ЛЕОНИДЫ

На новое, высвободившееся из-под океанских вод пространство, стекалась другая жизнь. Не хуже и не лучше той, которая кипела в его глубинах и за сто, и за тысячу, и даже за миллионы лет до их знакомства. Просто другая жизнь. Другие люди. Другие отношения.

Через несколько лет молчания она прислала ему смешливую эсэмэску о том, как забавно она выглядит с округлившимся животиком. Он поздравил. Но увидеть её такой ему не хватило смелости.

Ещё через несколько лет теперь уже он, томимый тягуче-сладким чувством, которое всегда преследовало его в тот самый день раз в году, в день их первого знакомства, не удержался и написал ей сам. Про то, что сегодня, как и тогда, стоит замечательный солнечный день, и что с того дня прошло уже столько лет, что страшно даже подумать… И она ответила ему, что тоже хорошо помнит тот самый вечер.

Они даже встретились тогда. Она собиралась разводиться с мужем, имя которого было совсем не Денис. Он пытался, но уже не мог сохранить любовь другой женщины. Они гуляли по парку с её маленьким сынишкой. И, как обычно, говорили обо всём и ни о чём.

Расставаясь после прогулки, они неожиданно долго целовались, пообещав друг другу, что в ближайшие дни найдут силы и желание откровенно поговорить. Искренне и по душам. Она обещала, что выкроит для этого время в плотном графике забот молодой мамы и напишет ему – когда. Но дни шли. Потом месяцы. И так прошло ещё несколько лет. Она молчала. Он ждал.

Глава 21. Леониды

Её выписали окончательно только года через три после той, майской, операции. Эту девушку с фотографии деда со странным именем Анима. Не удивительно, что столько же времени потребовалось и ему самому, чтобы перестать испытывать боль от воспоминаний об утраченной любви. Её шрамы почти затянулись. Его жизнь продолжалась. Он заехал за ней в больницу и, собрав её нехитрый скарб, перевёз к себе. Дед оказался рад такому его решению. Считая, что давно пора было их познакомить лично – человека и его душу. Им много о чём надо поговорить. Вот пусть теперь вместе и решают, как жить дальше.

Первое время он вздрагивал, замечая в ней что-то неуловимо напоминающее ту, которую он никак не мог забыть, хотя и не видел уже много лет.

И ту, которая когда-то была его женой… И ту, которая была любима им позднее…

И тех, которые хотя и не оставили столь глубокий след в его жизни, но совершенно точно пришли в неё не случайно и ушли своим путем, когда тому вышло время.

Вначале он вздрагивал, а потом привык. Она была похожа на них всех, вернее, они все были похожи на неё. И он, видя её каждый день, теперь безошибочно выделял предназначенных ему женщин из множества лиц, пронзающих сияющим потоком леонид космическое полотно его жизни.

Когда повторяемость сюжетов его романов стала очевидной, он не выдержал и спросил у неё, почему его не покидает ощущение, что как бы не звали его женщин, как бы они не различались по внешности, характеру и даже возрасту, он как будто вновь и вновь входит в одну и ту же реку.

Она ответила – ты не один, кто замечает такое за собой. Мужчина всю жизнь любит одну единственную женщину. Её земные воплощения могут казаться совершенно различными, но внутри них живёт одна и та же душа, влекущая его неисчерпаемостью своих граней. И пока он не изучит все оттенки её свечения, способные ослеплять от счастья и сводить с ума от боли, он не сможет распознать её в истинной неогранённой душе. Но когда-нибудь это обязательно произойдёт. И две души, предназначенные друг другу, встретятся. И увидят, что всегда хранили в себе лики и образы всех, кто прочерчивал острые сверкающие грани на бриллиантах их чувств.

С Дедом они разговаривали довольно часто, но к тем вопросам больше не возвращались.

Потому он так и не узнал, о чём успел попросить Его сам… ещё до своего рождения.

Надеюсь, думал он, мне хватило тогда ума попросить всё-таки побольше хорошего. Хотя, зная себя и сверяясь со шрамами на её теле, он вполне мог предположить, что запросил нечто прямо противоположное – нечто вроде экстрим-тура по Любви и Разлукам на этой планете под названием Земля.

