Оценить:
 Рейтинг: 0

Блики

Год написания книги
2017
<< 1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 >>
На страницу:
17 из 21
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Но это напрасный страх, твоя душа бессмертна, а боль – это всего лишь уловка, с помощью которой тебя пытаются удержать в этой клетке, постоянно пеленая во все новые и новые коконы лжи. Если ты прорвешься сквозь эту последнюю паутину, паутину страха боли, ты обретешь свободу.

Артур вглядывается в лицо Виктора и понимает, что его устами сейчас говорит кто-то другой, какой-то джин, взявший его оболочку напрокат: его голос, его мимика – все деформировано изнутри некой потусторонней силой, которая заставляет его слова звучать убедительно, настолько, что Артур начинает кивать, соглашаясь с каждым прозвучавшим пунктом этой дружелюбной речи. Удары барабанов разрежаются, женщина начинает петь на одном из африканских языков и в её пронзительной песне Артуру слышатся все перегоревшие людские страсти и все перенесенные страдания, как будто певица знает не только истоки человеческой истории, но и ее конец. Он так юн и большую часть искушений еще не изведал, но в этот момент, момент вдохновения, он чувствует себя умудренным и эта песня доносится и из полумрака в соседнем зале, и, что важнее, изнутри него – его душа вибрирует в унисон. На глаза Артура наворачиваются слезы, и он продолжает кивать, соглашаясь с приготовленной ему ролью.

Словно во сне они встают из-за стола и идут в бальный зал, чтобы посмотреть на респектабельных людей, добившихся всего в этом мире. В приглушенном свете свечей, под оглушительно громкие барабаны около сотни мужчин и женщин содрогаются в причудливом бесстыдном танце, словно доисторическое племя во время ритуальной оргии плодородия. Почти все женщины обнажены, кто-то полностью, кто-то еще сохранил на себе нижнее белье, на лицах мужчин застыли гримасы похоти, которые делают их похожими на старых сатиров. Когда возбуждение достигает пика, мужчины уводят спутниц в следующий зал, где вечеринка достигает кульминации – там еще меньше свечей и в густом, пропитанном потом воздухе висит многоголосие стонов и криков, протяжных, истошных, вызванных мучительным удовольствием.

На четырех небольших сценах, расставленных по краям зала, света больше – на них, чтобы разжечь остальных, совокупляются профессиональные аниматоры, похожие на греческих богов и богинь: идеальные, спортивные тела, хорошо развитые половые признаки. Стройные молодые нимфы настолько совершенны, что кажутся искусственно созданными с помощью новейших технологий биоинженерии: гладко выбритые лобки и промежности, украшенные пирсингом капюшоны клитора и большие половые губы, ягодицы и бедра идеальных пропорций, длинные ноги, гладкая кожа и, главное, их лица – такие бывают только у ангелов или у персонажей аниме. Артур подходит ближе к одной из сцен, где подвешенная на ремнях брюнетка отдается выстроившимся в очередь парням: Артуру удается рассмотреть румянец на ее щеках, поймать ее взгляд, полный мольбы, почувствовать, насколько сильно она возбуждена. Перетянутые ремнями грудь, плечи, бедра, ее тело, раскачиваемое мужчинами так, чтобы стимулировать их вздыбленные члены в нужном ритме. Когда брюнетка испытывает оргазм, Артур отворачивается от сцены: обычные участники оргии, хоть и скрыты полумраком, вызывают совсем другие чувства – мужчины похожи скорее на козлов, хряков, баранов, кое-как взобравшихся на своих распутных спутниц, их дряблые, заплывшие жиром, волосатые тела контрастируют с телами аниматоров. Женщинам же не хватает грации, хотя они столь же молоды, как и актрисы на сцене. На лицах многих из них – скорее скука и усталость, а не эротическое исступление, они просто отрабатывают полученные за эскорт-услуги деньги, не особо заботясь об актерском мастерстве, уступая во всем нимфам со сцены, кроме реализма.

