ВДВ. Врач полка. Армейская сага военного медика

Проходим мимо, видимо, центрального входа на местный базар. Вокруг суетится народишко. Какие – то старушки в засаленных кожаных, овчиною внутрь, безрукавках, и в черных, завязанных по самые глаза платках, в таких же кацавейках и мужчины, но в овечьих папахах на головах. Под забором – телеги, на них в мешках визжат свиньи и блеют, привязанные к возам овцы. В некоторые тележки вместо лошадей впряжены ишаки и ослики. Изредка мелькают военные в ХБ-цвета хаки, полевых фуражках, в сапогах и при портупеях.

На улице уже припекает. Идем вокруг сплошного бетонного забора по разбитой вдребезги брусчатке из местного камня-песчаника. Под забором – горы мусора, вперемешку с лошадиными, собачьими, овечьими и прочими экскрементами.

Но вот и следующий перекресток, а за ним на двухэтажном домике видим табличку «Дом колхозника». Чуть ниже, более мелким шрифтом, написано: Гостиница «Золотой колос». Заходим, в регистратуре уточняем. Да, места есть. Общие, в одном номере на двенадцать человек. А женские? Нет, все вместе будете, если желаете. Переглянулись мы с супругой, но деваться – то некуда. Оформляемся. На втором этаже- большой номер. Солдатские железные, расшатанные кровати стоят рядами, как в казарме.

А там уже и поселенцев навалом. И все «наши» лейтенанты с женами. Хорошо, хоть пока без детей. Оказывается, они тоже только что поприезжали автобусами и поездами, попутками, короче, кто как смог, так и добирался. Быстро знакомимся. Медиков среди них нет. Все десантники. В основном, с Рязанского десантного училища, но есть и с Коломенского артиллерийского, и с других. С тыловых, автомобильных и прочих и прочих. Они уже и другие номера позаселяли. Короче, колхозникам, пока что здесь делать нечего.

В ходе общения кто – то говорит, что в гарнизоне по идее должна быть своя, военная гостиница. И точно, уточняем у местной администраторши, оказывается, есть такая. Находится на окраине там, где военные городки. Собираемся несколько человек, едем местным маршрутом автобуса туда, но там, оказывается, таких как мы – уже давно битком набито. Подтоптанная хозяйка трехэтажного « Отеля» по фамилии Чиркова, как бандерша в притоне, рыло задирает, разговаривать с нами вообще не желает. Плюнули, растерли и вернулись в колхозный дом, не солоно хлебавши.

Для того, чтобы жены могли переодеться, натягиваем простыни, и имитируем стенку-перегородку, поворачиваем головы в противоположную сторону. Здесь никто и не страдает по поводу такого бедламского поселения. Женщины уже накрывают общий стол, каждый вытягивает свои припасы, взятые в дорогу. Шум, гам, смех. В общем, весело. Окна из комнаты выходят на две стороны. С того, которое на торцовую, видны ворота базара с противоположной стороны. А прямо, справа от ворот, высится гора, именно, гора арбузов.

Предлагаю одному из только что приобретенных друзей сходить разведать, по чем местные нитраты, хотя в те времена о нитратах еще никто и не догадывался. И добавить их к нашему столу. Идем, спрашиваем у пацанов:

– Почем чудо-ягоды?

– По три-пять копеек за килограмм, – отвечают ребята – колхозники. Практически даром. Выбираем, которые на наш неискушенный взгляд самые, самые. Набираем, сколько можем унести, а заодно покупаем персиков, помидоров и огурцов. Отобедали на славу. Приняли по пару капель для снятия негативных впечатлений от знакомства с захолустьем. И сразу жизнь показалась не такой кошмарной, какой она была на самом деле.

Под вечер новоиспеченные друзья, настойчиво предлагали прошвырнуться по местности, но я отказался, ссылаясь на старость и усталость. Правда, договорились, что если они наткнутся на что – либо достойное внимания, то чтобы меня свистнули. На том и порешили. В десять, как обычно, несмотря на коллектив, я забрался в свою кроватку. Уснул быстро и крепко. Проснулся от того, что кто – то раскачивает мою кровать. Первая мысль была, что друзья нашли что -то реально интересное, и решили меня пригласить, поэтому я даже успел еще пробормотать, что сон для меня дороже приключений, что не надо меня будить, и никуда я уже не пойду.

Но тут кто- то начал орать, что в гостинице пожар. С другой стороны, голос визжал, что в гостиницу ударила молния. Ну, тут уж я мгновенно откинул в сторону одеяло и остатки сна. А когда раздался уже четвертый вариант, и кто-то из жен завопил, что это землетрясение, тут уж я и ноги сбросил с кровати на пол, в поисках тапочек.

