Тайна дороги

Отдышавшись, Иван спокойно пошел дальше. Вспомнил свои мысли во время пожара и подумал: наверное, китаец был волшебником, и он передал мне часть своего дара и умения. Другого объяснения Иван не нашел тому, как и почему он уцелел, оказавшись в самом пекле сгорающего леса. К вечеру он вышел к деревне. Люди, испуганные лесным пожаром, еще бегали у домов, разнося ведра с водой. А когда Иван подошел к одному из них, его сразу заметили и удивились: как это он смог пройти сквозь огненный лес.

Путник попытался что-то придумать, но все его вымыслы не убедили людей. Его пригласили в дом, усадили за стол, накормили и предложили отдохнуть от долгого и тяжелого пути. Никто не решался спросить у него, как это он, на самом деле, прошел сквозь огонь. Все просто молчали и старались угодить ему. Иван устроился на сеновале. Он отказался от мягкой постели в доме, объяснив, что отвык от этого и не сможет уснуть на перине.

На следующий день Иван сытно позавтракал, поблагодарил людей за хлеб и соль и пошел дальше. К обеду он вышел к реке. Вдоволь накупался в теплой воде, лег на песок и вновь посмотрел на небо. Он решил в подробностях вспомнить все то, что с ним происходило вчера. Все, о чем он думал. Иван хотел понять, как и почему он остался жив. Он уже не думал о волшебстве, так как понимал: тому, что случилось, должно быть объяснение.

Иван вновь представил разливы и снежные горы, стараясь вернуть себя в то состояние, в котором он был во время пожара. Неожиданно он почувствовал холод. Возможно, это ветер обдул его мокрое тело, а может, он действительно смог погрузиться в него. Он вспомнил китайца, его глаза, расслабился и стал припоминать дословно то, что говорил учитель. Иван смог услышать внутри себя его ровный, спокойный голос. И каждое слово, произнесенное им, погружало его в иной, неизвестный Ивану мир.

Вскоре он почувствовал, что его тело начинает замерзать, а окружающий воздух стал обжигать своим холодом. Иван открыл глаза, увидел небо, облака, посмотрел на реку и понял, насколько сильными могут быть мысли. Они управляют всем телом, и при желании жару можно не чувствовать, не ощущать холод и полностью погружаться в созданный мир. Иван встал, вошел в реку и окунулся с головой. «Неужели мысли могут иметь такую силу», – думал он. И тут ему пришло в голову: он понял, что не только мысли могут иметь силу, но и слова. Каждое сказанное слово, доброе оно или злое, имеет силу, которая может при желании влиять на людей. А может, не только на людей, но и на то, что его окружает: воду, деревья, песок. Иван решил произнести несколько слов, в которые он попробовал вложить силу. «Волна, замри!» Но волны не послушались его и продолжали плескаться. Он попробовал еще, затем еще, но ничего не получалось. Его слова, в отличие от мыслей, не проявляли силы, которую он пытался вложить в них.

Иван вышел из реки, лег на песок и стал смотреть на волны. Он думал: как же так, мысли могут, а слова нет. Может, он просто пока не научился управлять ими. Иван стал вновь по порядку вспоминать разливы рек, снежные горы холмы, но при этом он уже не закрывал глаза, а смотрел на волны. Иван вспомнил мягкий голос учителя и почувствовал, что вокруг как будто все изменяется. Ветер стал прохладней, а горячий песок не греет.

Он стал возвращаться обратно и вспоминал, как только что этот песок был горячим, а ветер теплым. И действительно, он почувствовал, что песок теплеет в его руках. Загоревшись этим, Иван стал охлаждать его, но это стало получаться не сразу. Он понял, что для того, чтобы мысли имели силу, нужно быть полностью спокойным и не думать ни о чем другом, а четко представлять все то, чего ты хочешь сделать. Именно из этого созданного в мыслях мира медленно рождается неизвестная сила, и именно она может изменять весь окружающий мир.

Иван почувствовал ее. Он стал, как когда-то в крепости, тренировать себя, и, если что-то не получалось, упорно возвращаться к началу. Вскоре этот процесс ускорился, и горсть песка в его руке то холодела, то нагревалась. Он чувствовал эти изменения и радовался тому, что открыл для себя новую, неизвестную ранее силу. Иван стал вспоминать все уроки старого китайца: слова, которые он говорил, правила. И в какой-то момент понял, что умение влиять на что-либо подвластно ему. Он решил попробовать и вновь произнес: «Волна, замри!» Иван не поверил собственным глазам, когда увидел, как одна волна остановилась на месте и замерла.

