Дикие нравы села Новосельцева

Обманутая льстивой улыбкой и смиренным голосом хозяина, а более того – запахом колбасы, кошка позволила взять себя на руки. Конечно, распробовав колбасу, она, вероятно, испытала глубокое разочарование, поскольку, вопреки усилителям вкуса, мяса в подношении практически не оказалось. Жизнь – жестокая штука.

– Не знаю, как благодарить! – с чувством сказал счастливый ее хозяин, – может, заглянете на чашку чая? За знакомство, за удачу приподнимем?

– Спасибо, торопимся. Как-нибудь в другой раз, – отозвался на правах флагмана Федор. – Кстати, я Федор.

– Антон, – подал руку владелец кошки. – Представились и Андрей с Валентиной и обменялись с Антоном рукопожатием.

– Так заезжайте в любое время, – пригласил Антон. – Если трактор у забора – значит, я дома.

– Спасибо! – во второй раз поблагодарил Федор. – Коля Лузин там же живет?

– Там же, на Осочной.

– Ну, пока!

– Пока!

– Так запросто? – с недоумением произнесла Валентина, когда машина тронулась. – А вдруг мы налетчики?

– Что ты хочешь: не Снежнодольск! – резонно заметил Андрей. – А я бы выпил, как предлагали – за удачу.

Сидящий за рулем хмыкнул.

– Что, к Коле? – спросил он затем.

– По идее-то надо бы пробежаться сперва по магазинам, – предложила Валентина, что свидетельствовало об отсутствии у компании неукоснительного плана действий.

– Можно и по магазинам, – Федор посмотрел на Андрея, и тот кивнул. – Но тогда я ему позвоню – вдруг у Коляна какие-то планы. Ищи его потом!

И он, действительно, позвонил.

Разговор получился коротким: знакомый никуда отлучаться не собирался, занятый ремонтом бани. Но на всякий случай решили заехать сначала к нему. Мало ли!

Остановив машину у известного ему дома, Федя осторожно отворил калитку и заглянул во двор, готовый тут же захлопнуть ее, буде встречать его вывернется собака. Потому что не все же держат четвероногих друзей на привязи. Вообще – как это можно: держать друга на цепи?

Но собаки не оказалось, и гость растворил калитку пошире, так что стали видны сени, заборчик, за которым обозначился пустой пока огород, навес, до верху забитый сеном и капитальное бревенчатое сооружение, размером никак не меньше, чем 6 на 4 метра. Оттуда через распахнутую дверь доносился визг электропилы.

– Это что, такая баня? – спросил Андрей у Валентины. Она пожала плечами.

– Общественная, что ли? – продолжал удивляться спутник. – Это же сколько дров надо! – И он собрался выйти наружу, но тут откуда-то из переулка вынырнула рыжая собака и приблизилась к автомобилю, пристально разглядывая ноги Федора, который уже намеревался войти во двор усадьбы.

– Кошмар! – вполголоса ужаснулась Валентина.

– Э! – громко обратился к собаке Андрей, тоже почуяв неладное. Она тут же переключила внимание на него и залилась лаем. Федор не знал, куда отступать, но на его счастье из бани выглянул хозяин и цыкнул на пса.

– Из-за пилы не слышал, как вы подъехали, – объяснил он. – Не думал, что так скоро. Ну, здравствуйте, проходите. Выпьем чаю? – и владелец вольноопределяющейся собаки посмотрел на спутников Федора.

– Но мы ж по делу, – запротестовал тот. – Да и тебя отрывать от работы не стоит. А дело вот какое: хотим мы открыть у вас магазин, как принято сейчас в селах, минигипермаркет. То есть все – от селедки пряного посола до садового трактора. Спиртные тоже – куда без них? Ты взял бы на себя поиски помещения и продавца, а мы – доставку товара. Ну, там сигнализацию, интерьер и прочее. А?

Видно было, что предложение гостя застало аборигена врасплох.

– Да тут уж и так торговли полно, аж не вмещаются в помещения, торгуют на улице, чисто Ташкент, – отозвался, наконец, он.

– Но видишь ли, Семеныч, в чем наши шансы: мы-то обеспечим более низкие цены и народ повалит.

– Так это что же – себе в убыток? – с сомнением почесал бровь Семеныч.

– Ну, почему же в убыток? Обязательно в прибыль! Будем изыскивать лучшие варианты. Покупать подешевле, а продавать… ну да, тоже подешевле.

– Интересно девки пляшут. По четыре штуки в ряд, – вполголоса пробормотал местный житель и уже в полный голос спросил:

– А не посмотреть ли для начала на наши, местные цены?

– Ты прямо в точку угадал, Семеныч. Именно так мы и хотели сделать. Есть у нас цены, которые на оптовке. Так что произведем пристрелку. Ты с нами?

– Придется, раз такое дело. Ну, как мы есть теперь компания, надо хоть признакомиться. Николай Семенович Лузин, можно просто – Семеныч,– и хозяин усадьбы пожал руки назвавшим себя гостям. – Ну вот, можно и трогать. Сейчас – сюда.