Дверь в нашу комнату открывалась и закрывалась самостоятельно, кровать моя раскачивалась без чьей -либо помощи, а плафон под потолком болтался со стороны в сторону, как язык в церковном колоколе. За окном бушевала буря, дождь заливал окна сплошным потоком, и беспрерывно сверкали молнии. Жильцы номера находились в самых разных позах готовности к бегству. Одни, как и я, сидели в кроватях, свесив на пол ноги. Другие, обернувшись в простыни, как в тоги, напряженно застыли. Третьи выглядывали в окна. Короче, живая картина Карла Брюллова «Последний день Помпеи».

Но стоило мне прикоснуться босыми ногами к холодным половицам, как все одновременно и мгновенно прекратилось. Остановилась дверь и плафон, кровать прекратила шататься. За окном прекратился дождь и молнии исчезли. Удивительная метаморфоза природы.

Некоторые жильцы настойчиво предлагали идти на улицу и там дожидаться рассвета, потому что, мол, сотрясения бывают минимум парными, а то и целая серия подряд. Три -четыре рязанско-коломенских барышень-лейтенантш, заразив паникой и мою жену, все – таки выскочили в чем попало на улицу. Надышавшись озоном, и продрогнув до косточек, минут через пятнадцать возвратились. Другие, ссылаясь на личный опыт, заверяли что ничего уже больше на сегодня не повторится. Я посмотрел на часы. Двадцать минут на первый час. И согласился с мнением последних. А пусть будет что будет! Через пару минут продолжал спать аки младенец. И слава Богу, до утра ничто уже нас, и меня в том числе, не беспокоило.

Встал как обычно в шесть ноль, ноль. Утренний туалет и моцион вокруг гостиницы. Вроде никаких видимых разрушений. За завтраком приняли решение, что девушки остаются дома, а мальчики выдвигаются в штаб дивизии. Нужно было в первую очередь посетить отдел кадров, и своих, предполагаемых начальников.

Шли в штаб по дороге, уточняя маршрут у аборигенов. И тут же обращали внимание на последствия ночной стихии.

Да, кое – что попадало, развалилось. Это печные трубы, кирпичные ограды по краям крыш румынских домиков и даже некоторые заборы. Кучи строительного мусора. Короче, упало все, что должно было упасть и потрескалось все, что должно было дать трещину. Кто – то из наших нес в руках миниатюрный радиоприемник, по которому шли последние новости. Мы остановились и прослушали, что эпицентр землетрясения был где – то в Румынии, и что значительные разрушения произошли в Кишиневе, по всей Молдавии. И что даже имеются человеческие жертвы. Так я впервые столкнулся с таким природным явлением. Много еще раз мне пришлось видеть воочию и переносить эти тряски, но по сравнению с тем, что мне пришлось со временем увидеть в Спитаке, это были даже не цветочки.

ШТАБ

Штаб дивизии представлял собою двухэтажное здание длиною около восьмидесяти метров. О-образное, с внутренним двориком. Фасадная часть была украшена балконом во всю длину, поддерживаемым довольно внушительным рядом колонн. Расположен в запущенном скверике. А напротив здания штаба, по диагонали, метрах в ста – местный кафедеральный собор. Уменьшенная в пять раз копия Исаакиевского собора, но тоже довольно внушительный. Говорят, что он в состоянии вместить до пяти тысяч прихожан. Здесь, в скверике, я встретил и своих однокурсников, которые прибыли сегодня утром. Они находясь в поезде, землетрясения и не заметили.

Все вместе направляемся на прием к начальнику медицинской службы дивизии. Снова волнуемся, потому неизвестно, как он нас встретит вообще. А второй момент не менее важный, как он распределит по частям дивизии и на какие должности. На входе стоят дневальные, солдаты из комендантской роты. Сначала они выясняют у дежурного по штабу можно ли пропустить лейтенантов- выпускников. Тот в свою очередь звонит нашему начальнику и уточняет, ждет ли он таких -то и таких. И только после того, как тот подтверждает, нас пропускают.

Проходим через внутренний, довольно обширный дворик. Со своим плацем для построений, микросквериком, курилкой, туалетом и даже со своим магазином. Нам в параллельный корпус, первый этаж направо по коридору до конца и налево. Стучим в дверь.

– Да! – слышим из-за двери, входим. Кабинетик довольно тесный, мы еле протискиваемся. По очереди представляемся. Нас принимает офицер, подполковник, лет чуть за сорок. Невысокого роста, крепыш, с широким, веснушчатым лицом.

