По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
История подвигов и славы.Книга 2. Сыны Отечества в дни мира и войны
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
В складывающейся обстановке ожидание – первейший враг, а потому Федор Иванович отдает короткий приказ – играть сигнал на штурм!
Запели флейты. Забили барабаны, сливаясь с биением сердец воинов, возбужденных предстоящим сражением.
Русские гренадеры. XVIII в.
Роты гренадеров, по двести человек в каждой – рослые, один к одному, со штыками наперевес, быстрым марш-броском преодолели самый опасный участок. С батареи раздалось несколько запоздалых выстрелов. Атакующие успели войти в «мертвую зону» и уже ворвались в окопы турок, сломив сопротивление ее защитников.
Под натиском гренадеров турки оставили свои окопы, пытаясь найти спасение от меткого огня стрелков на хорошо защищенной батарее, готовой картечью остановить порыв атакующих. Но толпы бегущих турок ринулись на позиции своих артиллеристов, возникла паника, солдаты превратились в дикую неуправляемую толпу. Лучшего случая нельзя было придумать. Заглушая беспорядочные крики обезумевших турок, снова забили барабаны русских.
Храбрые гренадеры, воодушевленные присутствием командиров, штыками и грудью ниспровергли укрепления: взяв пушки, быстро неслись на крутую гору, не расстраивая рядов своих, в одно мгновение ока взлетели на высоту холмов, сбивая с оных неприятеля. Напрасно галацкий сераскир пытался остановить бегущих защитников батареи. Паника среди них уже грозила перекинуться и на другие части турок. Чтобы выправить положение и вернуть орудия, султанский командующий бросил в бой свою гвардию – янычар. С яростными криками турки бросились на батарею. Но к тому моменту сражение уже прошло критическую точку, и чаша весов качнулась в нашу сторону. Взятую у турок пятиорудийную батарею мигом развернули в сторону наступающих и первым же залпом картечи весьма остудили их порыв. Турки в ужасе отхлынули назад, оставив десятки убитых и раненых. Сераскир не унимался, заметив, что ближайший к нему фас артиллерийских позиций в суматохе боя слабо прикрыт русскими. Он собрал тысячный отряд янычар, подкрепив их личной охраной, и бросил в атаку, надеясь все-таки отбросить русских и вернуть батарею.
Фабрициан вовремя заметил новую угрозу, направив на ее отражение роту гренадер-белозерцев. Построившись в каре и сдвинувшись навстречу наскочившей коннице, дружным залпом поубавили их пыл.
В этой схватке отличился подпоручик Томашевский: раненый, он продолжал хладнокровно руководить вверенной ему ротой и отбросил янычар.
Отбив атаку конницы батарея, не переставая, вела прицеленный огонь против пеших и конных врагов, еще не схватившихся с русскими, ряды которых также перемешались. Нити управления турецкими войсками были утрачены. Слава выбрала своих героев – и это были русские, в их руки она вложила лавровую ветвь победителей. Гренадеры сделали свое дело, расчистив поле битвы. Настало время бросить в бой лихую лаву казаков-донцов. Началась рубка разбегающихся в панике турок. Батарея, сопроводив залпом обезумевшую толпу, замолчала. Часть турок бросились бежать к близкому Дунаю, думая найти убежище в стоящих у причала лодках.
«Быстро и метко
стреляя, троян
разрывали фаланги»
Гомер. «Илиада»
Русские гренадеры. XVIII в.
Казаки преследовали мечущихся в ужасе врагов. Остальные под напором гренадеров бежали к Галацу. Но в крепости, видя картину избиения, уже не помышляли о защите и толпами ее покидали. Лишь местами вспыхивали яростные рукопашные схватки, в которых русский штык брал верх над турецким ятаганом. Боевой дух врага был окончательно сломлен. К вечеру Галацкая крепость была в руках русских. Турки бежали по берегу Дуная, рассеиваясь в степи и спасаясь на лодках подальше от Галаца. Потери турок в том славном для русского оружия деле составили свыше 1200 человек, не считая утонувших в дунайских водах. Победителям достались большие трофеи: пушки, сотни лошадей, армейский обоз, склады продовольствия и пороховые погреба галацкого гарнизона. Но самыми почетными были Санджак – знамя сераскира Галаца и бунчук его первого помощника паши. Утрата знамени всегда ложилась несмываемым позором на часть, его сдавшую. В ходе решительного штурма османской крепости отряд Фабрициана понес незначительные потери. Убитыми насчитали 12 нижних чинов, ранеными 48 рядовых и 6 штаб- и обер-офицеров.
Федор Иванович отписал командующему армией графу Румянцеву о взятии Галаца. А тот ждал и надеялся на викторию. Удачное начала в войне решило многое. Отряд оставался в Галаце до 6 декабря, а затем беспрепятственно отошел к главной квартире. «Честь и слава, виват, Россия!»
