъ, между с?тями, замыкавшими каналъ, ища въ нихъ рыбу. Спустившись въ воду, съ шестомъ, который ему одолжили, онъ сталъ охотиться за темнымъ животнымъ, б?гавшимъ по дну, пока ему не удалось убить его и взять,

То была знаменитая – выдра, о которой въ Пальмар? говорили, какъ о фантастическомъ существ?, одна изъ т?хъ выдръ, которыми когда?то киш?ло озеро, и которыя разрывали с?ти, такъ что было невозможно ловить рыбу.

Старый бродяга считалъ себя теперь первымъ челов?кюмъ Альбуферы. Рыбачья община Пальмара обязана была по старымъ законамъ, занесеннымъ въ книги, хранившiяся у присяжнаго, выдавать за каждую пойманную выдру по одному дуро. Старикъ взялъ награду, но на этомъ не остановился. Животное было настоящимъ кладомъ! Онъ отправился показывать его въ гавани Катарохи и Сильи, и дошелъ въ своемъ трiумфальномъ шествiи вокругъ озера до Суеки и Кульеры.

Со вс?хъ сторонъ его звали. Не было трактира, гд? бы его не принимали съ распрастертыми объятiями. Сюда, Пiавка! Пусть покажетъ зв?ря, котораго убилъ! И бродяга посл? н?сколькихъ стакановъ вина любовно вынималъ изъ подъ плаща б?дное животное, мягкое и вонючее, позволяя любоваться его шкурой, даже дотронуться до нея, – но только съ большой осторожностью! – чтобы удостов?риться въ ея мягкости.

Никогда руки отца не обнимали съ такой мягкостью и н?жностью маленькаго сына, когда онъ родился на св?тъ, какъ это животное! Прошло н?сколько дней, народу надо?ла выдра, никто не давалъ за нея даже и чарки водки, не было ни одного трактира, который не старался бы отд?латься отъ Пiавки, какъ отъ зачумленнаго, ввиду нестерпимой вони, поднимавшейся изъ – подъ плаща отъ разлагавшагося животнаго. Прежде ч?мъ бросить животное, онъ извлекъ изъ него новую прибыль, запродавъ въ мастерскую для набивки чучелъ и объявилъ всему мiру о своемъ новомъ призванiи. Онъ будетъ охотиться за выдрами.

Онъ принялся искать вторую, какъ челов?къ, находящiйся въ поискахъ счастья. Награда, полученная отъ общины и нед?ля безпрестанной, даровой вьшивки не исчезали изъ его памяти. Однако вторая выдра такъ и не попадалась. Иногда ему мерещилось, что онъ видитъ ее въ самыхъ отдаленныхъ каналахъ, но она немедленно же пряталась, словно вс? представители этой семьи сообщили другъ другу о новомъ промысл? Пiавки. Съ отчаянiя, онъ напивался въ счетъ т?хъ выдръ, которыхъ убьетъ въ будущемъ, и уже пропилъ бол?е двухъ, когда однажды ночью рыбаки нашли его утонувшимъ въ канал?. Онъ поскользнулся въ пьяномъ вид?, упалъ и не въ силахъ подняться остался нав?ки въ вод? подстерегать свою выдру.

Посл? смерти отца, сынъ его навсегда оотался въ дом? священника., не возвращаясь больше въ хату. Въ Палъмар? одинъ священникъ см?нялся другимъ. Въ это каторжное м?сто шли только или отчаявшiеся или провинившiеся, стараясь какъ можно скор?е выбраться изъ него. И вс? священники, вступая во влад?нiе б?дной церковью, съ ней вм?ст? брали и Пiавку, какъ предметъ, необходимый для культа. Во всей деревн? только онъ ум?лъ помогать во время мессы. Онъ помнилъ вс? облаченiя, хранившiяся въ ризниц?, количество дыръ, про?денныхъ молью, и заплатъ и гор?лъ такимъ желанiемъ быть услужливымъ, что стоило господину только выразить приказанiе, какъ оно моментально исполнялось. Мысль о томъ, что онъ былъ единственнымъ челов?комъ во всей деревн?, который не работалъ весломъ и не проводилъ ночи на Альбуфер?, внушала ему н?которую гордость и заставляла его свысока смотр?ть на остальныхъ.

По воскресенiямъ рано утромъ онъ открывалъ шествiе съ крестомъ въ рук?, во глав? церковной процессiи. Мужчины, женщины, и д?ти шли двумя длинными рядами по единственной улиц?, медленнымъ шагомъ, съ п?нiемъ, потомъ къ берегу и одинокимъ хатамъ, чтобы продлить церемонiю. Въ утреннихъ сумеркахъ блест?ли каналы, какъ полосы темной стали; по направленiю къ морю облака окрашивались въ красный цв?тъ, а мавританскiе воробьи летали ц?лыми стаями, поднимаясь съ крышъ садковъ, отв?чая веселымъ чириканiемъ довольныхъ жизнью и свободой бродягъ на грустное, меланхолическое п?нiе в?рующихъ.