– Подполковник Гребенюк Борис Васильевич. Начальник медицинской службы дивизии, – представляется он нам в свою очередь. Присесть не предлагает, потому что все равно для всех и места то нет. – Давно жду вас, ребята, но все равно сегодня вы явились не во время. С сей минуты у нас начинаются десятидневные штабные учения, и мне, да всему штабу не до вас, поэтому у меня к вам просьба. Вы устраивайтесь, кто как может. Квартир в дивизии для семейных нет, а для холостяков есть общежитие.

Поэтому пока обживайтесь, знакомьтесь с городом, отдыхайте. Еще успеете наслужиться. И приходите ко мне ровно через десять дней.

Мы вышли на улицу. Целых десять дней свободного времени! Чем же заняться? Присели на скамейку в сквере. Перекурили, обсудили план своих занятий на эти дни. Я доложил коллективу, что займусь поиском жилья, и получением контейнера с имуществом, который уже должен по идее быть на контейнерной станции. И тут же попросил, и заручился согласием, что однокурсники помогут мне его разгрузить. Они все трое были еще не женатыми. Им нужно было получить в отличии от меня только багаж. И поселиться в общежитие, а дальше будет видно, чем заниматься. Разбежались.

Я вернулся в гостиницу. Жена за это время уже переселилась в освободившийся двухместный номер. Я рассказал ей о наших проблемах. Нужно отправляться на поиски жилья. В центре города находился гарнизонный госпиталь емкостью семьдесят коек. Он был самостоятельным, окружного подчинения. Хотя в основном, работал на дивизию. Тоже в центре, рядом со штабом дивизии, находился и дивизионный медицинский батальон. Я предполагал, что скорее всего сразу занять какую – либо должность в медбате мне вряд ли светит. И службу мне придется начинать с полкового звена, поэтому и жилье необходимо под искать где – то поближе к крупным частям.

Сориентировались по подсказкам бывалых где и что находится, автобусом доехали к расположению полков, которые, как оказалось, находились там же на периферии, где, соответственно, были и жилые городки офицерского состава, в которых мне в ближайшие годы проживание не светило. Дивизия, как и все ей подобные, состояла из четырех полков. Три полка парашютно – десантные и один артиллерийский. Плюс к этому восемнадцать отдельных, специальных, вспомогательных батальонов и рот. Артиллерийский полк, как я уже упоминал выше, располагался в ста километрах от Болграда, на хуторе Веселый Кут. И куда по заверениям полковника Сердцева, у меня еще была возможность попасть. Два полка и все специальные батальоны и роты в Болграде. А третий, парашютно-десантный полк, находился на особом положении. Туда, оказывается, можно было попасть по особому блату. И на распределении в академии нам о нем вообще никто и не упоминал. А квартировался он в столице Советской Молдавии, городе Кишиневе. И мы о нем на пару лет тоже забудем.

Договариваемся с женой, что она идет по четной стороне улицы, а я по нечетным номерам. Будем прочесывать улицу за улицей. Звонить, стучать, спрашивать. Через час мы убедились, что дело это не простое. Хозяева частных домов в один голос заверили нас, что найти свободные метры вблизи полков вряд ли нам удастся. Нужно искать подальше. Где – то в центре, или вообще на противоположном конце городишка.

Так мы сделали. Переместились в центр, а затем медленно, улица за улицей, оказались аж на другом конце этого населенного пункта, где одна из бабушек и предложила нам свою пристройку к дому. Может потому, что ноги у нас уже подгибались, языки и те заплетались, я согласился. Это была улица «25 августа», дом №17. Стандартный саманный домик. Пристройка, со стенами в один кирпич. Площадью в двадцать пять квадратов. Микрокухонька и спальня. Отопление – грубка, в расчете на наши дрова. Удобства общие, во дворе. Как заверила хозяйка, зимы у них теплые, и возможно, что топить и не придется, поэтому на первое время, мы можем спокойно поселяться и не волноваться. На том и порешили.

Через день жена уехала за дочерью, а я занялся устройством быта. Погода в том году до пятнадцатого сентября стояла прекрасная. Непривычное для меня, яркое и теплое солнце заливало окрестные степи и балки. Я встретился со своими однокашниками у них в общаге. На общем совете решили прокатиться, пока стоит погода, по окрестностям, ознакомиться с местом, где мы оказались.

Местные жители похвастались нам, что основной достопримечательностью их родины является природное озеро Ялпуг. Сорок километров в длину и местами от двух до четырех километров в ширину. Самый большой, естественный водоем в Украине. Вот нам и захотелось посмотреть, как оно выглядит. На автовокзале приобрели билеты на автобус, который отправлялся по маршруту «Болград-Котловина», через Виноградовку.

