Катарсис. Наследие

И что делать? Может, одному пойти?

То, что Синька едет к нему, он почувствовал давно. Прикосновение ее руки ничего не изменило. Белый думал уже не о спасении Пятого. А о Долге.

Синька напрасно вглядывалась в матовую гладкую сферу его шлема. Белый не изменил поляризацию забрала.

Белый повернулся к Совету, собравшемуся в полном составе за время его размышлений.

– Похоже, братья, сбылись наши худшие прогнозы, – сказал он, так и не открыв шлема. – Я опасался, что наш поход на восток будет обречен. Теперь мы узнали, насколько глубока пропасть, в которую сыпется Империя. Пришло время поворачивать на юг. Командуйте! Да, да, да! Вернемся на ту развилку, пойдем по дороге, насколько нам дадут.

– А потом? – спросил Зуб.

– Суп с котом, – ответил Белый.

– Причем тут кот? – удивился Зуб. – Дороги легко перекрыть.

– Но не перекрывали же до этого?

– Так мы сами шли в западню! – возразил Зуб. – Зачем им мешать нам – самим притащить им несколько возов свежего мяса? А вот если мы захотим сбежать от уготованной ими для нас Жертвенной Ямы, то они совсем иначе будут «дергаться».

Похоже, Зуб тоже стал применять словесные обороты Старого. Кстати, Старый!

– Старый говорил, что наступать надо там, где враг не строит своей стратегии, – сказал Белый. – Если они перекроют дороги, мы пойдем Пустошами. Бросим повозки и пойдем вьючным караваном, как ходят через перевалы.

– Ха! – усмехнулся Зуб. – Хитро! Если даже я не мог и помыслить о подобном, то может сработать! Уважаемый Корень, есть дело для твоих ловкачей. Нам не столько нужны данные о враге, сколько о проходимости Пустошей. Придется вам перемастероваться в землемеров.

– Нам, безродным, что в лоб, что по лбу, лишь бы не скучать! – кивнул Корень, разворачивая коня. – Принято!

– Ну, тогда… не будем терять времени! – закрыл совещание Белый.

Как только караван развернулся и стал уходить прочь от логова Змей, эхо боли Пятого, что чувствовали Белый и Синька, усилилось.

– Они все это время вели нас, – поморщившись, сказал Белый.

Синька была испугана. Она опять собрала весь Совет, где и доложила об усилении пыток Стрелка.

– Тогда становится понятно, почему командир, не являясь ни кровью Стрелка, ни магом, чувствует его, – кивнул Тол.

– И имеет смысл только в том случае, – поддержал Комок, – если они точно знают, кто ты, командир. Хотя даже среди наших попутчиков это не всем известно. Хотя ты и показал печатку императора, удалось утвердить версию, что ты – наместник императора в Красной Звезде. Тем более что это – правда.

– Но откуда им известно то, что и мы узнали лишь недавно, и лишь – заслужив это право? – спросила Жалея.

– Очень просто, – ответил Белый. – Что за все этим стоит – Изначальный Враг. Демоны-змеелюды. И совпадение – змеелюды и Дом Змей – не случайно. Тут мы зримо убедились, какую судьбу Миру готовили эти Разрывники. И что ждало бы всех, если бы не Хранители Престола и Старые… хм, боги? Ну, ладно, не суть! А их охота на меня – не только устранение наследника, но и – месть. Я – этими вот руками – убил несколько змеелюдов. Вернее, ранил, но они – мертвы. Теперь. Мои братья их добили. Потому, Зуб, за тобой усиленный хвостовой дозор!

– Понял! – кивнул Зуб. – И это… надо бы, может быть, поднять скорость хода?

– Надо бы. Может быть, – также кивнул командир, поворачиваясь к Матери Милосердия. – Жалея, посмотри на свое имущество еще раз. С учетом вновь поступивших вестей. Может, там имеется то, что мы потом на месте восстановим? Если дойдем. Если дойдет дело до строительства Обители? А? Обещаю всемерную поддержку Дома Лебедя и Престола.

