Вельможа

– Не знаю, может быть помогать отцу жены.

– Тебе, возможно, придётся нелегко.

На следующий день Даниил пошёл на княжеский двор проверять амбары и казну. В амбаре за столом сидел Филипп – сорокадвухлетний горожанин. Его посадил на своё место Даниил, потому что тот был грамотен и создавал впечатление честного человека. Даниил был мало с ним знаком. Среди простых обывателей Переславля у него не было близких друзей и приятелей – это был не его круг.

Даниил стоял у окна и читал старую грамоту – список мехов. Эту грамоту он сам писал перед своим отъездом.

– Здесь, где написано, сколько было беличьих шкурок, явно цифра сто шестьдесят шесть исправлена сто пятьдесят шесть. Что это значит, Филипп? – Даниил посмотрел на своего заместителя.

Кадык Филиппа заходил вверх-вниз. Он беззвучно открывал рот, будто что-то хотел ответить да не мог.

– Это воровство? – Даниил спокойно смотрел на Филиппа. – Зачем ты это сделал? Любовница?

– Нет, – жалостливо промычал Филипп. – Я это сделал для жены.

– Это смягчающее обстоятельство. Но, что мне делать, если об этом узнает Ярослав?

– Государь мой, пощади, я возмещу всё.

– Как ты возместишь? Ты ничего делать не умеешь, кроме как читать да писать. Только писари сейчас никому особенно не нужны. И заместитель ты плохой – потерял доверие. Ладно, я что-нибудь придумаю; а ты будешь моим должником. Как я тебя попрошу сделать для меня какое-то дело, ты непременно должен будешь его исполнить.

– Богом клянусь, сделаю всё для вас, сделаю так, как никто другой не сможет.

Даниил заменил старый список новым, который тут же переписал со старого с новыми цифрами, когда ушёл Филипп. Его ещё ни разу никто проверял. Нужно было только уничтожить старый список. Его Даниил положил в карман своего платья, намереваясь сжечь его дома.

Вечером Даниил был приглашён Ярославом на ужин. За столом собрались ближайшие бояре Ярослава и его любимцы. Скоморохи играли на дудках и бубнах, пели песни. Горели толстые жёлтые свечи. В палату забежала любимая собака князя. Её выгнали слуги. Возникла пауза. Все обратили взгляды на Ярослава. Он отпил красного греческого вина из серебряного кубка, после чего заметил:

– Что-то давно мы не слышали новых притч из уст нашего красноречивого и мудрого Даниила.

– То правда, князь. – Даниил поднялся из-за стола. Он сидел четвёртым слева от князя.

– Сядь, друг, – сказал Ярослав. – Я не обвиняю тебя. Мне любопытно, почему так получается?

– Дела отнимают много мыслей и сил, – сказал Даниил, присаживаясь на скамью.

– И женщины, – добавил Пётр Пузо.

Многие засмеялись. Ярослав тоже коротко посмеялся.

– Кто из нас безгрешен? – заступился он за Даниила.

– Негоже честным мужам собирать всякие слухи и сплетни. – Даниил покраснел.

– Обычное дело, старина, – сказал Пётр Пузо. – Мне бы твои годы, я бы сейчас не растерялся.

– Жаль, у тебя нет ни одной новой притчи, – сказал Ярослав.

– У меня есть одна, – сказал Даниил. – О человеке, который собирал притчи.

– Мы слушаем, – сказал Ярослав.

– Один человек собирал притчи. Он был простой городской обыватель, жил скромно. Так дожил он до глубокой старости. Он уже готовился к смерти. Он часто выходил за город, садился в поле и смотрел на небо, когда была хорошая погода. Он думал, зачем он собирал притчи, зачем нужна ему мудрость; ведь он довольно скромно прожил жизнь и пройдёт не так много времени после его смерти, когда люди забудут о нём, и никто не вспомнит ни его имени, ни прозвища. Так прошёл месяц. На душе старика стало легче. Он подумал: разве слава делает счастливым человека? Сколько знаменитых людей были несчастны? Счастье – вот к чему стремится, сам того порой не осознавая, каждый человек. А был ли он счастлив? В его жизни были счастливые дни и часы. Счастье не может быть бесконечным. Иногда мы не понимаем, что счастливы. Закончилась чёрная полоса в жизни – это уже повод для радости, а мы хотим ещё большего, хотим невозможного. Отсутствие несчастья – это тоже своего рода счастье. Старик прожил ещё десять лет. Он был в полном рассудке и мог двигаться. Он умер с улыбкой на лице, хоть и был совсем одинок.