Он медленно встал, подошел к воде и прикоснулся к этой застывшей волне рукой. Она оказалась обыкновенной водой, которая, почему-то подчинившись его желанию, замерла на месте. И в тот самый момент, когда он искренне удивился этому, волна растворилась в реке, и на смену ей нахлынула другая, обыкновенная волна. «Нужно не терять эту тонкую нить веры, – подумал Иван. – Н о, раз эта сила есть, пусть и слабая, она может стать сильной и остановить не только маленькую волну, но и огонь целого леса». Иван закрыл лицо руками, пытаясь до конца разобраться в том, к какой тайне он прикоснулся, а когда убрал руки, подумал: теперь понятно, почему огонь в лесу не коснулся меня. Я просто перестал верить в него и поверил в то, что представил: разливы рек и горы. Нужно успокоиться и на сегодня закончить тренировки. Как говорил когда-то учитель: «Закрепи то, чего ты смог достичь!» Нужно научиться управлять этой силой, а затем развивать, тренировать и усиливать ее.

Весь день Иван пролежал на песке, представляя то одно, то другое. На реку опустился вечер, а за ним наступила ночь. Иван разжег костер и, смотря на огонь, продолжал вспоминать те странные уроки учителя, которые когда-то показались ему смешными. Он смотрел на огонь, на его дрожащие языки и вспоминал огненный лес. В какой-то момент, используя обретенную силу, Иван медленно поднес руку к огню и долго держал ее в пламени. А когда вынул ее, посмотрел на пальцы, потрогал кожу и, убедившись, что рука цела, понял, что именно так он и уцелел в этом страшном лесном пожаре.

Оставив тренировки, он еще долго смотрел на звезды. За последний год он так привык к этому небу, что с наступлением темноты не мог заснуть, не увидев любимых созвездий и не почувствовав их звездный свет. Уснув у догоревшего костра, Иван увидел сон.

Идет он по дороге, а на ней вместо песка, угли. Он не чувствует боли, а малиновые раскаленные угли кажутся ему обыкновенной землей. Вдруг видит: навстречу ему кто-то движется. Иван подошел ближе к незнакомцу и понял, что это он сам идет навстречу себе. Тот, кого он встретил, говорит ему: «Ты познал то, что неведомо остальным людям. Но, познав это, ты стал опасен сам себе. Смотри: вдруг скажешь кому-нибудь слово, обладающее силой, и нечаянно убьешь этим человека. Не каждому дано владеть тайными силами мира. Это особое и очень сложное испытание – оно может убить тебя. Будь осторожен! Ты познал силу, но еще не умеешь до конца управлять ей! Научись сдерживать себя».

Выслушал Иван сам себя, задумался. Старый страх родился в нем в новой форме. Он боялся открыть рот и что-то сказать. Вдруг его слово что-то изменит. И вместо добра наружу вылезет зло. Он будет виновником этого и не сможет исправить, потому что будет чувствовать за собой вину. Иван посмотрел на своего двойника и заметил, что из него, из рук, ног, головы вытекает густая черная жидкость, и серая дымка окутывает все вокруг.

Эта грязь медленно покидает тело и растворяется в сером воздухе, а он, Иван, одновременно с этим теряет тайную силу, которую не смог до конца развить в себе и закрепить. Он понимает, что становится беззащитным человеком, которому неизвестны эти тайны, и ему почему-то от этого становиться страшно. Он начинает чувствовать тепло углей, на которых стоит, а те в свою очередь раскаляются и начинают сжигать его ноги…

Вздрогнув от боли, Иван проснулся. Сонный, он нечаянно попал ногой в догорающий костер. Увидев на пятке огромный пузырь-ожог, аккуратно привстал, проскакал на одной ноге до воды и опустил обожженную ногу в прохладную реку. «Что означал этот сон? – подумал Иван, но тут же сам догадался. – Раз я научился вкладывать силу в слова, значит нужно быть аккуратней. А еще лучше молчать, пока не научусь говорить только то, что говорить действительно нужно!»