И автомобиль с пополнившимся экипажем покатил к ближайшему магазину.

***

Глава 2

Виктор Петрович Сумайкин недавно выработал себе пенсионный стаж, и хоть в последние годы обзавелся некоторыми болезнями, на заслуженном отдыхе быстро окреп. Буквально за неделю. Тому причиной стало долгожданное обращение к природе, на которую прежде недоставало времени, даром, что он жил в селе. Заросли крапивы вдоль заборов – это еще не совсем природа. И тополя, сорящие летом белым пухом – то же самое. Виктор Петрович желал видеть тенистые лесные уголки, где не слышалось стрекота мотоциклов и бензопил и не гавкали, почем зря, собаки. И теперь он уходил по утрам прогуляться к ближнему лесу, и дышал. Когда дорабатывал последние месяцы, его часто посещала мысль устроить по выходе на пенсию их с Марьей Сергеевной семейное гнездо вне села. Где-нибудь на раскидистом дереве, не так высоко над землей, чтобы легко входить в него, и не слишком далеко от местной цивилизации, дабы не затруднительно было ходить в магазин и в аптеку. И до того эта идея завладела им, что Сумайкин насилу дождался окончания своей трудовой вахты. Лишь только на службе поблагодарили его за долголетний и добросовестный труд и, вручив памятную стеклянную вазу, выставили за дверь, как он едва ли не полностью отдался реализации своей мечты. Перво-наперво Виктор Петрович присмотрел наиболее подходящее дерево, что не составило большого труда, так как местность он знал досконально. Лесной резиденцией его следовало стать старой березе, которая в метре от земли разделялась на три кривых ствола, образуя в развилке подходящее место для устройства летнего жилища. Виктор Петрович видел как-то тоже на березе, метрах в трех над землей сооружение, явно построенное не воронами, поскольку были использованы доски. Обитал ли там кто-то, выяснять не стал, поскольку такое строить не собирался и опыта перенимать – также. Он решил соорудить свое пристанище полностью из подручных материалов, без гвоздей и болтов. И вот, отпраздновав в семейном кругу свой выход на заслуженный отдых, в будний день, который стал теперь выходным, Сумайкин отправился в лес. При себе он имел топор, заткнутый, как у старых лесорубов, за ремень, и ножовку. Апрельское утро выдалось прохладным, в натаявших накануне лужицах хрустел под ногами лед. Он спустился по склону ниже, до самой Песчанки, еще не освободившейся от зимних оков. Красота!

Не один только Сумайкин покинул в это утро населенный пункт. Не спится не то, что до обеда, а даже до девяти утра, старикам даже на отдыхе: проходя мимо реки, делавшей здесь петлю, он увидел сгорбившегося над лункой рыболова и тут же узнал его: Лев Иванович Гущин, тоже пенсионер. Он постарше Виктора Петровича, но нездешний, а приехал не так давно из города, со своей Анной, как только и она вышла на пенсию. Тут ее необоримо потянуло в места детства, то есть в Новосельцево. Супруг, которому обрыдла городская суета, не возражал. Потому что детство его протекало тоже в деревне, хотя нездешней. И это запало, надо думать, ему в душу. Об этом детстве Сумайкин слышал от Анны, которую знал давным-давно. Однако же супруг ее оговорил за собой право покинуть село, если вдруг оно надоест. По ее словам, Гущин занимался преподавательством и даже имел научные труды. Ну, это уж – понимал Виктор Петрович – она прихвастнула. Какое преподавательство, когда ее муж изъяснялся почти так же коряво, как Петя Круглицын, окончивший семь классов. Одно только отличие – Лев Иванович не ругался походя матерными словами, как Петя, у которого к 45 годам скопился неимоверный запас выражений. Виктор Петрович с Гущиным знаком шапочно, а тут вышел прямо на него.

– Доброе утро! – поздоровался он с рыболовом.

– Доброе и вам! – раздалось в ответ.

– Так место выбрали вы неудачное. По-моему, тут мель – до дна, наверное, за зиму промерзло.

– Нет, вода там ходит. И рыба.

– Клюет разве?

– Да не сказать, чтобы шибко. Но мало-мало есть, – ответил любитель холодной рыбалки, кивнув в сторону, где в снегу, запорошившем лед, лежали несколько окуней. – Ладно, что окуни мерные, не ерши. Наверное, стайка такая.

– Эти еще ничего, – сконфуженно согласился Сумайкин, поправляя топор за ремнем, – а то ведь заезжие всю рыбу перевели.

– Хм, хм, – отозвался Гущин, подтягивая поближе бур. – А чего же вы – по дрова, ли чо ли?

– Ну, какие дрова – на горбу отсюда не натаскаешься! Мастерю я из наростов фигуры разные.

– Из кап, что ли?

– Вот-вот, из них самых.