– Зачем, ты, друг, говоришь об одиночестве? Ты знаешь, я не люблю одиночество, – пожаловался Ярослав.

– Тебе, дорогой князь, по-твоему положению одиночество никогда не грозит, – сказал Даниил.

– Понимаю. Видимо я слишком близко к сердцу принимаю твои рассказы.

– Рассказ – это всего лишь рассказ, притча.

– Он слишком грустный. В следующий раз я буду ждать от тебя что-нибудь более весёлое.

Так текли дни Даниила в делах служебных и пирах с князем и его окружением. Прошло уже четыре дня, а он так и не навестил ещё Миру. Был солнечный день, полдень. Даниил бродил по рынку. Он рассматривал драгоценности в лавке ювелира. Взяв бусы из круглых жёлтых и коричневых камней, Даниил задумался. Купить ли эти бусы в подарок Мире? Почему женщины так любят подарки? Это конечно знак внимания и оценки. Неужели все старания и стремления к власти и занятию более выгодного положения в обществе делаются только для того, чтобы завоевать внимание женщины? Власть сама по себе приятна. Приятно осознавать своё величие над другими людьми. А женщины? Это только сопутствующее приятное дополнение к возможностям, которые дарит власть тем, кто её имеет. Даниил купил бусы. Он пошёл к выходу из рынка, который вёл в западную часть города. У самого выхода стояли две девушки в дорогих одеждах боярские или купеческие дочери или жёны. Одна девушка с пышным бюстом и широкими бёдрами бросила быстрый взгляд на Даниила. Она была в платке. У неё было красивое круглое лицо несколько красноватое и зелёные глаза. Даниил остановился и посмотрел в глаза красавице. Взгляд говорил о многом. Её глаза, кажется, прочитали всё, что он хотел сказать. Их разделяли семь-восемь шагов. Даниил подумал: "Кто-то ведь пьёт из этого прекрасного сосуда вино любви или будет пить". Проходя мимо девушки, заглядывая ей в глаза, Даниил широко лукаво улыбнулся.

Мира стояла, прижавшись спиной к стене около входной двери. Даниил сидел за столом. Бусы, подаренные Даниилом, Мира убрала в сундук. Сына Миры в доме не было.

– Может быть, ты мне нальёшь вина? – спросил Даниил.

– Сейчас. – Мира ушла в сени и вернулась с кувшином и кружкой.

Она поставила кружку перед Даниилом и налила в неё белого греческого вина. Даниил отпил из кружки. Мира стала рядом с ним.

– Почему ты так долго не заходил? – спросила Мира.

– Дела.

– Ты уже не любишь меня?

– Я тебе запретил давно уже говорить со мной про любовь.

– Прости.

– Тебе не за что просить у меня прощения; я часто бываю жесток с тобой, может быть, тебе лучше поскорее забыть меня?

– Нет!

Мира упала на колени и прижалась головой к бедру Даниила. Даниил невольно дёрнул ногу, но Мира крепко в неё вцепилась. Даниил вздохнул, потом запустил пальцы левой руки в чёрные волосы Миры, погладил немного её голову.

– У тебя появились несколько седых волос, – заметил Даниил.

– Я так страдала без тебя.

– Я видел на скамье рубашку – мужскую. У тебя кто-то был, пока меня не было в городе.

– Мне нужно было на что-то жить. Нужно поднимать сына. Прости меня. Ты же не присылал мне денег, не помогал мне.

– Да. Мне было некогда о тебе думать. Мне очень жаль, что ты так страдаешь из-за меня. Мне уже наверно надо жениться. Я устал быть один. Ты сама понимаешь, что на тебе я не могу жениться.