– «Проснись христiанинъ!» – п?ла процессiя на улиц? деревни и этотъ призывъ былъ комиченъ потому, что вс? жители участвовали въ шествiи, и въ пустыхъ хатахъ бодроствовали только лаявшiя собаки и п?тухи, нарушавшiе печальную мелодiю своимъ звонкимъ, какъ трубные звуки, п?нiемъ, прив?тствуя св?тъ солнца и радость новаго дня. Идя въ рядахъ процессiи, Тонетъ съ б?шенствомъ смотр?лъ на стараго товарища, шедшаго во глав? вс?хъ, точно генералъ, держа крестъ прямо, какъ знамя. Ахъ, разбойникъ! Вотъ кто сум?лъ устроить жизнь по своему вкусу!

Онъ самъ т?мъ временемъ жилъ въ подчиненiи у отца, все бол?е серьезнаго и все мен?е общительнаго. По сущеетву добрый, отецъ становился, порой жестокимъ со своими, благодаря упрямой страсти къ труду. Времена были тяжелыя. Салерская земля не давала подъ рядъ двухъ хорошихъ уражаевъ, а проценты ростовщиковъ, къ помощи которыхъ дядюшка Тони приб?галъ, какъ къ пособному средству, поглащали большую часть его труда. Что же касается рыбной ловли, то семья Голубей всегда была неудачлива и вынимала во время жеребьевки самыя худшiя м?ста. Къ тому же мать медленно чахла. Она находилась въ агонiи, жизнь таяла въ ней, какъ восковая св?ча, уходя сквозь рану ея измученнаго т?ла и только ея глаза блест?ли бол?зненнымъ блескомъ.

Для Тонета началась печальная жизнь. Уже не будоражилъ онъ Пальмаръ своими дьявольскими выходками. Уже не ц?ловали его сос?дки, называя самымъ красивымъ мальчикомъ деревни, уже не его выбирали среди сверстниковъ въ день жеребьевки м?стъ, чтобы вынуть жребiи изъ кожанаго м?шка общины. Теперь онъ былъ мужчиной. Теперъ его желанiя избалованнаго ребенка уже не принимались въ расчетъ домашними, напротивъ теперь приказывали ему. Онъ значилъ также мало, какъ и Подкидышъ и при мал?йшемъ возмущенiи поднималась угрожающе тяжелая рука дядюшки Тони, тогда какъ д?дъ одобрялъ его р?зкимъ см?хомъ, говоря, что именно такъ надо воспитывать людей. Когда умерла мать, казалось, старая привязанность д?да къ сыну вновь возрождается. Дядюшка Голубь жал?лъ объ отсутствiи покорнаго существа, молчаливо переносившаго вс? его причуды. Вокругъ онъ чувствовалъ пустоту и привязался къ сыну, не очень охотно подчинившемуся его вол?, но никогда въ его присутствiи и не противор?чившему ему.

Они вм?ст? ловили рыбу, какъ въ былое время, иногда вдвоемъ пос?щали трактиръ, кауъ товарищи, между т?мъ какъ Подкидышъ исполняла обязанности хоаяйки, съ преждевроменной опытностью, свойственной несчастнымъ существамъ.

Нелета все по прежнему какъ бы принадлежала къ семь?. Мать ея уже не могла отправляться въ Валенсiю на рынокъ. Сырость Альбуферы, казалось, пропитала весь ея организмъ до мозга костей, парализовавъ его и б?дная женщина оставалась лежать безъ движенiй въ хат?, стонала отъ ревматическихъ болей, кричала, какъ осужденная на смерть, и не могла заботиться о пропитанiи… Ея товарки по рынку давали ей въ вид? милостыни кое?что изъ содержимаго своихъ корзинъ, когда д?вочка чувствовала голодъ въ хат?, она уб?гала къ Тонету, помогая Подкидышу съ авторитетностью старшей д?вочки. Дядюшка Тони принималъ ее благосклонно. Его великодушiе борца, находившагося въ в?чной борьб? съ нуждой, заставляло его помогать вс?мъ потерп?вшимъ крушенiе.

Нелета выростала въ хат? жениха. Она отправлялась туда ради насущнаго хл?ба и ея отношенiя къ Тонету носили бол?е братскiй, ч?мъ любовный характеръ. Молодой челов?къ не обращалъ много вниманiя на нев?сту. Онъ былъ ув?ренъ въ ней! Кого могла она полюбить? Могла ли она думать о другомъ челов?к?, разъ вся деревня объявила ихъ женихомъ и нев?стой? И въ споуойномъ сознанiи, что Нелета, выроставшая среди нищеты, какъ р?дкiй цв?токъ, представлявшая по своей красот? такую противоположность безобразiю другихъ д?вушекъ, принадлежитъ ему, онъ не уд?лялъ ей много времени, обращаясь съ ней съ той дов?рчивостью, словно они уже супруги. По ц?лымъ нед?лямъ онъ не говорилъ съ ней ни слова.

