Винный склад

– Скор?й, – кричала она своему мужу, – ты разв? не слышишь, что ?деть Рафаэль? Б?ги, подержи ему стремя.

Пока старикъ это д?лалъ, а зат?мъ уводилъ лошадь въ конюшню, Рафаэль весело направлялся въ кухню къ Эдувихисъ и спрашивалъ, что ему дадть сегодня въ об?ду. Они садились втроемъ за столъ, и Сарандилья бросалъ жадный взгдядъ на бутылку съ виномъ, къ которой онъ протягивалъ дрожащiя руки. Это была роскошь, введенная въ обычай Рафаэлемъ, такъ же какъ и сигары, которыя двое мужчинъ медленно выкуривали посл? об?да, говоря о работахъ на ферм?. Смотритель разсказывалъ о по?здк? на пастбища дона-Луиса, гд? зимовали стада – коровы и кобылы фермы. За ними присматривали пастухъ и два подпаска, получавшiе вс? втроемъ поденную плату лишь въ дв? песеты, а ихъ попеч?нiю было дов?рено восемьсотъ коровъ и сто быковъ, стоящiе сотни тысячъ песетъ! Рафаэль удивлялся честности, кротости и доброт? этихъ б?дныхъ людей. Сарандилья подтверждалъ мысли, высказанныя Рафаэлемъ. Д?йствительно, наибол?е честные люди, это – б?дняки. И ихъ еще боятся, считаютъ ихъ дурными?!. Онъ ставитъ ни во что честность городскихъ сеньоровъ.

– Подумай, Рафаэ, какая заслуга въ томъ, скажемъ къ прим?ру, если донъ-Пабло Дюпонъ, при вс?хъ своихъ миллiонахъ, окажется добрымъ и ни у кого ничего не украдеть? Настоящiе добрые лiоди – одни лишь б?дняки, одни мы.

Но смотритель не выказывалъ такого же оптимизма, какъ старикъ. По его мн?нiю, поденщики, хотя они и б?дные люди, но и у нихъ достаточно пороковъ, a главное, они л?нтяи. Сарандилья негодовалъ, слушая такiя р?чи Рафаэля. А какими же онъ желалъ бы вид?ть поденщиковъ? Какой могутъ они чувствовать интересъ къ своей работ?? Онъ помнитъ времена, когда онъ и Эдувихисъ работали поденно. Что это была за жизнь?… Работатъ ц?лый день подъ лучами палящаго солнца или же въ стужу, не получая большаго вознагражденiя, какъ два реала въ день и пять реаловъ только во время жатвы. Правда, хозяинъ давалъ харчи, но что это были за харчи! Л?томъ имъ временно давали похлебку съ горохомъ, ?ду, выходящую изъ ряда вонъ, о которой они вспоминали весь годъ. Въ остальные же м?сяцы харчи составлялъ лишь хл?бъ, одинъ лишь хл?бъ. Сухой хл?бъ по рукамъ и горячую похлебку, или же тюрю изъ того же хл?ба – вотъ и все, точно не существовало ничего другого на св?т? для б?днаго народа, какъ только хл?бъ, немного соли, н?сколько луковицъ, вотъ и вся приправа. Что же можетъ быть привлекательнаго въ работ? для поденщиковъ, которые, не достигнувъ еще и тридцати пяти л?тъ, уже чувствуютъ себя одряхл?вшими и стариками?

Однажды вечеромъ, въ феврал?, смотритель и Сарандилья толковали о работахъ на ферм? въ то время какъ Эдувихисъ мыла посуду въ кухн?. Кончился пос?въ гороха, фасоли и чечевицы. Теперь толпа поденщиковъ и поденщицъ была занята т?мъ, что полола хл?бныя нивы. Сарандилья, – полусл?пота котораго, повидимому, обостряла его слухъ, прервалъ Рафаэля, повернувъ голову въ сторону, какъ бы для того, чтобы лучше слышать, и сказалъ:

– Мн? кажется, гремитъ громъ…

Рафаэль сталъ прислушиватъся. Д?йствительно, гд?-то вдали слышались раскаты грома: собиралась гроза. Она и разразилась съ необычайной силой. Полился дождь, какъ изъ ведра, и двое мужчинъ должны были укрыться подъ входной аркой, откуда сквозь р?шетку воротъ видать было лишь небольшой кусочекъ поля.

Отъ почвы, на которую падали дождевые потоки, несся теплый паръ и запахъ мокрой земли. Вдали, по бороздамъ поля, превращеннымъ въ ручьи, б?жала толпа рабочихъ, направляясъ въ ферму, и съ ихъ плащей лилась грязная вода. Рафаэль обратилъ вниманiе на двухъ отд?льныхъ лицъ, медленно приближавшихся къ ферм?. Одинъ изъ нихъ велъ за уздечку осла, навьюченнаго большими сумками изъ плетеной соломы, изъ-за которыхъ едва видн?лись уши и хвостъ животнаго.

