Курсант ВМА. Учеба в ВМА им. С. М .Кирова

– Валера, Игорь, Саша…

– Володя, Володя.

Познакомились.

– К-у-у-у-р-с! Становись! – приступил к исполнению своих обязанностей холуистый прапор Песенко.

– Нааале-во! Правое плечо вперед! В столовую, шагооом, марш!

По кругу коробка в сотню человек затопала сапогами и ботинками по асфальту.

Зал приема пищи, как и тысячи ему подобных, длинный, как пенал, с низким потолком. Питание так себе. Чуть лучше, чем в концлагерях. Судя по многочисленным описаниям в книгах. Перекусили.

– Выходи строиться! – усердствует старшина.

Вышли, построились. Двинулись. По команде: – Куурс! переполненные баландой желудки вяло затопали по плацу.

– Кууурс! С надрывом завопил холуй, но снова не нашел отзыва в ногах элитных рекрутов.

По Уставу все должны были начать отбивать ступни ног с неистовой силой, но, видимо, не на тех нарвался щырый хохол Песенко.

– Правое плечо вперед! – завопил служака. Это означало, что нужно идти на второй круг по плацу. У меня никак не было желания топать, как новобранцу, нарезая круги по прихоти какого – то идиота.

Якименко глянул на меня вопросительным знаком. Я его понял.

– Пошли, у нас есть свои дела, а не выполнять прихоти жополиза.

И мы покинули строй.

«Священное место» – сказано в УВС СССР*, – о месте в строю.»

И только тут я заметил, что в углу плаца, в начале аллейки, которая ведет к нашим домикам, стоят три холеных подполковника, в том числе и наш начальник курса. Они внимательно следили за всем, что происходило на плацу.

Наш подполковник, розгой как стеком, щелкал себя по зеркально начищенным сапогам. Нервничал, видимо, наблюдая за нашей борзостью. Рядом, у его ног крутился темно каштановый сеттер. Я глянул на Якименка. Он побледнел.

«Интересно, что нам за это будет?» – подумал я, но храбро продолжаю двигаться навстречу непредсказуемости. Уже переходим на строевой шаг, приложив кисти правых рук к околышам фуражек. Уже занесли носки правых стоп, минуя опасность…

– Стоять! – рявкнул наш начальник. Два других его напарника тоже вытаращились на нас.

– Вы ппачему ппакинули строй!? Что, только Песенку нужно воспитывать личный состав!? А вас, как командиров взводов, это не кассается!? – вращая белками глаз, возмущенно рявкал наш теперь царь и Бог и воинский начальник в одном лице.

– Никак нет, товарищ полковник! – делая невозмутимое лицо, отвечал я. Тороплюсь выполнить ваше указание, подстричься. На моей голове все еще возлежала прическа, привезенная с полигонной пылью Ютер-бога.

– Ну, это вы бы еще успели выполнить, -правда, уже чуть мягче произнес разъяренный вершитель наших судеб.

– Ну, а вы? – перевел он свой взгляд на моего напарника. – Вы кто такой? Оказывается, Якименко еще ему даже не представился.

– Прапорщик Якименко, товарищ подполковник!

– А это не тот ли Якименко, которого мы отчислили в прошлом году? – вмешивается в разговор другой, рядом стоящий подполковник и буравит его глазами. Наш начальник тут же реагирует на этот вопрос, прижав уши и напрягшись.

– Так точно, тот самый, – мямлит весь побледневший, мой новоиспеченный друг по несчастью. Подполковники что – то зашушукались между собою. Я слышал только отрывки фраз. Что он действительно поступал в прошлом году, и за какие – то грехи сразу же был отчислен.

– Ладно. Идите оба в парикмахерскую, по прибытию доложите лично мне.

Я догадался, что прапор Песенко уже успел наябедничать начальнику.

– А я пока подумаю как с вами поступить, -зловеще прохрипел Исаев. Мы взяли под козырек, и на вдруг ставших ватными ногами, побрели выполнять приказание.

– Ну что же мне так не везет? Теперь уж меня окончательно выпрут и больше я не смогу сюда поступить, -мямлил, плетясь вслед за мною по дороге монгольский прапор.