Слова и золотые руки

Всю ночь ему не спалось: то нога болела, то спина ломить начала. С первыми лучами солнца он встал, оторвал рукав от своей старой рубахи, обмотал им обожженную ногу и, прихрамывая, опираясь на свой боевой посох, побрел по дороге. Все тело ломало, а голова казалась свинцовой. Иван несколько раз останавливался, пока не добрел до колодца. Кто вырыл этот колодец у дороги, он не знал, и не понимал, зачем это кому-то понадобилось? От усталости и боли он просто не заметил, что когда-то здесь жили люди. Сараи и дома давно сровнялись с землей и заросли бурьяном, а вот колодец остался. Он продолжал служить проходящим по дороге людям. Иван с трудом напился из привязанного к длинной жерди ведра. Вода из него убегала, как из решета, оставляя путнику лишь несколько глотков. Он присел у колодца и задумался: как ему идти дальше? Повернулся, посмотрел на уходящую к горизонту дорогу и тяжело вздохнул. «На пару дней еды хватит. Вода рядом. Что ж, придется сидеть здесь и ждать, пока я не окрепну», – решил Иван. Он попытался, как раньше, посмотреть на солнце и набираться от него сил, но головная боль не давала сосредоточиться. От первого же взгляда на солнце голова еще больше разболелась, и Иван, не выдержав, застонал. Сжимая зубы, он закрыл глаза и стал терпеть нахлынувшую боль.

Может, час, а возможно, и больше он сидел у колодца с закрытыми глазами и старался ни о чем не думать, он понимал, что дальше идти не сможет. Возвращаться в деревню у сгоревшего леса он не хотел – с лишком странно его там встретили. Хотя где-то в душе он понимал этих людей: как можно спокойно смотреть на человека, который вышел целым из огня? Теперь ему было понятно, что произошло с ним, но тогда он не мог объяснить этого людям. Вряд ли бы они его поняли. У них в глазах был страх, и он помнил об этом. И к тому же тогда он и сам не знал объяснения. «Вернуться, но ведь туда тоже нужно дойти, а сил совсем нет, и что я скажу им, если и говорить-то мне пока нельзя?» – со злостью думал Иван. Он сидел обессилевший у колодца, боясь открыть глаза и произнести хотя бы одно слово. «Что со мной происходит? Зачем мне эти силы и знания, если я не могу встать и идти? – думал он про себя и одновременно ругал за собственную слабость. – А может?..

Иван резко открыл глаза, посмотрел на небо и постарался собрать все, что в нем осталось. Он попытался забыть о боли и слабости. Мягкие, пушистые облака медленно плыли по небу. Они расслабляли его, нашептывая: успокойся, спи, молчи.

Иван закрыл глаза и, пытаясь собраться, из последних сил представил крепость, воинов и себя, вращающего огромный двуручный меч. Он почувствовал, что учение не прошло напрасно. Где-то в глубине его что-то родилось и стало расти. Вскоре эта сила охватила, вошла в каждую жилу его тела, и Иван, почувствовав ее, встал. Он поднял свой посох и, не обращая внимания на боль и слабость, шагнул вперед. Его взгляд был устремлен к горизонту, в котором растворялась дорога. Куда она вела его, он не знал. Что произошло с ним дальше, не помнил. Очнулся от этого состояния лишь через несколько недель, обнаружив, что лежит на широкой лавке под тяжелым пахнущим пылью тулупом.

– Ну вот, ожил, – услышал Иван голос женщины. Повернул голову и увидел старуху, разжигающую в старой печи щепки. – Напугал всю деревню нашу, – обратилась она к Ивану. – Ко мне дети прибежали и кричат от страха: «Гляди, покойник идет!» А я вышла к дому и вижу тебя. Глаза закатились, лишь белки светятся, ноги трясутся, но посох свой держишь так крепко, что двое мужиков еле вырвали его у тебя из рук. Я тут в деревне давно живу, многое видела. Поняла сразу: нужно тебе идти, вот ты и идешь! Вернее, тело идет, а ничего не понимает, куда и зачем? Голова-то совсем не твоя, и глаза пустые. Я тебе сон-травы разожгла да дымом окутала – ты сразу и уснул, а проснулся сегодня. Времени прошло много, уже новый месяц на небе появился, так что вставай, хватит лежать. От этого сил не прибавится. Иди, походи, может, дров наколешь, кости разомнешь. А то залежался, поди?