Смотритель узналъ того изъ нихъ, который велъ за уздечку осла, понукая его, чтобы онъ шелъ скор?й. Звали его Маноло; это былъ старый поденщикъ.

Посл? одной изъ стачекъ крестьянъ хозяева указывали другъ другу на Маноло какъ на одного изъ главныхъ зачинщиковъ. He получая всл?дствiе того нигд? работы, онъ существовалъ лишь т?мъ, что переходя изъ фермы въ ферму въ качеств? коробейника, продавалъ женщинамъ мелкiй товаръ – платки, ленты и куски полотна, а мужчинамъ вино, водку и прокламацiи, старательно спрятанныя у него въ сумкахъ.

Только въ Матансуэлу и еще въ очень немногiя фермы могъ Маноло проникнуть, не вызывая тревоги и не встр?чая противод?йствiя.

Рафаэль всматривался въ другого челов?ка, въ товарища коробейника, который ему тоже казался знакомымъ, но не могъ припомнить, кто это такой. Онъ шелъ, заложивъ руки въ карманы, весь промокнувъ отъ дождя, дрожа отъ холода, потому что не им?лъ плаща, какъ его таварищъ. Однако, несмотря на это, онъ шелъ не торопясь, словно дождь и в?теръ нимало не безпокоили его.

– Прив?тъ, товарищи! – сказалъ Маноло, проходя мимо воротъ фермы. – Вотъ такъ погода, просто ужасъ!..

Туть толъко Рафаэль узналъ того, который сопровождалъ торговца, увидавъ его безкровное лицо аскета, р?дкую бородку и добрые, угасающiе глаза, смотр?вшiе сквозь голубоватыя стекла очковъ.

– Донъ-Фернандо! – воскликнулъ онъ съ удивленiемъ. Въ самомъ д?л?, это былъ донъ-Фернандо.

И выйдя изъ-подъ воротъ, въ бушующiй разливъ дождя, Рафаэль взялъ дона-Фернандо за руку, чтобы заставить его войти во дворъ. Тотъ сопротивлялся, желая идти съ товарищемъ н?сколько дальше, въ людскую. Но Рафаэль усиленно протестовалъ. Добрый прiятель его крестнаго, тотъ, который былъ начальникомъ его отца, не хочеть зайти въ нему…

И почти насилъно онъ введъ его въ ферму, въ то время какъ Маноло отправился дальше, въ людскую.

– Иди, иди, – поощрилъ его Сарандилья. – Поденщики нав?рное раскупять вс? твои бумаженки и имъ будетъ ч?мъ занятъся, пока льеть дождь. Мн? кажется, что дождливое время установится теперь надолго!

Сальватьерра вошелъ въ кухню фермы, и Эдувихисъ, чувствуя состраданiе къ промокшему насквозь «б?дному сеньору», торопливо запалила огонь въ очаг?.

А Сарандилья обратился къ ней съ н?которою торжественностью, говоря:

– Знаешь ли ты, кто этоть кабальеро, Эдувихисъ?… Нав?рное н?тъ… Это донъ-Фернандо Сальватьерра, тотъ самый сеньоръ, о которомъ столько писади въ газетахъ и который защищаетъ б?дныхъ.

Между т?мъ смотритель отыскивалъ бутылку ц?ннаго вина, подаренную ему н?сколько м?сяцевъ тому назадъ крестнымъ. Наконецъ онъ нашелъ ее и, наливъ стаканъ, предложилъ его дону-Фернандо.

– Благодарю, я не пью.

– Но это вино перв?йшаго сорта, сеньоръ, – сказалъ Сарандилья. – Выпейте, милость ваша – вино очень вамъ полезно, посл? того какъ вы промокли.

Сальватьерра сд?лалъ отрицательный жестъ рукою.

– Еще разъ благодарю: я не беру въ ротъ вина.

Сарандилья взглянулъ на него съ изумленiемъ. Что за исторiя!.. По справедливости счвтаютъ этого дона-Фернандо совс?мъ особеннымъ челов?комъ.

Рафаэль просилъ его съ?сть что-нибудь, и вел?лъ старух? приготовить скор?е яичницу и подать ветчину, которую хозяинъ прив?зъ въ одно изъ своихъ пос?щенiй. Но Салльватьерра р?шительно отказался. Все это лишнее, у него съ собой весь его ужинъ. И онъ вынулъ изъ кармана мокрую бумагу, въ которой были завернуты кусокъ хл?ба и сыра.

– Ho, по крайней м?р?, вы не откажетесь покурить, донъ-Фернандо? – спросилъ Рафаэль, предлагая ему сигару.

– Благодарю васъ, я не курю.

Старикх Сарандилья не могъ дольше сдерживаться. Даже и не курить?… Теперь понятно удивленiе н?которыхъ людей. Челов?къ, у котораго такъ мало потребностей, вызываетъ даже страхъ, словно онъ пришлецъ съ того св?та.

