Предание о Тору

Ощутив первый сильный удар кулаком в спину, Тору сразу среагировал: в прыжке развернулся лицом к противнику и встал в боевую стойку. Нападавших оказалось трое: в черных облегающих костюмах, с лицами, скрытыми под черными же масками. Ножей у них не имелось – они явно полагались на свои кулаки, обмотанные для крепости какими-то жгутами.

Завязалась серьезная драка. Тору с трудом отбивал удары, используя, как и в недавней битве с демонами, все навыки, которым обучил его мудрый Иолл. Юноша то приседал, то подпрыгивал, то уворачивался, стараясь, чтобы противники не могли его окружить. В стороне, испуганно ржа, переступал на месте Ветерок.

Улучив момент, Тору мощным ударом ногой в челюсть отбросил наземь одного из нападающих, и тот, стеная, забился в пыли. Вслед за тем юноша так удачно извернулся, что двое врагов, одновременно пытавшихся прыгнуть на него, столкнулись лбами. Не дожидаясь, пока противники придут в себя, парень высоко подпрыгнул, схватил одного из них, как клещами, ногами за шею и, быстро выставив руки для опоры, перекувырнулся, перебрасывая врага через себя. Послышался хруст шейных позвонков – перелетев через Тору, на дорогу рухнуло уже мертвое тело.

Третий противник, увидев, что стало с его сообщниками, яростно зарычал и отчаянно бросился на юношу. Тот снова увернулся и нанес встречный удар в лицо. Враг сам налетел на кулак, и удар вышел сокрушительным. Брызнула кровь из-под смятой маски, нападающий опрокинулся на спину и по инерции еще немного проехал по пыли вперед. Он попытался привстать, но Тору выхватил плеть и, зацепив ногу врага, подтащил его к себе, после чего, наконец, выхватил меч и разрубил тому голову.

Покачивая клинком, с которого капала кровь, воин подошел к последнему живому противнику, который все пытался подняться и снова падал в пыль, как пьяный. Занеся меч, Тору свирепо закричал:

– Что вам нужно?! Кто вас послал?! Отвечай!..

Наемник словно бы не слышал, продолжая тяжело ворочаться на земле. Вдруг он замер, лицо исказила гримаса безмерного страдания – и его тело начало с тихим треском скоропалительно чернеть и обугливаться, словно попало в невидимый яростный костер.

Тору не успел даже толком удивиться, как от врага остался лишь сизый пепел, источавший быстро улетучивающийся дымок. Хранитель обернулся на два других трупа – они тоже превратились в два пятна золы. Налетел порыв ветра – и развеял их.

– Что за чертовщина! – пробормотал изумленный Тору.

Он посмотрел на меч и увидел, что кровь на нем тоже превратилась в серый налет, похожий на пепел.

Только теперь юноша подумал: а почему он не выхватил его сразу? Наверное, потому, что противники были безоружны… Но все же он в ярости зарубил одного и мог бы зарубить второго. Ах, что бы на это сказал дедушка Иолл?..

«В конце концов, они напали на меня, а не наоборот. И могли, если бы получилось, растерзать меня голыми руками, – успокоил себя молодой воин. – Обдумаю это позже, а пока надо побыстрее убираться отсюда».

Тору поспешил к коню. Ветерок смотрел на парня большими испуганными глазами, фыркал и не подпускал его к себе, пятясь.

– Ну, дружище, успокойся. Жаль, что тебе пришлось все это видеть. Увы, то ли еще будет… Но ты же боевой конь. И мой друг, – утешал его молодой воин.

Через какое-то время конь и вправду стал спокоен и лишь недоверчиво косился на хозяина. Тору смог сесть на него верхом, хорошенько пришпорил – и без оглядки унесся прочь.

Рамерла

Юноша ехал очень долго. Миновал Хрустальные горы, границу Шеридана, и полагал, что уже на полпути в Хаджи.

Единственным его слушателем и собеседником являлся верный конь Ветерок. Всю дорогу юноша размышлял вслух, обращаясь к нему:

– Кажется, что все это сон, и я сейчас проснусь в родной хижине, расскажу все почтенному Иоллу, а он и не поверит. А может, как раз прошлая безмятежная жизнь приснилась мне… Что скажешь, Ветерок? Может, и ты мне снишься? Молчишь? Эх, дружище…

Конь покорно слушал и, конечно, ничего не отвечал, лишь изредка пофыркивая и дергая ушами, словно хотел сказать: хозяин, устал я от твоих рассуждений, но терплю, потому что все-все понимаю…

Да уж, теперь у молодого человека оказалось достаточно времени на размышления. Тору пытался представить долгожданную встречу с Иоллом, когда он с победой – или нет? – вернется домой, но у него не получалось. Да и вернется ли он?..

Парню вспоминались слова дедушки о том, что все люди похожи на песчинки на дне громадного океана под названием Жизнь. Что может сделать одна крупица, которую и не разглядишь среди прочих? Но Иолл твердил: даже самый маленький человек может изменить целый мир, если у него есть цель, и он готов всем пожертвовать ради ее исполнения. Мысль об этом воодушевляла Тору.