8

Потеряв Виктора из вида, Артур блуждает, словно неприкаянный призрак, по большому темному залу, рассматривая то одну конфигурацию тел, то другую, останавливаясь напротив сцен и сравнивая творимое на них искусство соития с приземленной, скотской реальностью, зловонной, погруженной во мрак. Наконец, спустя почти час, его любопытство начинает спадать, удовлетворившись увиденным, и он решает вернуться в пиршественный зал. На пороге, у высоких резных дверей, за которыми в ярком свете видны накрытые яствами столы, он сталкивается с девочкой, своей ровесницей: испуганное личико, широко открытые глаза, короткая стрижка. Встретившись взглядом, они долго не могут оторваться друг от друга, их души трепещут, словно они встретились лицом к лицу со своей судьбой.

– Привет, – хмыкнув, произносит девочка, и по спине Артура пробегает холодок, – Ты что здесь делаешь?

– Я… Так, смотрел. А ты?

– Я искала мать. Она вон там, на сцене. – Девочка показывает рукой в сторону брюнетки, которая, чтобы сменить позу, с помощью парней освобождается от кожаных пут. – Тебя как зовут?

Познакомившись, они решают скоротать время вместе. Для начала они заказывают по бокалу вина (Яна говорит, что оно дорогое и грех отказываться, когда есть возможность выпить на халяву). Потом как-то само собой, после нескольких косых взглядов, брошенных на них официантами, им приходит в голову отправиться в одну из комнат для прислуги – ту, в которой Яна должна была спать после позднего ужина, ради которого ее мать и притащила ее сюда, в этот вертеп. Оказавшись наедине, они по очереди рассказывают друг другу всякую всячину, делятся жизненным опытом – где они бывали, что пробовали, какие фильмы недавно посмотрели, какую музыку любят, – вино развязало их языки, они не чувствуют стеснения, их переполняет желание быть откровенными, естественными, настоящими.

– Смешно трахаются эти старики, да? – говорит Яна.

Артур улыбается, кивает.

– А знаешь, где проводят время их жёны? – Многие из них сейчас в каком-нибудь клубе типа Big Bananas, резвятся с секс-рабами из Африки. Ты замечал, как много стало мулатов?

Их восприятие предельно обострено – из-за необычной обстановки, из-за взаимной симпатии, из-за мерцания звезд за окном. Проболтав почти час, ловя каждый перебой в ритме речи, каждый сдвиг интонации, каждую черточку в лице друг друга, они все сильнее осознают свою близость, и Яна предлагает Артуру сесть рядом, чтобы вместе послушать музыку в наушниках. Их руки соприкасаются, тонкий проводок от наушников идет от правого уха Артура и левого Яны к зажатому в ее руках смартфону – несколькими взмахами указательного пальца она находит одну из любимых песен и включает ее. Это что-то в стиле инди-рок: депрессивный голос молодого певца, ритм-гитара с эффектом дистошн. Грустная мелодия, тоска, бисексуальный эротизм.

Артур только сейчас обращает внимание на то, как одета Яна: джинсы в обтяжку, бирюзовые кеды, черно-белые полосатые носки. Хлопковая рубашка в клетку плотно обтягивает ее худенький торс, ее совсем маленькую грудь. Набравшись смелости, он целует ее в щеку, потом в уголок рта и только потом, убедившись, что она не против, – взасос.