Другiе интересы првлекали молодого челов?ка, слывшаго за перваго красавца Пальмара. Онъ гордился престижемъ силача, который прiобр?лъ среди прежнихъ товарищей по играмъ, теперь такихъ же молодыхъ людей, какъ онъ. Не съ однимъ изъ нихъ онъ боролся и всегда выходилъ поб?дителемъ. Н?которымъ изъ нихъ онъ весломъ проломилъ голову, а однажды вечеромъ на берегу вступилъ въ поединокъ на острогахъ съ рыбакомъ изъ Катаррохи, пользовавшимся славой опаснаго борца. Узнавая объ этихъ приключенiяхъ, отецъ морщился, тогда какъ д?дъ см?ялся и сейчасъ же примирился съ внукомъ. Въ особенности дядюшка Голубь былъ въ восторг? отъ того, что юноша не боялся стражниковъ Деесы, и похищалъ у нихъ подъ носомъ убитаго ими кролика. Конечно, онъ не работникъ, но зато въ немъ несомн?нно, течетъ его кровь!

Этотъ юноша, не достигшiй и восемнадцатил?тняго возраста, о которомъ въ деревн? такъ много говорили, им?лъ свое любимое м?стопребыоанiе, куда отправлялся, какъ только привязывалъ въ канал? барку отца или д?да. То былъ трактиръ Сахара, новое учрежденiе вызывавшее не мало толковъ во всей Альбуфер?. Онъ не былъ устроенъ, подобно другимъ трактирамъ, въ хат? съ низкой, прокопченой крышед, безъ всякихъ другихъ отверстiй для воздуха, кром? дверей. Трактиръ пом?щался въ собственномъ дом?, зданiи, казавшемся чудомъ среди ооломенныхъ хатъ, съ каменными ст?нами, окрашенными въ голубой цв?тъ, съ черепичной крышей и двумя дверями, изъ которыхъ одна выходила на единственную улицу деревушки, а другая на каналъ.

Пространство между двумя дверями всегда было передолнено землед?льцами и рыбаками, которые или пили, стоя передъ стойкой, разглядывая, какъ гипнотизированные, два ряда красныхъ боченковъ, или усаживались на веревочныхъ стульяхъ передъ сосновыми столиками, безъ конца играя въ разныя карточныя игры.

Роскошь трактира наполняла жителей деревни гордостью. Ст?ны были выложены манисесскими фарфоровыми плитами вышиной въ челов?ческiй ростъ, а выше разукрашены фантастическими пейзажами, зелеными и голубыми, съ лошадьми, похожими на крысъ, и деревьями ниже людей. Съ потолка вис?ли рядами кровяныя колбасы, плетеные лапти и связки колючихъ желтыхъ веревокъ, употреблявшихся для оснастки большихъ озерныхъ барокъ.

Вс? благогов?ли передъ Сахаромъ. Сколько у этого толстяка денегъ! Онъ былъ когда?то жандармомъ въ Куб? и карабинеромъ въ Испанiи. Долгое время жилъ въ Алжир?. Онъ зналъ кое?что въ каждомъ ремесл?, зналъ столько, что по выраженiю дядюшки Голубя могъ сказать даже во сн?, гд? спрятана каждая песета, а на другой день б?жалъ подобрать ее.

Въ Пальмар? никогда не пивали такого вина, какъ его. Все въ этомъ дом? было лучшаго качества. Хозяинъ хорошо принималъ гостей и бралъ ум?ренныя ц?ны.

Сахаръ былъ родомъ не изъ Пальмара, даже не изъ Валенсiи. Онъ пришелъ издалека, оттуда, гд? говорятъ до кастильски. Въ молодости онъ былъ на Альбуфер? карабинеромъ и женился на некрасивой, б?дной д?вушк? изъ Пальмара. Посл? жизни полной приключенiй, сколотивъ деньжонокъ, онъ устроился въ деревн?, изъ которой была его жена, уступая ее просьбамъ. Б?дняжка была больна и ей недолго оставалось жить. Казалось, она была истощена в?чными путешествiями, постоянно мечтая о тихомъ уголк? озера.

Остальные трактирщики м?стечка ругали Сахара, видя, какъ онъ завлад?ваетъ вс?ми обитателями. О, разбойникъ, разбойникъ! Была, небось, причина, почему онъ такъ дешево продавалъ хорошее вино! Трактиръ интересовалъ его мен?е всего! У него были другiя д?ла и не даромъ же прi?халъ онъ такъ издалека, чтобы устроиться зд?сь. Слыша подобныя р?чи, трактирщикъ добродушно см?ялся. Всякому хочется жить!