С большой теплотой вспоминался и король Ардонис – вот уж не думал юноша, что владыки бывают добры и отзывчивы, а не напыщенны и высокомерны.

Рассветы сменяли закаты, Тору неотступно двигался вперед, и сердце его все больше наполнялось уверенностью, что дорога выбрана правильно.

Наступила глубокая осень, ночи становились все холоднее, а утренние часы —все более бодрящими.

Одним таким морозным утром произошла негаданная встреча…

Тору, как обычно, ехал верхом и вдруг увидел сбоку от дороги сгорбленную под тяжестью какого-то груза фигурку, медленно выходившую из лесной чащи. Подъехав ближе, он разглядел низенькую морщинистую старушку. Закутанная до пят в старый потертый плащ, в шерстяном платке, она с трудом тащила вязанку хвороста, то и дело останавливалась, чтобы передохнуть.

Юноша, обрадованный первой за много дней встрече, остановил коня и обратился к старушке:

– Бабушка! Мне нужно попасть во владения великого демона – пустыню Хаджи. Правильной ли дорогой я еду?

Старушка, с опасливым удивлением посмотрев на всадника, ответила:

– А что же ты там забыл, внучек? Ты еще такой молодой…

– Нужно, – коротко и твердо сказал юноша.

Женщина посмотрела сочувственно.

– Что ж, тебе решать. По этой дороге ты действительно попадешь в Хаджи. Видишь, – мотнула она головой, – горы на горизонте? Прямо за ними – твоя каменная пустыня. Ну а там и до Низерата недалеко. Только через горы тяжело перебраться. Наверное, неделю добираться будешь, – вздохнула старушка и свалила вязанку с хворостом со спины.

– Вам, я вижу, тяжело. Давайте помогу. Нам ведь по пути? – участливо произнес молодой человек.

– Да, мне тоже прямо. Тут близко… Храни тебя Господь. Звать-то тебя как?

– Тору.

– А я – Рамерла.

Тору слез с коня, взвалил действительно увесистую вязанку позади седла, перехватив веревкой. Затем взял Ветерка за уздечку, и они все вместе неспешным шагом пошли по дороге. Старушка помалкивала, лишь изредка вздыхая – то ли от усталости, то ли от сочувствия путнику, то ли от того и другого вместе.

Довольно быстро лес кончился, впереди поднимался высокий, покрытый травой и редкими кустиками холм, по которому вилась еле различимая тропинка. Она вела к вершине, где, словно напоказ, стоял маленький деревянный домик с высокой покатой крышей, покрытой сеном.

Двое людей и конь потихоньку поднялись к жилищу. От его порога открывался прекрасный вид на широкую равнину, дорога через которую вела к подернутому дымкой фиолетовому горному хребту на горизонте. Весь грядущий путь молодого человека! У Тору захватило дух.

Юноша предложил старой женщине самому занести вязанку в ее дом. Та с радостью согласилась. Когда Тору оказался внутри, его приятно удивило, как здесь светло и чисто. Единственную комнатку наполнял аромат разнотравья: беленые стены завешаны связками сушеных растений. Большая каменная печь с черными чугунными заслонками, устланный белой скатертью стол с кувшинами и чугунками на нем, два стула, кровать под пестрым покрывалом, деревянный, очень старый на вид, окованный сундук. Два маленьких окошка, убранные расшитыми занавесками, располагались друг напротив друга.

– Вы живете одна?

– Да, но это долгая история, – спокойно ответила она и, благодушно глянув на юношу, добавила: – Хочешь, оставайся у меня на денек передохнуть с дороги – я тебе все и расскажу.

– Я бы не хотел бы вас стеснять, – скромно произнес парень. – К тому же и спать мне негде.

– Постелю тебе на печи, – махнула рукой хозяйка. – А стеснять ты меня не будешь. Я давно живу одна, мне в радость хоть какое-то общение.

– Насколько давно? – поинтересовался Тору.

– Двадцать с лишним лет, – сказала она и грустно покачала головой, словно сама удивлялась. – Раньше я жила в предместье Диона – это столица страны Пиктагор. Я знахарка, промышляла сбором трав и лечебными отварами. Многие обращались ко мне за исцелением для себя или своих близких. Я никому не отказывала, всегда была рада помочь. И вот однажды ко мне обратилась жена одного знатного вельможи с просьбой вылечить ее мужа, у которого врачи обнаружили непонятную болезнь. Я долго его лечила, и больной, казалось, пошел на поправку. Но вдруг скоропостижно скончался… Меня обвинили в его смерти, провозгласили ведьмой. Могли сжечь на костре, но я многим в городе помогла, и меня пожалели: всего лишь изгнали из Диона. Хотя поговаривали, что я спуталась с самим дьяволом, – грустно улыбнулась Рамерла. – Как я догадалась, его отравили враги. Но доказать свою невиновность у меня не получилось. С тех пор и живу здесь, подальше от людей. Не хочу ни с кем больше знаться, обижена я на всех. Но в тебе что-то есть такое… доброе. Я умею различать, каков человек на самом деле.

– Да, грустная история, – погрузившись в раздумья, вымолвил юноша. – Такая несправедливость! Вы же старались помочь.

– Старалась… – вздохнула старушка.