Ориентирую читателя на местности. Все знают с истории, что Суворов отвоевал у турок город на Дунае, Измаил. Так вот от Болграда до Измаила, а соответственно и до Дуная, сорок километров. Сам Болград расположен на вершине озера. А мы решили переехать на другой берег, чтобы посмотреть на место нашей дислокации с противоположной стороны. Переезжаем по мосту искусственный канал, который впадает в озеро, и был сооружен относительно еще недавно для орошения полей в Молдавии. А сама Молдавия, вот она. Условная административная граница находится буквально за окном маршрутного автобуса. До ближайшего районного центра Вулканешты от Болграда 15 километров.

Так получатся, что сама украинская Бессарабия находится ниже, южнее Молдовы. С большими потугами, по грунтовой дороге, посыпанной крупной щебенкой, автобус поднялся на высокий берег.

Проезжаем крайнее «украинское» село Виноградовка. Как чуть позже мне стало известно, что украинцами в местных селах никогда и не пахло. И как только проехали черту села я обратил внимание на впервые в жизни увиденные аккуратно разбитые на квадраты, плантации чего – то. Спрашиваю у Леши Качулы, а он родом из Краснодарских краев:

– Что это?

– Так это и есть виноградники.

– Так давайте тут и выйдем. Мы уже находимся на другом берегу.

Просим водителя и он останавливается. Мы, одетые в спортивные костюмы и легкие ветровки, выходим. Трое из нас впервые видят, как растет виноград, поэтому Леша, как знаток, идет впереди, а мы за ним.

Заходим посередине плантации в междурядья. На аккуратно вкопанные бетонные столбики, туго натянутая проволока, шпалеры, называется. К ней подвязан каждый кустик виноградной лозы. Виноградные гроздья свисают, примерно, на уровне одного- полтора метра от земли. Срываю первую в своей жизни виноградную ягоду. Вкусно! Выбрали по паре-тройке наиболее приглянувшихся гронок и по тропинке, предназначенной для проезда транспорта при сборе винограда, медленно спускаемся вниз, на ходу наслаждаясь солнечными ягодами.

Огромная зеркальная гладь воды сверкает, переливается всеми цветами радуги в лучах полуденного солнца. Весь берег, к которому мы стремимся, покрыт буйной растительностью экзотических для меня деревьев и кустарников. Мне почему -то весь этот пейзаж показался библейским. Таким, как я его видел на иллюстрациях в ветхом завете.

– Ребята, а это что за дерево перед нами? – задаю я наивный вопрос.

– Так это же обычный грецкий орех, – снова вступает в объяснение знаток южной растительности Качула.

– Вот те раз, столько раз приходилось кушать его плоды, а дерево вижу впервые, – с удивлением, глядя на огромное дерево, произношу я.

– А вон то, слева, с серебристыми листьями и какими – то сероватыми плодами, что за кустарник или это дерево?

– А, так это дикая маслина. А вот рядом, с желтыми гроздьями, тоже дикая, но облепиха.

Чем ближе подходили мы к прибрежной полосе, тем больше я поражался красоте местной природы. Она была не сравнимая, с теми местами, которые мне приходилось видеть ранее. Весь спуск к воде был изрезан глубокими оврагами – промоинами, куда веками стекали ливневые потоки. Они тоже были заполнены кустарником акации, шиповника и еще мне неведомыми, но очень колючими растениями, типа софора, на местном наречии – глядича.

Нашли тропинку, по которой спустились к самой воде. На расстояние до тридцати и более метров, от суши в воду заходила стена камыша, высотою до двух и более метров. Погода в тот день стояла тихая, безветренная. Только периодически ровную гладь воды тревожили всплески огромных рыбин, которых здесь, видимо, было много. У самой кромки воды росли лозы, вербы и огромные липы.

Налюбовавшись экзотической природой, переполненные приятными эмоциями, вдоволь надышавшись кислородом, попробовав винограда и грецких орехов, мы потянулись к трассе. Спустились в село, и на остановке дождались первого попавшего рейсового автобуса в обратную сторону.

На следующий день я съездил на железнодорожную станцию и узнал, что мой контейнер с вещами уже прибыл, можно забирать. Нашел местную коммунально – эксплуатационную часть, там договорился с начальником и водителем грузовой машины. В следующий день привез его по своему новому месту жительства. Однокурсники помогли его разгрузить и перенести вещи в мою мазанку.

После чего мы сходили в местный, самый «крутой» ресторан по тому времени, и я, соответственно, выставился. Неплохо посидели, ребята даже познакомились с местными барышнями. От них в тот вечер я и услышал о том, какие национальности населяют город и район.