9

Попив из лужи, облизнув свою заостренную лисью морду на удивление длинным языком, подтянув набедренную повязку, Артур идет дальше, навстречу приключениям. Под кронами деревьев, прямо в воздухе, никак не соприкасаясь с толстыми ветвями, висят гигантские, размером с арбуз, ягоды клубники, ежевики, брусники, малины. Продолжая бежать по тропе, Артур то и дело подпрыгивает на ходу, – высоко, метра на полтора – и сбивает их когтистой кистью: в сопровождении райских трелей их сочная мякоть рассеивается ароматным облаком, окутывая пеленой его голову и он чувствует удовлетворение. Он заработал несколько очков, приблизился к очередному рекорду. Правда, чувство сытости и удовольствия быстро проходят, и он вынужден прыгать за ягодами вновь и вновь – благо, он молод, здоров и не чувствует усталости: эти прыжки приятно разнообразят его досуг, пока он движется к главной цели, которая, впрочем, представляется ему не совсем отчетливо: борьба каких-то мутных сил, в которой он должен сыграть ключевую роль, мифический мост – переправа в другой мир. Добежав до развилки тропы, Артур останавливается. Солнце клонится к западу, тени приобретают какую-то неприятную резкость. Он замечает над собой повисший шар, идеально гладкий, черный, размером чуть больше стандартных ягод. Артур подпрыгивает с места, но не достает, тогда он отходит на несколько метров назад, разбегается и прыгает еще раз, вложив в этот прыжок все силы: он почти задевает шар когтем среднего пальца, но шар в последний момент сдвигается на пару сантиметров вбок и вверх и изумленный Артур промахивается и летит в заросли колючего кустарника. Успев крепко выругаться и зажмурить глаза, он падает плашмя на землю, ломая грудью переплетенные хрупкие ветви. Чувствуя острую боль брюхом, Артур приподнимается на руках. Кусок арматуры – стальной ребристый прут, торчит из земли под углом, капли алой крови стекают по его ржавой поверхности, словно подтаявшее мороженное. При падении Артур напоролся на него животом. Вырванные клоки шерсти, рассеченная остриём шкура. Он садится, приглядывается к рваной ране: сквозь отверстие видны изгибы кишок. Шок постепенно проходит и боль усиливается. Артур хлопает большими голубыми глазами, не веря в ту картинку, которую они передают в его мозг и до последнего надеясь, что это какой-то сбой в программе, не выловленный во время баг. Эта рана не вписывается в общий стиль игры, она выглядит слишком натуралистично. Посидев минут пять и осознав, что это не глюк и игра на этом не заканчивается, он выползает обратно на тропу, обливаясь холодным потом и постанывая от приступов острой боли.

10

Перестук колес, старый вагон с плохой звукоизоляцией, металлический скрип и скрежет: они несутся сквозь тоннель под землей, свет в поезде иногда моргает, другие пассажиры выглядят старыми, уставшими, хотя сегодня выходной день. Яна и Артур сидят рядом, их руки соприкасаются: тут прохладно и мельчайшие волоски их кожи встают дыбом – предплечья, плечи, шея покрываются мурашками. Уже полдень, но они недавно встали, и их молодые лица спросонок выглядят забавно. Артур достал из кармана смартфон и играет в какую-то детскую игру: то ли эльф, то ли антропоморфный лис бегает по лесу, постоянно подпрыгивая за подвешенными в воздухе призами.

– Хватит играть в это говно! – Говорит заскучавшая Яна. Она недовольна, что внимание Артура переключилось с нее на эту ерунду и даже испытывает некое подобие ревности, – Давай лучше послушаем музыку.

Артур смотрит на Яну с удивлением и наигранной опаской, потом улыбается и кивает. У нее такой взрывной характер, в ней столько экспрессии. Несколько станций они проносятся под песни отчаявшейся поп-звезды, которой даже кокаин перестал приносить удовлетворение. Впрочем, голос певицы-подростка плохо слышно из-за шума поезда и ее отчаянные завывания то и дело тонут в громком скрежете, так, словно они сведены звукорежиссером в один трек, и должны рано или поздно зазвучать в унисон. Артур обнимает подружку за талию, целует ее в щеку.

Стук колес на стыках рельсов, скрип, скрежет, лязг деталей поезда на повороте. Старик в плаще напротив прочищает горло и отхаркивает слизь в гигантский платок, который он достал из кармана, потом впивается тусклым взглядом в Артура: тот отводит глаза, встает, за ним следует Яна. Перекинувшись парой фраз и хихикнув, они идут к выходу. Это их остановка, они добрались до центра города.

11

Когда они оказываются на залитой солнцем поверхности, с небольшой площади, окаймленной тополями, до них долетают песнопения и ритмичные барабанные удары. И Яне и Артуру вспоминаются несколько сценок той ночи, когда они случайно встретились в резиденции мэра. Те порно-сценки контрастируют с тем, что открылось их глазам сейчас: там был полумрак и красноватый огонь свечей, тут все заполнено солнечным светом, там женщины и мужчины безудержно отдавались жизненным инстинктам, искусственно преувеличенным у большинства, тут и те и другие, кажется, напрочь лишены сексуальности, там была оргия плоти в африканском стиле, устроенная богачами, тут религиозный ритуал бедняков, участников одной из сект индуизма. Но все-таки, на том глубинном уровне, где зарождаются ритмы реальности, эти праздничные события связаны, и Артур и Яна чувствуют эту связь, хотя только интуитивно и только пару мгновений.