Иван встал с лавки и только хотел поблагодарить старуху за спасение, как вспомнил о том, какая неуправляемая сила в его словах может быть. Встал он перед ней и до земли поклонился.

– Э, да ты и говорить-то не можешь, – у видев это, произнесла старуха. – А слышишь? – Иван покачал головой в знак согласия. – Ну и то хорошо. Иди на улицу, подыши свежим воздухом, – предложила она.

Иван вышел из дома, вдохнул полной грудью воздух и почувствовал, как силы в нем появляются. Посмотрел на ногу – ожог давно зажил. Обрадовался, взял топор и давай дрова колоть. А старуха выбежала и стала ругать его: «Хватит, хватит! Слаб еще!» Положил Иван топор, улыбнулся и еще раз поклонился до земли доброй женщине. Она его по плечу похлопала и в избу позвала. Поставила перед ним целый чугун картошки и кувшин молока и приказала все съесть. Наелся Иван, встал из-за стола, но старуха опять его ругать стала. Поняла, что он уходить собрался, и не отпустила. Заставила еще пару дней у нее пожить. Согласился Иван, а потом еще на неделю остался. Со временем починил ей крышу, колодец почистил, дров наколол, а однажды зашел в дальний сарай, увидел, что этот заброшенный сарай – бывшая кузница. И инструмент, и печь – все есть, только пылью покрылось да паутиной обросло.

Вечером рассказала ему старуха о муже своем кузнеце и о сыне. «Убили их разбойники. Ночью пришли, забрали оружие, которое ее муж для них делал, а вместо благодарности, чтобы не платить, им же и убили. Все люди в деревне отвернулись от меня, но прошли годы, они забыли об этом. Да и что им обиду на меня держать. Я ведь говорила, предупреждала мужа своего, не нужно оружие делать, мирные мы. Принесет оно нам беду. Но он не послушал. С тех пор в эту кузницу никто не заходит – ты первый».

Выслушал ее Иван, опустил глаза, захотелось ему сказать доброе слово старухе, посочувствовать ей, но не смог он этого сделать. Язык, как нарочно, стал тяжелым, а губы очерствели. Он лишь тяжело вздохнул и опустил голову, чтобы в глаза ей не смотреть.

На следующий день выпал первый снег, увидел его Иван и подумал: куда ему идти, если зима наступает. Трудно будет. Нужно перезимовать, а заодно и силы восстановить, чтобы дальше свой путь продолжить. Старуха как в воду глядела, с утра стала уговаривать его остаться на зиму. Иван согласился и решил в кузнице порядок навести да кое-что нужное для хозяйства выковать.

На следующий день услышали люди звон молота, увидели, как печь дымит, и все собрались у кузницы. Одни кричали, хотели запретить Ивану работать, другие, наоборот, поддержали. Своего-то кузнеца в деревне не было, и приходилось им за каждой мелочью в соседнюю деревню ездить. А когда увидели, какие он подковы сделал – замолчали. Поняли, что дело свое он знает, хоть и никому ни слова не отвечает.

Стали люди приходить к нему, заказы приносить, а старуха даже помолодела от радости. Сарафан достала нарядный и всем гостям была рада. Стал Иван ей как родной. Но только он сам загрустил, мать и отца вспомнил. Затосковало сердце по родному дому. Столько лет он в пути многое увидел, познал, но впервые за все эти годы понял, что такое родное тепло. И вспомнил об этом в чужом доме.

Возможно, пришло время узнать новую силу, что каждого путника домой ведет, а может, Иван смог управлять тем, что познал. Ведь он все это время тренировал себя. И обретенные знания постепенно стали подвластны ему. Он вкладывал силу в металл, в то, что он делал. Вещи эти ценились у людей потому, что обладали необычной крепостью и надежностью. А то, что он молчал, уже никого не удивляло.

Некоторые девушки даже стали заглядываться на него и шутить с подружками: ну и что, пусть молчит, зато никогда ругаться не будет. А Иван спокойно жил и работал.

Пришла весна, и как только сошли с земли последние сугробы и убежали весенние ручьи, зашел он в последний раз в кузницу, а старуха, увидев его глаза, поняла все без слов. А Иван на прощание поблагодарил ее и сильно удивил, сказав: «У меня своя дорога, по которой я должен пройти». Взял посох, старую суму, которую старушка залатала и даже новый узор добавила, положил в нее хлеба и на рассвете следующего дня ушел.