Глава 22. Встреча

Спустя двенадцать лет, прошедших со дня их знакомства, они встретились ещё раз. Вновь оказавшись рядом – в городе, в котором познакомились – и будучи не в силах отказать себе в возможности хотя бы просто посмотреть друг на друга. Долго договаривались о дне и времени, чтобы, наконец, досказать друг другу всё, что осталось недосказанным. Но её дела и заботы вновь ограничили их разговор парой предвечерних часов в одном из ресторанов на Невском.

Вначале было прохладно. Поцеловались… Нет, скорее прикоснулась щекой.

– Ты голодная?

– Да, очень.

– Что-нибудь выпьешь?

– Нет, я же за рулем…

– А я выпью…

Как обычно, она больше слушала, чем говорила. Но он знал её уже давно и смог кое-что всё-таки выпытать. Она приехала с сыном на лето к родителям. Через пару месяцев уедет снова в ту страну. Страну, которая украла её у него. Хотя причём тут эта страна?

Да, она развелась. Но сейчас есть человек, который сделал ей предложение. На пальце сверкнуло характерное по форме кольцо с бриллиантом.

– Он планирует, что свадьба будет в этом году.

– А ты? Молчит.

– Ты любишь его?

– Я очень ценю его отношение ко мне и сыну.

Потом она задумалась и с лёгким сожаление добавила:

– Ты мог бы тогда, когда мы встречались в последний раз и гуляли с сыном по парку, просто предложить мне остаться с тобой. И я бы никуда не уехала. Но ты не сказал это. И всё время отвечал на чьи-то эсэмэски…

Да, это была правда. Он хорошо помнил на чьи сообщения отвечал тогда. Странно, что и она, оказывается, это запомнила. Но в чём была его вина? Ведь океан отношений ушёл от их берегов задолго до этой встречи. Но если бы тогда ей хватило смелости ещё раз встретиться с ним, как они и договаривались. Если бы ей хватило мудрости хотя бы зыбкой призрачной точкой ответных чувств отразиться на экране его радара…

Тогда было тогда. А сейчас он смотрел на неё и был готов в тысяча первый раз, как под воздействием сыворотки правды, нарушить давно данное себе обещание. «Я ведь до сих пор люблю тебя…» – билось о его плотно сжатые губы, пытаясь вырвать на свободу.

И, кажется, вырвалось. И она, кажется, услышала. Её глаза потеплели, но она промолчала.

– Если я с кем и хочу быть рядом, то это с тобой. А ты этого хочешь?

– Мало ли кто чего хочет, – ответила она, – в жизни так просто ничего не бывает.

– Пусть не просто… Но я готов дать тебе всё, что смогу, и считать твоего сына своим.

– Это одни лишь слова, а я так устала от слов, которые не выполняются. И уже не верю никому и ничему.

– Не верь! Проверь. Оставайся у меня. Сегодня. Сейчас. И мы хотя бы попробуем начать жить вместе.

Она засмеялась и взяла его за руку.

– Ну что ты такое говоришь? Сын сейчас на даче с мамой. Как я ему об этом скажу?

Как я скажу об этом родителям, что они про меня подумают?

– Разве это сейчас самое важное?

– Конечно! Вот такая я ненормальная мать. Для меня сейчас самое важное это сын. А ему через несколько недель надо идти в садик, и он должен пойти в него в Америке. Как ты себе это представляешь?

– Не уезжайте. Живите у меня. До осени можно найти и садик и много ещё чего.

Она начала злиться на него за его непонятливость. Ещё раз сказала, что он просто не понимает, насколько это всё сложно и серьёзно для нее. Спросила, и чем она сама будет здесь заниматься, ведь все её контакты там, в Америке? И как тут будет сыну, для которого питерский осенне-зимний климат подходит явно хуже погоды в Майами.

Он попытался было убедить её, что… Но тут ей позвонили, и она сказала, что пора бежать.

– Попрошу тебя, подумай… – тихо сказал он. И через паузу… – я люблю тебя… Она встала из-за стола.

– Я подумаю… и обязательно дам тебе ответ. Очень постараюсь в ближайшие дни найти время, чтобы мы смогли встретиться и обо всём поговорить. Знаешь, только я тоже хочу перед этим немного выпить, не рискуя остаться без прав. Ты вот выпил сейчас, может потому такой и смелый. Я напишу тебе.