Турецкий янычар
Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский
(1737–1808)
О, громкий век военных споров,
Свидетель славы россиян!
А.С. Пушкин
«Неукротимые, бурные силы жили в этом необычном человеке, никакие ни моральные, ни физические, ни политические препятствия для него не существовали, и он даже не мог взять в толк, почему они существуют для других…»
Из пяти любимцев гвардии – братьев Орловых (Иван, Григорий, Алексей, Федор и Владимир), обеспечивших успех дворцового переворота 28 июня 1762 г., – граф Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский сыграл наиболее важную роль.
«О необузданный,
снова о подвигах
бранных замыслил,
снова о бое мечтаешь;
ты рад и с богами
сразиться»
Гомер «Одиссея»
Именно он примчался на коне в петергофский Монплезир, поднял с постели Екатерину и доставил в столицу, где «матушку-царицу» ждали гвардейские полки, возведшие ее на престол.
Однако уже через неделю радость триумфа была омрачена смертью в Ропше низложенного Петра III, свидетелем которой был Алексей Орлов, повинившийся пред Екатериной, что ее муж погиб в пьяной драке: «Матушка милосердная Государыня! Как мне изъяснить, описать, что случилось. Не поверишь верному своему рабу, но как перед Богом скажу истину. Матушка, готов иттить на смерть. Но сам не знаю, как эта беда случилась. Погибли мы, когда ты не помилуешь.
Матушка, его нет на свете. Но никто сего не думал, и как нам задумать поднять руки на Государя, – но, Государыня, свершилась беда, мы были пьяны, и он тоже, он заспорил за столом с князем Федором Барятинским, не успели мы разнять, а его уж и не стало, сами не помним, что делали, но все до единого виноваты – достойны казни, помилуй меня хоть для брата; повинную тебе принес, и разыскивать нечего – прости или прикажи скорее окончить, свет не мил, прогневали тебя и погубили души навек!».
…Алексей Орлов (по прозвищу Алехан) был самым могучим, самым дерзким из братьев. Ударом палаша отрубал быку голову, одной рукой останавливал за колесо карету, запряженную шестериком. Он вызывал на кулачный бой десяток гренадеров, бился об заклад – на деньги. Весь в кровище, но в ногах стойкий, укладывал наземь десятерых.
Богатырской силе Орловых во всем гарнизоне Петербурга мог противостоять только офицер армии Шваневич. В драке один на один он иногда побивал даже Алехана, но зато если нарывался на двоих Орловых, то уползал домой на карачках.
После одной из драк избитый Шваневич подкараулил Алехана и ударом шпаги нанес ему страшное ранение в лицо.
Шрам навеки обезобразил красавца. Вместе со шрамом от этого ранения Алехан получил прозвище le balafre (рубцованный) – нечто вроде почетного титула за отвагу. Интересно отметить, что сын Шваневича послужил прототипом А.С. Пушкину в его повести «Капитанская дочка», которого поэт вывел под именем Швабрина. Жизнь и вымысел шли рука об руку. Сцена дуэли Гринева со Швабриным напоминает ссору Орлова и Шваневича, и там и там ранение противнику наноситься не совсем честным образом.
«Граф Орлов-Чесменский во флотском мундире». Ж.Л. де Велли
Первое десятилетие царствования Екатерины II прошло под сильным влиянием братьев Орловых, один из них – Григорий, был ее фаворитом. «Екатерининские орлы», как их называли современники, не только способствовали возведению ее на престол, – любое дело, за которое они брались, заканчивалось триумфом.
«Конный портрет Екатерины II». В. Эриксен
Бой в Хиосском проливе
Алексей Григорьевич получил почетный титул Чесменского в Русско-турецкой войне 1768–1774 гг., когда осуществлял общее командование сухопутными и морскими силами России в кампании на Средиземном море. Отправляя Алексея Орлова – генерала от кавалерии – на сие необычное дело, Екатерину II одолевали сомнения: «Управится ли?». На что дерзкий Орлов отвечал: «Да какая разница, Матушка, где супостата бить, что на тверди земной, что в луже средиземноморской!».
И вот в 1769 г. из Петербурга вокруг всей Европы уже идет в Средиземное море русская эскадра. А Европа посматривала да посмеивалась, ожидая конфуза: видимое ли дело – во главе эскадры кавалерист. Европа не понимала, что столь необычный маневр был вызван причиной простой. Россия не имела на Черном море ни флота, ни адмиралов. А потому в Петербурге и решились ударить по эскадрам Гассан-бея из тылов Средиземноморья, где турки много веков вели себя хозяевами, попирая независимость греков и южных славян.