Когда они проходят наискосок через площадь, внимание Артура невольно концентрируется на происходящем, его шаги замедляются. Выстроившиеся в цепочку люди в ярких одеждах совершают ритуальное шествие, пританцовывая при каждом шаге и напевая мантру божественных имен:

Харе Кришна Харе Кришна

Кришна Кришна Харе Харе

Харе Рама Харе Рама

Рама Рама Харе Харе

Невысокий, толстый мужчина с круглым брюхом полностью слился с музыкальным ритмом, он идет вприпрыжку, в его движениях есть легкость, он вот-вот начнет парить в воздухе. Несмотря на полноту своего тела и нелепость исполняемого им танца, а может быть и благодаря им, толстяк кажется Артуру важной деталью этого мира, он словно концентрирует в себе весь его смысл: во время прыжка, еще до того, как обе ступни вновь коснутся асфальта, он успевает сделать пару ударов по подвешенному на нем барабану – на его лице играет блаженная добродушная улыбка, он не выглядит уставшим, хотя его обритую наголо голову покрывает испарина. Цепочка людей с каждым синхронным шагом, с каждым порывом вперед и вверх все больше завораживает Артура: шафрановые платья, удары ладоней по натянутой коже барабанов, низкочастотные вибрации. Он переводит взгляд на других, не участвующих в танце людей – кто-то держит самодельные транспаранты с надписями: «Кришнаиты пьют коровью мочу», «Всепожирающая смерть», кто-то просто стоит и смотрит, расплывшись в улыбке. Артур тоже останавливается, его губы непроизвольно растягиваются в улыбке, но Яна тянет его за руку, прочь с этой заполненной странными людьми площади.

12

Тревога начинает расти внутри Артура, расцветая кристаллами горькой соли. Он смотрит на Яну, на других подростков, собравшихся на кухне, пытается следить за их речами, но горечь отравляет все – он не чувствует себя частью этой компании. Закопченная ложка, пара зажигалок, шприцы, еще влажные комки ваты. Цветастая клеенка, истертая по углам стола до дыр. Виктор рассказывает анекдот, все смеются, потом он бросает взгляд на Артура, как бы спрашивая его: «Хотел спрятаться от меня? Думал, мы с Хасаном не сможем тебя найти?».

В основном тут собрались друзья Яны и друзья ее друзей – Артур знает только Виктора и еще одного парня, с которым пересекался в клубе «Катулл», остальных видит впервые. Те, кто уже поставил себе дозу, замолкают, погружаются в себя, обрывая нити восприятия – их зрачки сужаются, кожа немеет. Большая часть собравшихся на кухне подростков уже плотно подсела на героин, многие обречены с течением времени умереть от передозировки, кто-то сможет бросить и перейти на более безопасные наркотики.

– Ты разве не присоединишься к остальным? – спрашивает Виктор Артура, подкалывая его, – Там, в сумке есть чистый шприц для тебя.

На лицах только что вмазавшихся появляется едва заметная улыбка, хотя их глаза остаются наполовину прикрытыми.

– Нет, спасибо, – отвечает после небольшой паузы Артур, он говорит тихо и растягивает слова, стараясь войти в роль, хотя ему это тяжело дается: – Ты тоже, я смотрю, не торопишься переходить на герыч? Здоровье бережешь?

– Ну, да, я предпочитаю кокс, ты же в курсе, – смеется Виктор, – но для твоей тонкой натуры, думаю, героин был бы в самый раз! Ты хоть попробуй, а то не знаешь, от чего отказываешься.

Один из подростков, только что поставивший себе укол, начинает втыкать, клевать носом и, в конце концов, падает лицом в стол. Яна издает короткий смешок, потом хмыкает. Артур косится на словившего кайф парня, потом встречается глазами с Яной, улыбается.

– Как-нибудь в другой раз, Виктор, как-нибудь в другой раз, хорошо? – Артур цитирует фразу из какого-то фильма, и некоторые, узнав её, хихикают.

– Не знаю, ребята, вся эта наркота не доведет вас ни до чего хорошего, – решает высказаться Яна, – Я на вашем месте предпочла бы здоровый образ жизни, ну, вы знаете – секс и спорт, секс и спорт. Это ведь столпы нашего общества!

– Те, кто за здоровый образ, сидят в гостиной за стеной и смотрят порно, можешь присоединиться к ним! Предложить им свои услуги.