И пока Сальватьерра подошелъ въ огню, чтобы погр?ться, смотритель ушелъ и тотчасъ же вернулся. Онъ принесъ съ собой теплый зимнiй плащъ, въ который и завернули Сальвальерра, снявъ съ него мокрую одежду.

Рафаэль высказалъ свое удивленiе, что донъ-Фернандо зд?сь, когда крестный н?сколько дней тому назадъ говорилъ ему, будто онъ въ Кадикс?.

– Да, я былъ тамъ. Я ?здилъ взглянутъ на могилу моей матери…

И точно желая скор?е перешагнуть черезъ это воспоминанiе, онъ сообщилъ, какимъ образомъ попалъ сюда. Сегодня утромъ вы?халъ онъ изъ Хереса, чтобы повидатъся съ сеньоромъ Антонiо Матакардильосъ, собственникомъ плохонькаго постоялаго двора вблизи фермы Матансуэла. Сеньоръ Антонiо въ молодости учаiствовалъ вм?ст? съ нимъ во вс?хъ революцiонныхъ приключенiяхъ, у него была теперь бол?знь сердца; ноги его распухли отъ водянки и донъ-Фернандо прi?халъ повидаться съ нимъ, об?щавъ ему пос?тить его еще разъ вм?ст? съ Маноло, котораго онъ тамъ встр?тилъ. Донъ-Фернандо возвращался съ Маноло въ Хересъ, когда ихъ застигла буря и принудила искать уб?жища въ какой-нибудь мыз?.

Рафаэль заговорилъ съ дономъ-Фернiндо о его странныхъ обычаяхъ, о которыхъ много разъ ему разсказывалъ его крестный: о томъ, какъ онъ купался въ мор? въ Кадикс? среди зимы, какъ онъ отдалъ свой плащъ первому встр?чному «товарищу», нуждающемуся въ немъ, о его режим? питанiя, на которое онъ тратилъ не бол?е тридцати сантимовъ въ день.

Сальватьерра оставался все время невозмутимымъ, точно р?чь шла не о немъ, a o комъ-нибудь другомъ, и только когда Рафаэль удивлялся скудости его питанiя, онъ отв?тилъ:

– Я не им?ю права на большее. Быть можетъ, эти б?дняки, которые сидятъ въ повалку тамъ въ людской, ?дятъ лучше меня?

Когда Сальватьерра увид?лъ, что его платье почти высохло, онъ од?лся въ него и направился въ дверямъ. Несмотря на то, что дождикъ все еще шелъ, онъ р?шилъ отравиться въ людскую, къ своему товарищу. Рафаэль настаивалъ, чтобы онъ остался у него, гд? постелъ ему уже была приготовлена.

– Я не могъ бы заснуть въ твоей постели, Рафаэль, – сказалъ Сальватьерра, – я не им?ю права отдыхать на пуховикахъ въ то время, какъ другiе, подъ т?мъ же кровомъ, спятъ на цыновкахъ изъ ковыля.

Рафаэлъ взялся проводить своего гостя. По дорог? въ людскую имъ встр?тился молодой паренъ невысокаго роста. Глаза его сверкали въ темнот?, такъ же какъ и его большiе, б?лые зубы. На голов? у него были дв? разныхъ цв?товъ шляпы, над?тыя одна на другую. Нижняя шляпа, судя по ея полямъ, была новая, св?тло-с?раго цв?та, верхняя же была рыже-чернаго цв?та, съ разорванныси краями.

Рафаэль взялъ парня за плечо и представилъ его Сальватьерра съ комической серьезностью:

– Это Алкапарронъ, о которомъ вы нав?рное слышали, – самый большой плутъ изъ вс?хъ цыганъ въ Херес?.

Алкапарронъ освободился изъ рукъ Рафаэля и воскликнулъ въ негодованiи:

– У, у, сеньоръ Рафае, какой вы злой челов?къ… Что это вы говорите…

Смотритель продолжалъ серьезнымъ тономъ, нахмуривъ брови:

– Онъ работаетъ у насъ въ Матансуэл? со всей своей семьей… Знаете ли вы, почему онъ носитъ на голов? дв? шляпы? Чтобы набить ихъ горохомъ или фасолью, какъ только я не досмотрю: но онъ не подозр?ваетъ, что въ одинъ прекрасный день я его подстр?лю.

– Іисусе Христе! Сеньоръ Рафаэ! Что вы говорите?

И онъ, въ отчаянiи сложивъ руки, взглянулъ на Сальватьерра и сказалъ ему съ д?тской пылкостью:

– He в?рьте ему, сеньоръ; онъ очень злой, и говоритъ такъ, чтобы мучить меня. Клянусь спасеньемъ матери моей, все сказанное имъ ложь…