Расцвет Рагнарёка

– Чё сказал? Да я, между прочим, мастер, брыть, по изготовлению бутылок! – прорычал полуорк. – Думаешь, чем я по жизни там занимался? Именно что в стеклодувной мастерской и работал. Плавил кварц, мешки с песком таскал из карьеров…

– Карьеру-то выстроил себе? – посмеялся стражник. – А то, я смотрю, ты сюда не мешками и не бутылками торговать прибыл.

– А я смотрю, караул твой давно настал, а ты пятый час здесь за картами штаны протираешь, – скалился на него полуорк.

– Ась? Может, арестовать тебя и в темницу? – поднялся кудрявый стражник с трёхдневной щетиной на лице из-за стола.

– Эй, ход свой пропустишь, не орку бей в бубен, а от бубнов моих отбивайся, – за рукав потянул его обратно усач-сослуживец. – Есть чем семёрку с десяткой покрыть? Нет, так бери! Бери да помалкивай! – усмехнулся он.

– Счастье этого зелёного, что я сегодня меч не точил, – проворчал кудрявый и начал отбиваться мастью пик от карт-бубнов.

– Чё сказал? Так бы ты меч точил, как мастак лясы, – сложив руки за головой, откинулся полуорк на спинку стула.

– Ась? Да ты где такой выискался вообще умный? К нам когда полуорки приходят, и двух слов связать не в состоянии. «Мне налить брага! У-а!», – изображал стражник какого-то дикаря, бьющего себя в грудь, а троица за его столом вновь засмеялась.

– Шляпа моднявая у него, свежей плетёнки, новёхонькая, – буквально облизывался на этот предмет одежды лысый стражник, спиной сидевший к окну за всё тем же столом с картами и сигарами, дымящимися в выемках гранитовой тёмно-синей пепельницы.

– Да украл, небось. Подойди ко мне кто и пожалуйся, что шляпу спёрли, сразу буду знать, у кого искать, – покосился кудрявый на полуорка.

– Чё сказал?! – скалился на него тот.

– Ты давай бубны бей, шляпник! – похлопал усач сослуживца по плечу, так как ход снова дошёл до него по кругу.

– Эй, этот тип тебе докучает? Пристаёт? Может быть, ты в заложниках? – в момент, когда длинноволосая слепая девушка-полурослик дотанцевала и проходила мимо карточного стола, её за запястье схватил кудрявый стражник вместо того, чтобы возвращаться к игре.

– Ну-ка пусти её, ты! – поднялся орк.

– Ну, сейчас начнётся, – проговорила Баст Мельхиору, повернувшись на голоса, но не видя, что там творится, из-за широкого прямоугольного столба с мраморным декором.

– Хлеба и зрелищ, – ухмыльнулся Мельхиор, откинувшись так, чтобы всё более-менее видеть. – Люблю Империю. Вечно какие-нибудь заварушки.

– Эм… Ай… здрасьте… забор покрасьте… Всё в порядке, – нежно картавя звук «р», попыталась унять полуорка танцовщица, свободной рукой коснувшись того в районе грудных мышц, как бы пытаясь тоненькой ручонкой усадить обратно за столик. – Отпустите, пожалуйста, – пыталась отдёрнуться она от стражника. – Мы путешествуем вместе. Втроём.

– Втроём? А это ещё что за диковинка белобрысая? – глянул стражник на место справа от полуорка, где в тени в капюшоне сидела ещё одна девушка, чьи светлые, почти белые пряди свисали из-под накидки. – Фоморка, что ль? Только у них волосы таких оттенков бывают.

Самым странным в её облике была вовсе не тряпичная простенькая одежда с накидкой на волчьем меху, не бледная кожа на худощавых ручках, вообще ничего из напрямую с ней связанного, а то, что она с невероятным аппетитом сейчас догрызала лимон вместе с кожурой. Ела с таким остервенением и удовольствием, словно это самое вкусное, что когда-либо ей встречалось. И вытянутое голубоглазое личико не дрогнуло от кислоты цитруса ни одной мышцей. А прикончив этот лимон, она влажными пальцами тут же схватила следующий, также продолжив вгрызаться сквозь кожуру.

– Чё сказал? И вовсе она не фоморка, – заявил полуорк.

– Во даёт, – раскрыв рот, лысый стражник у окна выглядел крайне потрясённым. – С голодного края прям.

– Худощавая, бледная, не некромантка ли, случаем? – сощурился усатый.

– Мы её по дороге подобрали, у неё дом сгорел, – пояснила слепая танцовщица.

– Собралась компания… – выпустил наконец её руку кудрявый мужчина из своей хватки. – Орк, тёмный эльф и низкорослик… Ты не слишком большой-то для них? А то был здесь один учитель верховой езды, любитель девочек, – развернулся он опять к полуорку.