Улыбка резко сползает с ее лица, этот намек Виктора, что она проститутка, также как и ее мать, задевает ее за живое.

– Тупой урод! – говорит она, встает и уходит из кухни. Артур, чуть погодя, идет за ней.

13

Он находит Яну в ванной, она стоит перед зеркалом и вытирает смоченным водой тампоном размазанную тушь. Артур мямлит ей что-то в утешение, пытается приобнять, но она грубо отталкивает его от себя. Он стоит, ошарашенный ее поведением, и размышляет, чем оно может быть вызвано. Она опять начинает плакать, почти рыдать, потом уходит из ванной, с яростью бросив напоследок: «Какого хрена!» и хлопнув дверью перед его носом. В голову к Артуру закрадывается подозрение, что Яна неравнодушна к Виктору и именно поэтому так болезненно реагирует на его шутки. Он открывает кран, смотрит на свое отражение, ополаскивает прохладной водой лицо. С большим трудом он заставляет себя оставаться на месте – его уязвленная душа стремится последовать за Яной, он хочет догнать ее, задать ей кучу вопросов, но умом понимает, что все это бессмысленно. Ему хочется стать похожим на Виктора, таким же опытным, циничным, но для этого нужно проделать длинный путь.

Он плетется обратно на кухню, замечая по пути, что обуви Яны, белых босоножек с золотистыми пряжками, больше нет в коридоре, – следовательно, она ушла. Пол завален потертыми кроссовками, шлепанцами, сандалиями. Артур достает из холодильника бутылку пива, подсаживается к столу: целлофановые фантики от леденцов, ватки, шприцы. Виктора тут нет, наверное, он в соседней комнате, смотрит телевизор. Оставшиеся на кухне подростки ведут какую-то абсурдную беседу, обсуждая вероятность того, что человечество уже погрузилось в виртуальный мир, и что все, что их окружает – нереально. Парень лет 17, который до этого упал мордой в стол, хочет поведать остальным об энергии Майи, о генераторе разнообразия, но когда он пытается говорить, слова с трудом срываются у него с губ, он едва может ворочать языком: «Ма… Ма-ай-йа… это всё по-ток… про-яв… яв… лений». Никто не обращает на него внимания, все предпочитают обсуждать графику в современных видеоиграх.

Слушая все это вполуха, но не принимая участия в разговоре, Артур продолжает думать о Яне: легкое опьянение скорее усиливает его внутреннюю боль, а не притупляет, как он надеялся. Он встает, допивает бутылку залпом, берет еще одну и идет в гостиную, чтобы посмотреть, там ли Виктор. На обитых войлоком креслах и диване, на покрытом ворсистым ковром полу валяются гости, в основном совсем молодые парни, некоторые со своими подружками. Парочки сидят в разных причудливых позах, переплетая руки и ноги, они выглядят расслабленно, на их лицах – покой и нега. Парни-одиночки же, наоборот, напряжены, их внимание устремлено на экран, они сконцентрированы, собраны, вот-вот готовы пойти на улицу, чтобы встретиться с кем-нибудь из еще свободных девочек и попробовать уболтать их на секс. Хотя и тут есть исключения – пара парней уже настолько пьяны или обкурились, что даже порно-ролики по телевизору не воодушевляют их, не подталкивают к активным действиям.

Найдя островок свободного пространства на полу, Артур садится у самой стены, продолжая рассматривать собравшихся – Виктора нет и здесь, скорее всего, он ушел вместе с Яной. На экране телевизора один порно-ролик сменяет другой.

Куда приводят мечты?

Череда одинаковых, пологих холмов, светло-голубое небо. Кажется, что всё это снится: одинокое, кряжистое дерево вдалеке, почти у самой линии горизонта, рельефное облако, похожее на сливочный крем, только что выдавленный из кондитерского рожка. Девочка облизывает пухлые, глянцевито-бордовые от помады губы, переминается с ноги на ногу. Узкий топик обтягивает её полную, молодую грудь с крупными сосками – она не носит бюстгальтер. Её симпатичное лицо… чёрные гладкие волосы до плеч, выстриженная прямая чёлка… Большие, очень опытные глаза.
<< 1 ... 13 14 15 16 17 18 19 20 21 >>
На страницу:
17 из 21