«Юного в быстрых
судах отпустила
на брань к Илиоту
Ратовать храбрых
троян…
…плыть им по черному
Запели флейты. Забили барабаны, сливаясь с биением сердец воинов, возбужденных предстоящим сражением.
Русские гренадеры. XVIII в.
Роты гренадеров, по двести человек в каждой – рослые, один к одному, со штыками наперевес, быстрым марш-броском преодолели самый опасный участок. С батареи раздалось несколько запоздалых выстрелов. Атакующие успели войти в «мертвую зону» и уже ворвались в окопы турок, сломив сопротивление ее защитников.
Под натиском гренадеров турки оставили свои окопы, пытаясь найти спасение от меткого огня стрелков на хорошо защищенной батарее, готовой картечью остановить порыв атакующих. Но толпы бегущих турок ринулись на позиции своих артиллеристов, возникла паника, солдаты превратились в дикую неуправляемую толпу. Лучшего случая нельзя было придумать. Заглушая беспорядочные крики обезумевших турок, снова забили барабаны русских.
Храбрые гренадеры, воодушевленные присутствием командиров, штыками и грудью ниспровергли укрепления: взяв пушки, быстро неслись на крутую гору, не расстраивая рядов своих, в одно мгновение ока взлетели на высоту холмов, сбивая с оных неприятеля. Напрасно галацкий сераскир пытался остановить бегущих защитников батареи. Паника среди них уже грозила перекинуться и на другие части турок. Чтобы выправить положение и вернуть орудия, султанский командующий бросил в бой свою гвардию – янычар. С яростными криками турки бросились на батарею. Но к тому моменту сражение уже прошло критическую точку, и чаша весов качнулась в нашу сторону. Взятую у турок пятиорудийную батарею мигом развернули в сторону наступающих и первым же залпом картечи весьма остудили их порыв. Турки в ужасе отхлынули назад, оставив десятки убитых и раненых. Сераскир не унимался, заметив, что ближайший к нему фас артиллерийских позиций в суматохе боя слабо прикрыт русскими. Он собрал тысячный отряд янычар, подкрепив их личной охраной, и бросил в атаку, надеясь все-таки отбросить русских и вернуть батарею.
Фабрициан вовремя заметил новую угрозу, направив на ее отражение роту гренадер-белозерцев. Построившись в каре и сдвинувшись навстречу наскочившей коннице, дружным залпом поубавили их пыл.
В этой схватке отличился подпоручик Томашевский: раненый, он продолжал хладнокровно руководить вверенной ему ротой и отбросил янычар.
Отбив атаку конницы батарея, не переставая, вела прицеленный огонь против пеших и конных врагов, еще не схватившихся с русскими, ряды которых также перемешались. Нити управления турецкими войсками были утрачены. Слава выбрала своих героев – и это были русские, в их руки она вложила лавровую ветвь победителей. Гренадеры сделали свое дело, расчистив поле битвы. Настало время бросить в бой лихую лаву казаков-донцов. Началась рубка разбегающихся в панике турок. Батарея, сопроводив залпом обезумевшую толпу, замолчала. Часть турок бросились бежать к близкому Дунаю, думая найти убежище в стоящих у причала лодках.
«Быстро и метко
стреляя, троян
разрывали фаланги»
Гомер. «Илиада»
Русские гренадеры. XVIII в.
Казаки преследовали мечущихся в ужасе врагов. Остальные под напором гренадеров бежали к Галацу. Но в крепости, видя картину избиения, уже не помышляли о защите и толпами ее покидали. Лишь местами вспыхивали яростные рукопашные схватки, в которых русский штык брал верх над турецким ятаганом. Боевой дух врага был окончательно сломлен. К вечеру Галацкая крепость была в руках русских. Турки бежали по берегу Дуная, рассеиваясь в степи и спасаясь на лодках подальше от Галаца. Потери турок в том славном для русского оружия деле составили свыше 1200 человек, не считая утонувших в дунайских водах. Победителям достались большие трофеи: пушки, сотни лошадей, армейский обоз, склады продовольствия и пороховые погреба галацкого гарнизона. Но самыми почетными были Санджак – знамя сераскира Галаца и бунчук его первого помощника паши. Утрата знамени всегда ложилась несмываемым позором на часть, его сдавшую. В ходе решительного штурма османской крепости отряд Фабрициана понес незначительные потери. Убитыми насчитали 12 нижних чинов, ранеными 48 рядовых и 6 штаб- и обер-офицеров.
Федор Иванович отписал командующему армией графу Румянцеву о взятии Галаца. А тот ждал и надеялся на викторию. Удачное начала в войне решило многое. Отряд оставался в Галаце до 6 декабря, а затем беспрепятственно отошел к главной квартире. «Честь и слава, виват, Россия!»
