Современныя сказки

Идуть они вместе, а дале к им таким же манером попадають в компанию свинья, гусь и петух. Хавронья от зимы желудей искала, гусь – пруд, штоб не замерзал, а петух – иде зимой зерно клевать и песни петь.

Вот они идуть путём-дорогою и рассуждають промеж сабя:

– Ну што, братцы! Осень ужо накатила, иде будем тепла искать?

Бычок сказываить:

– Давайте избу строить, а то, чево доброго, и впрямь зимою замёрзнем.

Баран говорить:

– У мене шуба тепла! Я и так перезимую!

Свинья:

– А и я не боюся: закопаюся в сено и так прозимую.

Гусь:

– А я заберуся в ельник, одно крыло постелю, а другим накроюся!

Петух:

– А я на своих крыльях летать буду с места на место и не замёрзну.

Бычок видить, надо одному хлопотати.

– Ну, – говорить, – как хотите, а я избу построю.

Сладил сабе избушку, а тут и зима морозна накатила. Скоро подбежал к избе баран:

– Пусти, брат, погрецца.

Бычку стало ево жаль: как-никак тоже рогатый. Далее таким же манером к ему обратно присоседилися прозябшия свинья и пернатыя гусь с петухом.

Вот живуть они сабе в избушке. Отогрелся в тепле петух и начал песенки распевать. Случилося так, што пробегала мимо лиса из самой, што ни на исть, лесной полиции и службы исполненья наказаний. Услыхала петуха, принюхалася…

И побежала к медведю, который ведал в лесу сразу законодательной и исполнительной властью, а у ево, как всегда, сидел за бутылкой скоч-виски волк, заведуюшший безопасностью и границами леса.

– Ну, любезные куманьки! – говорить она им. – Нашла я для всех поживу: для табя, медведь, – бычка, для табя, волк, – барана, ну, а мне хватить петуха с гусятинкой.

– Ай да кумушка! – говорить медведь. – Хвалю за службу! Пошли, волк, ето дело сто?яшшее, на несколько пар тышш потянить.

Лиса привела их к избушке. Медведь говорить волку:

– Иди уперод!

А волк, конешно, храбрый был, но не особо, и разрычался:

– Чё я? Как чё, так сразу я! Отвечать – тоже я! Ты у нас власть, – зачем мы табя на ея подсадили? Иди ты уперод!

Однакость начальник исть начальник, пошёл волк. Сунулся в двери, – бычок и припёр ево рогами к стенке. Баран разбежался – и рогами в бок. Свинья накинулася – и давай рвать из лесной безопасности клочья. Гусь подлетел – глаза щиплеть. А петух с бруса ка-ак заорёть:

– За-ку-ка-реку! За-ку-ка-реку!

Услыхали то лиса с медведем – да бёжа?ть!

Насилу волк вырвался, догнал законодательну и исполнительну власть и рассказываить на ходу:

– Ну, што было! Тако?во страху отродясь не видывал. Вошёл в избу – откуда ни возьмись, мужик с вилами на меня, к стенке прижал! Набежало народу, все супротив, никаково уважения – хто бьёт, хто рвёт, хто шилом в глаза колить. А ишо один на брусу сидел да кричал: «Заку-секу! Заку-секу!»

Ну их к лешему! Пусть живуть, как хочуть, целея будем.

Вот почему, када законодательна и исполнительна власть в одной морде, то такие морды никада не ходють на предвыборныя дебаты.

Спящая царевна

Спить царевна, а вкруг ея все ходють на цыпочках.

То добрый молодец пройдёть, часть бюджета стибрить.

То другой прошмыгнёть с шоблой опришников в масках – рейдерский захват требуить таинства!

То третий – спецоперацию очередну провернёть по исправлению заблуждений в мировом обчественном мненьи.

То ишо хто проскользнёть на отравление очередново национал-предателя каким-нть веществом, приводящим в отропь весь мир бусурманский, да и нас самих, ежели помыслить отважно и дерзко на собственной кухне.

То прошуршить по проезжей части на мягких шинах за матерьялами, што отгрузять по дешёвке на постройку дворца сказошново – натурально, за деньги, которыя дьяк али енерал до конца службы на благо отечества через бюджетну кассу не заработали бы.

Спить сабе царевна все триста лет, накарканных злой колдуньей в качестве срока перехода от тирании к демократии.

Тока спить она не лёжа, а стоя: в одной руке весы покачиваюца, в другой меч-кладенец разяшший, совсем заржавел, а на глазах повязка, штоб белый свет спать не мешал.

Так што по фига ей всё, а и власть всё решить: правозащитникам – сроки огромныя и этапы длинныя, а опришникам и прохиндеям во Христе – святое благословенье и новые назначенья во славу и благоденствие спяшшей империи.

Спит царевна – и вы спите и не рыпайтеся, дорогия гражда?не-избиратели, без вас всё примуть и решать – кому в нищете беспросветной жити, кому дымы ядовиты вдыхати, – а кому в сказошных дворцах обитати и на Мальдивах отдыхати.

Змей и солдат

Было то али не было, но в некотором государстве шёл по дороге солдат. Отслужил своё, многое повидал, не имел ни кола, ни двора, зато обрёл чувство справедливости, редкое по нашим временам. Звали ево, скажем, Бровкин. Шёл он, куды глаза глядять, покуривал самокрутку и песни распевал.

И вот дошёл Бровкин как-то под вечер до ярмарки. Нашёл хостел, постучал:

– Эй, хозяева, пустите солдата переночевать!

Нихто не отзываица. Пошёл он к гостинице – и здеся нихто не ответил. Увидел отель. Открыл дверь, вошёл. И здесь ни ответа, ни привета, всё кругом пылью да паутиной покрылося. «Што за диво? – думаить Бровкин. – Куды ж все люди подевалися?» Стал ходить по павильонам – везде пусто… Вошёл, наконец, в последний. И видить: сидить за столом мужик-предприниматель, пригорюнился.

– Здравствуй, добрый человек! – говорить Бровкин.