Дрозды. Последний оплот

– Взрывать бронепоезда! – приказал Туркул.

– Как? Взорвать «Генерала Дроздовского» и «Офицера»?

– А что прикажете отдать их красным? Взорвать! Исполняйте!

– Есть, господин полковник…

***

Штерн увидел полковника Нилова в офицерской шинели, почерневшей от машинного масла. Полковник встретил капитана на железнодорожных путях.

Капитан понял, что после взрыва виадуков, которые ныне были превращены в груды камней и щебня, бронепоезда уже не вывести. Их придется бросить.

– Что сказал Туркул?

– Взорвать, – ответил капитан.

Нилов повернулся к своим офицерам:

– Подгоняйте подводы и грузите на них пулеметы, замки орудий, ящики со снарядами. Будем минировать бронепоезда!

– Как же так? – бросился к Нилову капитан Владимир Рипке, командир «Генерала Дроздовского». – Это же наши броневые защитники. Я с «Генералом» в таких передрягах побывал, что он для меня как боевой товарищ!

– И нужно сделать так, чтобы они не стали броневыми защитниками красных, капитан!

Нилов ушел минировать своего «Ивана Калиту».

Штерн сказал капитану Рипке:

– Вы спасли нас в Дмитрове, капитан. Я так и не поблагодарил вас тогда.

– Вы были со своими солдатами на мосту?

– Да, капитан. И если бы не ваши пулеметы.

– А вот ныне придется взорвать его! Посмотрите на него, капитан!

– Это приказ полковника Туркула. Нельзя чтобы бронепоезда достались красным, капитан.

Рипке отошел в сторону. Штерн не знал, как его утешить. На следующий день первопоходник[7 - Первопоходники – участники первого Кубанского Ледового похода. Элита белой армии. Носили особые знаки на мундирах.] капитан Владимир Рипке застрелился. Он оставил записку: «В моей смерти никого не винить. Привет орлам Первой батареи»…

Мерефа.

Снова в Самурском полку.

Капитан Штерн шагал рядом со своими юнкерами. Они все еще не потеряли ни одного пулемета, хоть тачанок у них больше не было. Их отдали раненым.

Туркул привел Первый генерала Дроздовского полк в городок Мерефу где уже больше недели стояли кавалерийская дивизия генерала Барбовича, Второй Дроздовский полк и Самурский пехотный полк.

– Наши! – прапорщик Слуцкий показал Штерну на солдат, что стояли в карауле. – Господин капитан! Наши. Это Самурцы! Рончевский!

Поручик Рончевский также сразу узнал прапорщика и капитана.

– Слуцкий? Ты? Жив?

Они обнялись.

– Живой.

– Я мы уже похоронили вас с капитаном. Думали, сгинули в степи под красными шашками.

– Нет, – ответил Слуцкий. – Мы были все это время с 1-ым Дроздовским полком Туркула.

– А нам досталось от конной бригады комбрига товарища Хотиненко, будь он неладен, – сказал Рончевский.

Самурцы вышли к солдатам Туркула и стали угощать табаком. Дивизия сохранила боеспособность и ни одни полк дроздов разгромлен не был. Солдаты делилась впечатлениями.

– А кто это с вами? – спросил Рончевский у Штерна, показав на сотню оборванных вчерашних красноармейцев.

– Влились в наши ряды в Льгове. Там они сдались прапорщику Слуцкому. Он захватил двести человек. Туркул не захотел с ними возиться и распустил. Но сотня пожелала вступить в ряды полка.

– Это ты столько пленных взял? – поручик посмотрел на прапорщика.

– Они сдались капитану, а не мне.

– Но пулеметной командой руководил прапорщик, а не я, – сказал Штерн.

– В честь вашего возвращения, капитан сегодня устроим пир!

– Пир? Мы уже три дня без куска хлеба.

– Наши кашевары постараются для вас, капитан. Здесь есть склад продовольствия, и даже водка найдется.

– Водка?

– И теплая постель, капитан. Я прикажу нагреть для вас воды. Сможете помыться и выспаться на перине!

– Звучит как сказка, поручик…

***

Полковник Туркул сразу отправился в помещение штаба, где расположился генерал Барбович.

– Ваше превосходительство, разрешите доложить…

– Бросьте, полковник!

Барбович обнял Туркула.