Турецкий янычар
Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский
(1737–1808)
О, громкий век военных споров,
Свидетель славы россиян!
А.С. Пушкин
«Неукротимые, бурные силы жили в этом необычном человеке, никакие ни моральные, ни физические, ни политические препятствия для него не существовали, и он даже не мог взять в толк, почему они существуют для других…»
Из пяти любимцев гвардии – братьев Орловых (Иван, Григорий, Алексей, Федор и Владимир), обеспечивших успех дворцового переворота 28 июня 1762 г., – граф Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский сыграл наиболее важную роль.
«О необузданный,
снова о подвигах
бранных замыслил,
снова о бое мечтаешь;
ты рад и с богами
сразиться»
Гомер «Одиссея»
Именно он примчался на коне в петергофский Монплезир, поднял с постели Екатерину и доставил в столицу, где «матушку-царицу» ждали гвардейские полки, возведшие ее на престол.
Однако уже через неделю радость триумфа была омрачена смертью в Ропше низложенного Петра III, свидетелем которой был Алексей Орлов, повинившийся пред Екатериной, что ее муж погиб в пьяной драке: «Матушка милосердная Государыня! Как мне изъяснить, описать, что случилось. Не поверишь верному своему рабу, но как перед Богом скажу истину. Матушка, готов иттить на смерть. Но сам не знаю, как эта беда случилась. Погибли мы, когда ты не помилуешь.
Матушка, его нет на свете. Но никто сего не думал, и как нам задумать поднять руки на Государя, – но, Государыня, свершилась беда, мы были пьяны, и он тоже, он заспорил за столом с князем Федором Барятинским, не успели мы разнять, а его уж и не стало, сами не помним, что делали, но все до единого виноваты – достойны казни, помилуй меня хоть для брата; повинную тебе принес, и разыскивать нечего – прости или прикажи скорее окончить, свет не мил, прогневали тебя и погубили души навек!».
…Алексей Орлов (по прозвищу Алехан) был самым могучим, самым дерзким из братьев. Ударом палаша отрубал быку голову, одной рукой останавливал за колесо карету, запряженную шестериком. Он вызывал на кулачный бой десяток гренадеров, бился об заклад – на деньги. Весь в кровище, но в ногах стойкий, укладывал наземь десятерых.
Богатырской силе Орловых во всем гарнизоне Петербурга мог противостоять только офицер армии Шваневич. В драке один на один он иногда побивал даже Алехана, но зато если нарывался на двоих Орловых, то уползал домой на карачках.
После одной из драк избитый Шваневич подкараулил Алехана и ударом шпаги нанес ему страшное ранение в лицо.
Шрам навеки обезобразил красавца. Вместе со шрамом от этого ранения Алехан получил прозвище le balafre (рубцованный) – нечто вроде почетного титула за отвагу. Интересно отметить, что сын Шваневича послужил прототипом А.С. Пушкину в его повести «Капитанская дочка», которого поэт вывел под именем Швабрина. Жизнь и вымысел шли рука об руку. Сцена дуэли Гринева со Швабриным напоминает ссору Орлова и Шваневича, и там и там ранение противнику наноситься не совсем честным образом.
«Граф Орлов-Чесменский во флотском мундире». Ж.Л. де Велли
Первое десятилетие царствования Екатерины II прошло под сильным влиянием братьев Орловых, один из них – Григорий, был ее фаворитом. «Екатерининские орлы», как их называли современники, не только способствовали возведению ее на престол, – любое дело, за которое они брались, заканчивалось триумфом.
«Конный портрет Екатерины II». В. Эриксен
Бой в Хиосском проливе
Алексей Григорьевич получил почетный титул Чесменского в Русско-турецкой войне 1768–1774 гг., когда осуществлял общее командование сухопутными и морскими силами России в кампании на Средиземном море. Отправляя Алексея Орлова – генерала от кавалерии – на сие необычное дело, Екатерину II одолевали сомнения: «Управится ли?». На что дерзкий Орлов отвечал: «Да какая разница, Матушка, где супостата бить, что на тверди земной, что в луже средиземноморской!».
И вот в 1769 г. из Петербурга вокруг всей Европы уже идет в Средиземное море русская эскадра. А Европа посматривала да посмеивалась, ожидая конфуза: видимое ли дело – во главе эскадры кавалерист. Европа не понимала, что столь необычный маневр был вызван причиной простой. Россия не имела на Черном море ни флота, ни адмиралов. А потому в Петербурге и решились ударить по эскадрам Гассан-бея из тылов Средиземноморья, где турки много веков вели себя хозяевами, попирая независимость греков и южных славян.
«Юного в быстрых
судах отпустила
на брань к Илиоту
Ратовать храбрых
троян…
…плыть им по черному
Последний отзыв
интересный учебник