Люди, узнав о том, что Иван ушел из деревни, жалели, вспоминали его добрым словом. Некоторые даже хотели догнать и уговорить остаться, но старуха отговорила их.

Объяснила, что не останется он, потому что всю зиму смотрел на заснеженную дорогу и ждал того дня, когда сможет уйти по ней. Кто он, как его зовут, никто не знал, запомнили люди лишь то, что кузнец у них в деревне зимовал хороший, и то, что он сделал, будет долго служить людям.

Однажды их стало двое…

Шел Иван дальше и вновь слушал дорогу. А она все сомневалась: неужели и правда, он сможет узнать мою тайну? «Смогу», – мысленно отвечал ей Иван. Он, как и раньше, слушал ветер, что прилетел с новыми вестями, смотрел на деревья, которые знали, кто он, и слушал пение птиц. Они радовались пробуждению земли, весне и тому, что кто-то их слышит и понимает. Однажды понял Иван, что идет он на юг. Где-то на востоке вставало солнце и уходило на западе в неизвестную страну, но ему теперь не хотелось увидеть эту страну, он верил дороге, которая вела его в южные страны, он знал, что когда-нибудь этот долгий путь закончится и он – уставший путник – обретет покой.

Долго шел Иван и никого не встречал, но однажды попался ему на дороге юноша, запуганный, несчастный. Рассказал он, что из дома убежал. Довели его братья старшие до этого. Пожалел Иван парня и с собой взял. Почувствовал он, что этот человек почему-то близок ему. Его разорванная одежда и голодный взгляд говорили о том, что он уже долго скитается по свету, а его русское имя – Данила – говорило о том, что далеко он ушел от родных земель. Увидел Иван чистую душу этого парня, и даже те неприятности, что случились с ним, не могли изменить его простой открытый взгляд. А на лохмотья и грязь на лице Иван не обращал внимания, потому что видел, какой человек скрывается за ними. Может, месяц, а может, и больше шли они молча. Данила ни о чем не спрашивал, но его глаза говорили за него о том, что он хочет узнать весь мир. Увидел это Иван и решил научить парня тому, что сам знает. «Вдвоем-то легче!» – думал он. Вспоминал, как ему помогли люди, когда он ослаб у колодца, и решил, что когда-нибудь расскажет Даниле о своей тайне.

Вдвоем стало идти веселей. Иван рассказывал ему о тех городах и странах, где был, а юноша слушал его и всегда задавал очень непростые вопросы: «Почему люди такие?» Или: «Как сделать так, чтобы все любили друг друга?» Иван не знал ответов на эти вопросы, но всегда приводил примеры об известных людях, о которых он когда-то читал. Одни нашли себя в вере в Бога, другие шли в народ и добивались того, что люди начинали их слушать. Все эти рассказы удивляли Данилу, и постепенно он сам стал рассказывать Ивану о том, что думает и как понимает этот мир. А Ивана часто вспоминал учителя-китайца. И как только он мог все наперед знать. Ведь обо всем он рассказал ему, многому научил, но главное, подготовил к тому, что ему пришлось узнать и увидеть.

Так и пошли они вдвоем по дороге. Рассказал Данила о том, что с детства ни с кем не дружил и часто прятался на чердаке. Пока был мал, родные считали это детскими играми, а как подрос, они отвернулись от него. Не нравилась им его скрытность и молчание.

Но прошло время, и закончилась жизнь Данилы в родной деревне тем, что убежать ему пришлось, от братьев своих, которые каждый день над ним измывались. Но теперь Данила был счастлив. Он встретил человека, который понял его, но главное: он почувствовал своим сердцем доброту и мудрость Ивана. Он поверил ему и пошел за ним. И повела их дорога дальше, каждого к своей мечте.

Бывало, идут целый день и ни словом не обмолвятся, или спросит Данила о чем-нибудь, а Иван полдня ответ обдумывает. А иногда наоборот, Иван покажет, к примеру, облако Даниле и расскажет легенду о таком же облаке, и Данила целый день идет молча, на облако смотрит и мечтает о чем-то своем.

Однажды прилетел откуда-то незнакомый ветер. Стал деревья силой клонить, пыль дорожную поднимать. Остановился Иван, пытаясь понять, что разозлило его, но ветер и разговаривать с ним не стал. Он лишь бушевал да сучья в роще ломал. Но Иван сдаваться не стал, спросил у дороги: что с ним? Отчего столько злости?