– Да ладно тебе, не сцы. Не так страшен черт, как его малюют, – начал успокаивать я коллегу. – Не может быть, чтобы по таким мелочам сразу же отчисляли.

– Да ты может еще не в курсе… Здесь могут придраться по любому поводу. Ведь за забором этого лагеря бродят десятки тех, кто не добрал пол балла и ждут не дождутся сигнала, чтобы кого – нибудь из нас заменить.

– А вот это уж шиш им, мы еще поборемся, -неуверенно бормочу я ему в ответ.

После приведения своих набалдашников к уставным нормам, снова под дверью кабинета начальника. Стучим, заходим, рапортуем.

– Якименко, вас я определяю пока командиром в третий взвод. Идите, отдыхайте. Я пока очень занят. А там по ходу посмотрим, что к чему, -сухо произнес начальник в нашу сторону и отпустил восвояси. И мы поплелись по своим шиферным вигвамам. Настроения не было никакого.

*УВС СА СССР-уставы внутренней службы…

Взвод

Владимир Озерянин (http://www.proza.ru/avtor/vladius)

см. ФОТО: Шиферные домики для курсантов, на полевой базе академии, в Красном селе.

До первого сентября оставалось с гулькин нос. Продолжалось, так называемое, сколачивание и сплачивание взводов, отделений- формальных коллективов. Взвод уже существовал до меня, пока я резвился на Ютер-богзком полигоне минимум месяц. Пацаны, естественно, давно перезнакомились еще во время вступительной сессии, которая происходила здесь же на академической базе Красного села.

Состав взвода был крайне разношерстным по всем показателям. По социальному статусу и по возрасту. По образованию и национальности. По физическому и умственному развитию. И много еще всяких показателей можно перечислить, которые всплыли в течении шести совместно проведенных лет. А сколько еще осталось утаенных и мне неизвестных. Прапора соседних взводов, естественно, имея время, подобрали себе более-менее адекватных подчиненных. Мне же, с учетом моего отсутствия, достались «сливки». Они сами скучковались так, как им хотелось.

Семьдесят, примерно, процентов составляли вчерашние десятиклассники. Затем шли фельдшера, которые закончили медицинские училища, но еще не были в армии. За ними- фельдшера после срочной службы. И только я, который и с медучилищем, и со срочной, и с контрактной службой за спиной. По возрасту все десятиклассники были на пять-шесть лет меня моложе.

Взвод в общей массе встретил меня настороженно. Новоиспеченные курсанты уже прекрасно чувствовали себя и без меня. Все у них более – менее устаканилось. Было разложено по полочкам. Они давно и быстро навели справки о том, кто есть кто. Взводом до меня заправлял фельдшер, на год меня моложе, после срочной службы, в звании «старшина».

Репаный хохол из центрального региона Украины, Коля Тригуб. Увалень с корявой мордой и медвежьими повадками, не избавившийся от украинского акцента даже за годы пребывания в армии. Речь у него была такая же замедленная и корявая, как и телодвижения, из-за чего «золотая» молодежь взвода постоянно над ним подтрунивала и хихикала.

В третьем взводе был еще один фельдшер с лычкой вдоль погона, Яремчук. Так как на всем курсе было их двое в старшинских званиях, то они периодически по очереди водили курс или полукурс на различные мероприятия. Разумеется, с разрешения Песенко.

Когда строй вел Тригуб, то в задних рядах периодически творилось безобразие. Вчерашние школьники норовили идти не в ногу, шумели. И тут звучала команда от Мыколы.

– Ну! Вы! Там в заду, разберитесь!

Весь строй взрывался вспышкой смеха, а Тригуб искренне недоумевал, от чего это происходит. И продолжал рулить в том же духе. Можете не сомневаться, что и до конца шестого года обучения он произносил эту же фразу, и с тем же недоумением.

Взвод, двадцать четыре курсанта, как и положено делился на два отделения. Отделениями тоже формально руководили сержанты. Первое отделение возглавлял сержант Тицкий, а второе младший сержант Дидора. Где и как они получили свои звания при прохождении срочной службы я могу только догадываться. Но будь их командиром в армии, прежде чем присвоить им звание ефрейтора, я еще сильно задумался бы. Это были именно то, что называется ни рыба, ни мясо.