Курсант ВМА. Учеба в ВМА им. С. М .Кирова

Вот здесь я уже заметил в его глазах искорки доверия, интереса и сочувствия.

– Что вы говорите? И где же сейчас супруга?

– В Бресте, товарищ полковник.

– Ай-яй-яяй… Так это же сколько вы всего перетерпели в дороге!? – посочувствовал начальник. -Ладно. Тогда я отпущу вас за женой первого сентября. Думаю, что успеете туда и обратно. Все равно первый день у нас организационно-ознакомительный, ничего существенного. А со второго, уже плановая учеба. А мы за это время придумаем что -то с жильем для вас. Хорошо?

– Так точно. Спасибо, товарищ полковник!

– Тогда сейчас отправляйтесь к дежурному. Он покажет ваше расположение. Да, вы у нас назначены командиром четвертого взвода, второго факультета. Вы знаете, какие у нас есть факультеты?

Тупо смотрю ему в глаза. Ввожу кратко в курс дела.

– Первый командный, – продолжил полковник, – он вас не касается. Второй сухопутный, наш. Третий ВВС, и четвертый ВМФ. Я думаю вы не будете возражать?

– Никак нет! – четко произношу уставные речевки, автоматически соглашаюсь я, не подавая, как и положено в таких случаях вида, что на самом деле мне далеко не все понятно. А сам тут же подумал:

«Какого на хер еще взвода? Какой командир? Нам ведь никто, нигде и словом не обмолвился, что мы еще кроме учебы будем чем – то там командовать.

Вида не подаю, говорю:

– Разрешите идти?

– Да.

Выхожу за дверь. Голова переполнена массой мгновенно возникших вопросов. Туман перед глазами, несмотря на яркое августовское северное солнце на улице. «Жена, ребенок, учеба, взвод, а значит личный состав!» – все это путалось, сплеталось и расползалось.

Иду по аллейке. Первого встречного курсанта спрашиваю, где находится расположение четвертого взвода второго факультета. По подсказке выхожу на переднюю линейку. В первом ряду расположены аккуратные дощато-шиферные домики. Иду по бетонной дорожке и ориентируюсь по табличкам с номерами. Вот и она, с надписью «4 взвод». Заглядываю внутрь.

Два ряда железных панцирных кроватей в два яруса с проходом

посредине. Слева в дальнем нижнем углу кто – то спит, накрывшись матрасом и укутав голову вафельным полотенцем. Полотенце черное от усевшихся на него огромных комаров, которые несмотря на преграду с упоением выполняют свою работу. Сосут свежую кровь из морды курсанта.

Не стал я его будить, а решил перекурить это дело в примеченной позади домиков курилке. Только прикурил сигарету, как вслед за мной зашел и тоже присел с сигаретой в пальцах какой – то прапор с выпученными моргалами и наглой рожей. В руках он держал фуражку с красным околышем. Я же все еще ходил в форме с черными бархатными петлицами и таким же околышем на своей фуражке, ведь энное количество лет прослужил в артиллерии. У «наших» своя гордость.

И к краснопогонной пехоте у нас было какое- то снисходительное (мягко говоря) отношение, хотя нам, медикам, вообще – то говоря, все это было очень условно. Мы в любой момент могли при переводе перекраситься в любой из тогдашних армейских цветов и расцветок.

– Чьих будете? – спрашивает он, глядя в упор на меня.

– А тебе какая на хер разница? – не менее нагло отвечаю я.

– Ну, если ты из вновь прибывших на первый курс второго факультета, то мы однокурсники.

– Да. Я назначен на четвертый взвод этого курса.

– А я старшина этого курса, прапорщик Песенко. По совместительству первый помощник и заместитель начальника курса. Так что ты мой подчиненный, и впредь будешь выполнять все мои указания.

– Что? С каких это пор? Еще только прапор мною не командовал! Пшел вон, придурок!

– Да ты как смеешь со мною так разговаривать? Вот я сейчас же доложу об этом нашему начальнику!

– А вот здесь я не сомневаюсь. Для таких, как ты доложить и заложить- святая обязанность.

Прапор, как ошпаренный, выскочил из курилки и помчался по направлению к домику начальника курса.

«Тьфу ты! – со злостью я растоптал свой окурок.– Ну вот, служба началась, а может уже и закончилась?»

Снова возвратился в свой кубрик и прилег на крайнюю кровать справа. Мысли вместе с комарами тучами одолевали мою разнесчастную головушку.

«Ну, ни чего, я им просто так не дамся. Не на того нарвались. Еще посмотрим, кто кому будет кланяться.»

В это время в дверь домика заглянула еще какая то мосластая рожа.

– К вам можно? – спросил у меня прапор тоже с черными петлицами на кителе, но уже простыми, суконными.

– Рискни, если не смелый.

Он прошел внутрь, минуту потоптался своим скелетистым туловищем, приглядываясь, где разместить свой мосластый зад. И присел на кровати рядом со мною.

– Володя Якименко, -представился он и подал мне набор костей правой кисти.

– Тезка, – ответил я, пожимая его пятерню.

– Когда и откуда прибыл? – спросил он меня.

– Сегодня. Из Германии.

– И я сегодня. Из Монголии.

– Мдаа, в Монголии я еще не успел побывать. Как там? Есть за что глазом то – хоть зацепиться?

– Да какое там, степь, да пустыня. Тоска зеленая.

Мы разговорились. Обсудили и сравнили службу фельдшера в Европе и Азии, а вскоре пришли к выводу, что в Европе все таки проще, интереснее и легче жить и служить.

– Ты на обед идешь? -спросил он.

– А во сколько?

– Так через пять минут построение на плацу.

– Пошли?

– Пошли.

По широкой аллее идем в сторону плаца, где я еще не был. От передней линейки и до столовой метров двести. Левым флангом плац упирается в нее. На плацу- столпотворение. Несколько сот курсантов разношерстной массы, занимало свои места в строю. Я быстро сориентировался и по красной фуражке вычислил нашего «старшину». Значит и курс это наш.

– Становитесь в первую шеренгу, – со злой рожей проквакал нам Песенко. Впереди уже стояло три прапора. Подошли. Присоединились. Поздоровались с прапорщиками.