Дорога ответила ему: ветер этот залетел сюда с моря и злится оттого, что назад к морю вернуться не может. Бьется, как загнанный зверь, да только силы его кончаются. И тогда решил Иван помочь ветру. Поднял вверх руки, посмотрел на небо и обратился к нему: «Небо, твой простор велик! И голос твой един! Позови ветер, что меня знает. Пусть он поможет этому испуганному ветерку!» Услышав его голос, прилетел ветер. Он давно наблюдал за Иваном, а услышав его просьбу, решил помочь человеку, который умеет слушать его голос.

Прилетевший ветер обернулся бурей, подхватил заблудившийся ветер, принял его в свой могучий поток, взвил в небо, и они унеслись куда-то вдаль. Наверное, ветер знал, где море, и отнес его туда. Иван пожелал им скорее найти его, и когда все стихло, решил идти дальше. Посмотрел на Данилу и, увидев его глаза, понял, что слышал этот юноша о том, как и с кем он разговаривает. Удивился тому, что Данила умеет слушать дорогу и ветер, понял, что нашел себе спутника, который, как и он, ищет ответ, но только на свою тайну, неизвестную Ивану. Он не стал спрашивать, что за тайну скрывает Данила, а просто улыбнулся ему и предложил идти дальше. Он понял, что впереди их ждет море. «Раз морской ветер залетел сюда, значит, оно не так далеко», – произнес Иван. Данила согласился с ним, и пошли они дальше к морю, чтобы узнать, какое оно. А Иван для себя решил, что не только он может слушать природу. Наверно, каждый сможет это сделать – если захочет.

Дни сменяли ночи, а за ними наступали новые дни. Иван и Данила шли к морю. Они столько раз слышали о нем от проходящих мимо путников, что оно стало сниться им. Иван, как и раньше, представлял море огромными, до самого горизонта разливами рек, а Данила видел в своих снах бесконечные сверкающие волны. Они веселились по утрам на его любимой речке. Только во сне эти волны тянулись и тянулись, как дорога, куда-то вдаль, к горизонту, и никогда не кончались.

Путники просыпались утром, что-то готовили на костре, иногда просто ели хлеб и шли дальше. Постепенно Иван стал рассказывать Даниле о том, какие силы существуют в мире, а тот внимательно слушал его и не перебивал. Он старался прочувствовать каждое слово Ивана, как будто знал, что в каждом из них эта сила кроется. Иногда они спорили, и эти споры помогали Ивану понять то, что когда-то осталось им не замечено. А иногда их разговоры возвращали Ивана к грустным и тяжелым воспоминаниям.

Однажды под утро после долгого разговора под звездным небом Данила спросил Ивана, когда он собирается домой возвращаться? Иван задумался, он не знал, как ответить юноше. О нераскрытой тайне дороги он говорить пока не хотел, а врать или что-то придумывать разучился. Иван просто промолчал.

В этот день ему почему-то особенно нравилось то, что они разговаривают на родном языке. Долго по земле ходил Иван, в разных странах побывал, много языков выучил и привык разговаривать с людьми на их языках. Он чувствовал, даже если и не понимал, о чем говорят или спрашивают его. Но в этот день Иван вдруг вспомнил, как говорили в его родной деревне. Услышав от Данилы родную речь, он радовался этому. А Данила рассказал ему о том, как когда-то в неурожайные годы люди, с которыми он жил, ушли искать плодородные земли. Они ушли в чужую страну, и остались на той земле. Добрый правитель разрешил им это, потому, что земля та, которую они заняли, была пустой и на ней почему-то долго никто не жил. Иван слушал Данилу и понимал, как тяжело пришлось людям все начинать сначала. Он не стал расспрашивать его, почему, уйдя с родной земли, люди перестали прощать и заботиться друг о друге. Возможно, им было нелегко выживать, а Данила просто не смог быть одним из них. Иван слушал его, и ему было приятно разговаривать с другом.

Со временем Иван стал говорить, как и прежде, но о том, что в его словах есть сила, не забывал и всегда помнил об этом.

Шли они дальше через поля и леса, вела их дорога к морю, и однажды темный лес, через который они шли несколько дней, кончился, и увидели они море.