– Разве стража не должна защищать? – повернулась Баст в их сторону.

– Кошке слова не давали, – проворчал всё тот же стражник. – Мы как раз и защищаем горожан от всякого пришлого сброда вроде эльфов и минотавров.

– Вот-вот! – поддакивал ему и священник через один стол, допивая молоко из глиняного кувшина. – Наша стража нас бережёт!

– Иногда я жалею, что я богиня веселья и домашнего очага, – произнесла Баст уже Мельхиору. – Была бы как Ра, уже б прожгла этому небритому всю физиономию насквозь.

– У тебя есть когти, – хмыкнул некромант, качнув головой. – Давай начистоту, если б ты захотела, ты бы перерезала глотки здесь всем. Вообще всем, Баст. И посетителям справа, и этим картёжникам-стражникам по левую руку, увиливающим от работы. Всем, кто за нами, у входа, всем, кто вдали. И трактирщику, и орку этому с его спутницами. Но тебе просто лень. Как и любая кошка, ты хочешь греться у очага. Плодородие тебе нужно, чтобы полёвок вдоволь водилось и ваш кошачий народ мог забавляться, играясь с пойманными грызунами. А веселье – чтоб на праздниках сметанкой кормили. Твоя кошачья сущность всегда довлела над человеческой. И ты абсолютно такая же, как и твои четвероногие и хвостатые твари, которым ты покровительствуешь.

– Не тронулся ли ты умом? – строго взглянула на него собеседница.

– О, не надо делать такие глаза: мол, «ты как с богиней разговариваешь?!». Мы же теперь партнёры, а значит, равны, – проговорил Мельхиор.

– Понаприходит в столицу клоунов и танцовщиц, – всё бурчал по левую руку через несколько столиков от их беседы кудрявый стражник.

– Карту клади давай, – не унимался усатый, которому партия была куда важнее всего вокруг.

– Хочет козырной туз вытянуть всякой швалью, – посмеивался лысый, переглядываясь с темноволосым соседом справа, что сидел в полосатой атласной рубахе, на плечи которой спадали его длинные патлы.

– Да нет у него туза, – не верил тот, отпив пива из кружки и доедая остывшую колбаску с вилки. – Что там про бутылки по цене двух кружек-то?

– Гонит он. Одну кружку уже продал, в бутылке три с половиной. Значит там две осталось, с хвостиком. А он её по цене двух и пытается втюхать, – сипловато произнёс тот, что в полосатой рубахе.

– Ну, так выгода ж, ещё полкружечки сверху! – вскинув брови, улыбался трактирщик.

– Иди вон пришлый сброд дурачь, к приличным людям со своей ерундой не подкатывай, – кивнул на полуорка кудрявый, начав отбиваться картами с пиками от бубнов усача.

– Не видел среди вас приличных людей, – пробурчал полуорк.

– Ась? – вскочил вновь из-за стола кудрявый. – Я не понял…

– Потому что ты глухой и непонятливый, – оборвал его зеленокожий крепыш. – Всё «Ась?» да «Ась?», как дед глухой. Всё, снимай наплечники, эмблему с лентой, в отставку подавай, дядя, раз так плохи дела.

– Я не понял, это он меня сейчас тупым и старым назвал? – обернулся возмущённый стражник к своей компании.

– Говорю ж – непонятливый, – усмехнулся полуорк, допив свой напиток из кружки.

– Оружие, оружие… тебе надо оружие… – забормотала девица в накидке, выкладывая ловко на стол всякие разности. – Это рыба, это щипцы, это ключ от тайника в пеньке, где я хранила сушёных бабочек и банку с морошкой… где-то ж был у меня кинжал, – лезла она куда-то за спину, как если бы там был походный рюкзак, и быстрым жестом клала и убирала обратно вещицы. – Вилка, бутылка с корабликом, кухонный нож. Не боги весть что, но тоже сгодится.

– Да у меня секира своя, – потянулся полуорк за спинку стула, где находилось его крупное орудие.

– А налог на ширину топора уплачен? – интересовался кудрявый. – Выглядит вдвое больше дозволенного!

– Он и ростом вдвое больше дозволенного, – посмеивался сиплый стражник.

– А за оскорбление стражи знаешь что причитается? – всё не унимался кудрявый.

– А ты попробуй, взыщи, – схватил полуорк его резко за горло, поднимаясь с места и заодно задирая своего оппонента в воздухе, так что у того с рукавов карты посыпались.

– Эй… это что? Это откуда всё?! – дивился, глядя на пол, усатый, в отличие от двух других не торопясь помогать сослуживцу.