– Я поняла вас, мой владыка!

И на обочину дороги полетели узлы и свертки, сундуки и ящики. В освобождающиеся повозки грузили недолеченных людей, обессилевших, детей.

Госш низко склонился перед Белым. Он и пал бы ниц, но командир сильно ругался на подобное проявление подобострастия. Госш просил дать Безликим оружие. А Совет был резко против. Удара со спины не хотел никто. И доверия к бывшим людоедам не было никакого.

– Мы – мясо, властитель, – пылко говорил сквозь бурую ткань Госш. – Для них мы все – мясо. Я знаю. Я сам таким был.

– Был? В том-то и дело, Госш, что никто не верит, что «был», а не «есть».

– Я понимаю, владыка Каратель. Грехам нашим нет прощения. Мы забыли заветы Создателя, дали гнили скверны сожрать наши сердца, души и разум. Но и обузой быть – невмочь! Дай нам копья. Просто – колья. Хоть ножи! Поставь перед вашей Стеной Щитов! Мы долгие годы жили, боясь угодить в Жертвенные Клети! Невыносимая это жизнь! Невыносимая! Твои слова истинны – лучше быстрая смерть, чем бесконечная жизнь, которая хуже смерти! Или – убейте нас! Но, встав перед Стеной Щитов, мы хотя бы не напрасно сгинем!

– Это твои мысли? Или – всех Безликих? – спросил Белый.

– Всех, – поклонился Госш.

– Среди вас нет воинов. Только женщины и дети.

– Среди нас нет мужчин и женщин, – возразил Госш, – только грешники. Безликие грешники, отринувшие Создателя. Среди нас нет детей. Им хватило лет, чтобы нагрешить. Хватит и для искупления.

Белый смотрел на этого человека и не верил. Не верил ему, не верил себе. Не верил, что все это вообще происходит. Не верил, что ему надо сделать выбор – послать детей на смерть или убить их своими руками.

И то, и другое – грех. Вот этот Безликий говорит о грехе. Но сейчас он просит их грех взять на себя. Взять на себя перед Создателем.

– Да кто я такой перед Создателем? – воскликнул Белый. – Вам решать, как распоряжаться своей жизнью. Вам выделят щиты, копья. Вам выделят место в строю. И пусть Создатель решит – достойны ли вы Искупления! Я же предупреждаю – даже не пытайтесь повернуть оружие против нас. Лучше – сейчас бегите!

– Нам некуда бежать. Благодарю, Ал Каратель! Истинно – Создатель поцеловал тебя в макушку. Верю теперь, что рядом со Старцем бился ты против демонов. Судьба твоя – в руках богов, они дуют тебе в уши. Мне жаль твоих врагов.

На секунду пустые глаза Безликого стали глазами десятника Госша. И Белый очень хотел бы верить, что не Госша – людоеда, а Госша – стража, верного своему Смотрителю. Того стража, каким он был до Потемнения.

* * *

– Есть погоня, – доложил запыхавшийся Корень, принимая из рук Белого бурдюк с солоноватой родниковой водой, жадно присосался к нему.

– Сколько?

– Не знаю. Больше тысячи. Все небо пылью закрыли, – пыхтел Корень.

– Ну, вот, – улыбнулся Белый, – события загнали нас в обычную вилку. Мы уже не сможем избежать боя. Но мы еще можем выбрать место сражения. Так, брат мой?

– Спасибо за «брата», командир, польщен, – склонил голову Корень. – Найдем место, не сомневайся. И за воду благодарю. Лучше бы вино, но и вода сгодится.

– А вино – тю-тю. Оставим, как приманку.

– Приманку? Что ты задумал?

– Рубить хвосты. Или – ставить растяжки. Я не помню точно, как старые называли это. Зови Совет, думать будем.

Запыхавшийся Корень опять жадно пил воду. И опять – из фляги Белого. Но, поморщившись, вернул.

– Лучше бы вино.