Происки любви

Вика, поначалу намеревавшаяся было упираться, возражать, задавать вопросы, неожиданно для самой себя ослабла, закивала рыжей головой и, повинуясь этому потоку завораживающей энергии, внутри которого она вдруг оказалась, отодвинула чашечку, выросла из-за стола и пошла рядом с ним в неизвестном направлении. Вика быстро переступала своими длинными ногами и с недоумением ловила себя на том, что ей чуть ли не впервые за все её восемнадцать лет совершенно не мешало, что она поглядывает на этого озабоченного, что-то крайне серьезно объясняющего ей молодого мужчину сверху вниз.

Утром следующего дня они сидели за завтраком на маленькой Саниной кухне.

Вика не отрывала от него сияющих глаз. Она уже давно опаздывала в университет, но не было сил разрушить резким вставанием ту удивительную блаженную истому, в которой она пребывала со вчерашнего вечера, с того самого момента, когда всё вдруг столь неожиданно завертелось и понеслось куда-то… На мороз пошло, по Саниному выражению, почему-то насмешившему ее до невозможности.

Саня подлил молока в кофе, искоса поглядывая на рыжекудрую, сидящую визави девушку. Он и сам не мог поверить, что всё это и вправду произошло с ними, причем с такой невероятной стремительностью, от которой они оба всё ещё никак не могли опомниться. Единственное, что выручало, это верно взятый вчера деловой тон, который он всё время боялся не выдержать и потому злоупотреблял им чрезмерно.

Впрочем, Вика ничего этого не замечала. Она вообще находилась далеко отсюда, в счастливом, лениво обтекающем её покое, откуда можно было молчаливо любоваться Саней, его замечательным мужским лицом, его порывистыми мужскими движениями, звуками его чуть хрипловатого мужского голоса, сурово произносящего какие-то обращенные к ней слова.

Вика заставила себя прислушаться, осознать смысл этих грубоватых мужских фраз.

– Короче, сделаем так, – говорил Саня, – сейчас допьем кофе и по делам. То есть ты в университет, а я должен в редакцию заскочить. У меня там срочный материал, в следующий номер идет, я тебе вчера говорил, помнишь?

Вика радостно закивала, хотя на самом деле помнила она совсем другое… его руки, его губы – вот что она помнила.

– А часов в пять можем встретиться у Ломоносова, – продолжал Саня. – Я предлагаю следующее…

Неожиданно он осёкся, нахмурился, оглянулся, на лице его появилось озабоченное выражение.

Вика повернула голову вслед за ним. Теперь услышала и она – в дверном замке поворачивался ключ. Входная дверь открывалась.

– Ёшкин кот! Предки вернулись! – обреченно прошептал Саня. – Должны были только к вечеру нарисоваться…

Дверь хлопнула, раздались голоса, шаги. На кухне возникли родители – маленькая розовощёкая мама и лысоватый, такого же небольшого росточка папа.

– Привет! А у нас гостья, – слегка зафальшивил Саня. – Вот познакомьтесь, это Вика. Это мои родители. Завтракать будете?

– Кофейку, пожалуй, попьем, – вышел из неловкого положения папа.

Все несколько церемонно расселись вокруг раскладного кухонного столика.

– Вы что же, вместе учитесь? – любезно спросила мама у Вики.

– Практически, – ответил Саня прежде, чем Вика успела открыть рот. – Мы на параллельных курсах, но очень много общих предметов. Так что очень удобно вместе к экзаменам готовиться, проверять друг друга.

– Конечно, – с энтузиазмом одобрила мама, – вдвоём всегда проще. Мы тоже всегда так делали…

Саня исхитрился нажать Вике на ногу. Девушка приняла сигнал, вскинула рыжие ресницы.

– Мне к сожалению пора, я на лекцию опаздываю, – произнесла она своим мелодичным голосом. – Очень приятно было познакомиться.

– И нам тоже, – заулыбалась мама, – приходите, Викочка, будем всегда рады…

Мама не договорила, голова её запрокинулась высоко наверх.

Вика встала.

Тело её, ещё не отошедшее от этой невероятной ночи, увенчанное рыжей короной пышных волос, неожиданно распрямилось и колонно вознеслось над кухонным столом, на какое-то мгновение полностью перекрыв падающий из окна свет.

– Спасибо за приглашение! – раздался сверху звучный Викин голос. – До свидания!

И, аккуратно нагнувшись, чтобы не задеть висящую на уровне ее лица люстру, Вика на удивление легко для её роста скользнула мимо онемевших родителей и исчезла в дверном проеме.

Саня бросился её провожать, задевая за кухонные табуретки в обрушившейся тишине.

Вернувшись, он обнаружил маму с папой всё в той же, напоминающей немую гоголевскую сцену позиции. Оба сидели с отвисшими челюстями, вперив изумленные взгляды в тёмную пустоту дверного проема, словно ожидая, что там сейчас вновь материализуется так внезапно поразившее их видение.

Глава третья

Обсуждение

Старик, держи рассудок ясным,
Смотря житейское кино:
Дерьмо бывает первоклассным,
Но это всё-таки говно.

    И. Губерман

В просмотровом директорском зале зажёгся свет. Всего несколько человек комфортно расположилось в новеньких, покрытых бордовым плюшем креслах. Один ряд, подальше от экрана, занимали студийные – сам директор, Гордин, постоянный гординский оператор Игорь Стрельцов, соавтор по сценарию Юра Федорин, а также исполнительный продюсер, то бишь, по-старому, директор картины, маленький кругленький Марк Рыскин.

Впереди, через ряд от них, сидел инвестор – Сергей Иванович Аптекарев, крупный мужчина лет сорока. По левую руку от него развалился здоровый детина по имени Гурам, представленный инвестором в качестве его имиджмейкера, хотя, с точки зрения Гордина, он куда больше смахивал на телохранителя. По правую – восседала Ирина, высокая крашеная блондинка несколько вульгарного вида, заявленная Аптекаревым как консультант по культуре.

– Ну, что скажете, Сергей Иванович? – начал Речевский. – Какие соображения?

Инвестор осклабился.

– Вообще-то занятно, – хохотнул он. – Где это вы такую дылду нашли?..

Поскольку вопрос не был адресован к нему лично, Гордин не счёл нужным отвечать.

Возникла небольшая пауза.

Речевский выразительно посмотрел на Рыскина, и тот тут же, как будто только и ждал этого взгляда, радостно подался вперёд всем телом.

– Она на самом деле баскетболистка, – энергично начал излагать Марк, – из нашей олимпийской команды, очень способная девушка, на лету всё хватала. Виктор Борисович с ней в принципе недолго работал, если, скажем, сравнить…

– Да, здоровая тёлка, – прервал его словоизлияния инвестор. – Но чего-то в конце, по-моему, вы малость переборщили. Чего это они так на неё вылупились?

Виктор, задетый тоном Аптекарева, снова промолчал, делая вид, что вопрос к нему не относится. На этот раз выкручиваться пришлось самому Речевскому.

– Ну, это же материал, Сергей Иванович, – благодушно забасил он. – Всё подсократится, подмонтируется, будет нормально, поверьте. Ну, а в принципе вы что скажете?

– В принципе? – озаботился инвестор. – В принципе ничего, неплохо. Ты как считаешь, Ира?

– Мне кажется, довольно любопытно, – томно начала консультант по культуре. – Я вот только не поняла…

Что именно она не поняла, так и осталось неизвестным, поскольку Аптекарев ничтоже сумняшеся тут же перебил и её.