Церковь воинствующая

Как-то родственники отца Алексия наняли Герасима поставить на могиле отца Павла Вигилянского памятник. Могила отца Павла была рядом с могилой отца Алексия. Герасим выкопал яму, положил брусья для поддержки памятника, а поскольку могилы были очень близко одна от другой, брусья пришлось упереть в могилу отца Алексия. Ночью Герасим – сам хорошенько не знает, во сне или наяву – услышал голос: «Герасим, неладно ты начал свою работу». Что же в ней неладного, вопросил в удивлении тот. Голос ответил, что он должен бы знать, как знают и как говорят в народе, что должно отцу Алексию «выходить мощами», и что если он оставит брусья так, при вскрытии мощей памятник отцу Павлу придётся сломать, и работа его пропадёт даром. Поражённый Герасим наутро пошел посоветоваться с матушкой. Было решено переложить брусья так, чтобы они не касались могилы отца Алексия.

Ходит в Бортсурманах и такой ещё рассказ. Говорят, перед смертью отец Павел Вигилянский завещал похоронить себя рядом с отцом Алексием так, чтобы гробы их касались стенками. Когда начали долбить землю (время было зимнее), лом согнулся в дугу. Такая же история вышла и с другим ломом. В этом увидели указание, что это-де отец Алексий не пускает к себе отца Павла. И, отступив немного, уже без труда вырыли могилу, хотя и рядом с отцом Алексием, но всё же не вплотную.

Ещё рассказывают, что, умирая, отец Алексий говорил, что он не совсем уходит от народа, и кто будет его помнить, того и он не забудет. Тогда непонятны были его слова. Но вскоре всё объяснилось.

Некоторое время спустя после смерти отца Алексия привезла одна купчиха в Бортсурманы издалека безумную буйную больную мать. Узнав, что батюшку недавно схоронили, дочь заплакала, стала жаловаться на судьбу, что-де некому теперь помочь её матери. Дочь слезами заливается, а мать буйствует, непристойные слова выкрикивает, отца Алексия псом ругает. Тяжко стало дочери. Попросив добрых людей покараулить мать, пошла она на могилу к отцу Алексию. Отслужила панихиду, выплакала своё горе да пришла домой. Смотрит и глазам своим не верит: мать сидит на лавке и совершенно спокойно разумно со всеми разговаривает, словно и больной никогда не бывала.

Тогда понял народ, что значили батюшкины слова, и с тех пор стал ходить к нему на могилку, как прежде ходил к живому, и множество чудес стало происходить на ней.

Приведём некоторые из них.

* * *

Крестьянка села Ожгибовка Анна Аполлоновна несколько лет лежала неподвижно. Раз в бреду или во сне – она хорошо не помнит – увидела она двух старцев, которые коснулись её ног. Придя в себя, она почувствовала некоторое облегчение и дала обещание отслужить панихиду на могиле отца Алексия. Через силу собралась и с помощью добрых людей, а порою и ползком, добралась до Бортсурман и отслужила панихиду. Вскоре после этого она поправилась.

У другой ожгибовской крестьянки, Натальи Матюшиной, заболела десятилетняя дочь Анастасия. Несколько дней уже маялась она желудком, почти ничего не ела, тяжело дышала. Пришла мать к помещице за лекарством. Но лекарства у барыни не нашлось. Однако, подумав, дала она Наталье немного земли с могилки отца Алексия и велела, хорошенько помолившись, размешать земельку в воде и напоить дочь. Приняв воды, дочь сразу исцелилась.

Страдал так же желудком в Ожгибовке четырехлетний мальчик Шляпников. Особенно мучился и кричал он по ночам. Но как только, по совету добрых людей, мать дала ему немножко воды с земелькой с могилки отца Алексия, в ту же ночь ребёнку стало лучше, и он стал поправляться.

В 1893 году, схоронив мужа, вдова лесничего Наталья Петровна Мурзанёва, с грудной дочерью Верой приехала в город Курмыш. Девочка была слабенькая, малокровная, постоянно хворала, страдая какими-то непонятными припадками. Несчастная мать обращалась к докторам, клала ребёнка в больницу – ничего не помогало. Когда девочке исполнилось пять лет, Наталье Петровне кто-то посоветовал свозить дочь на могилу к отцу Алексию и отслужить панихиду. В родительскую субботу отправилась мать с дочерью в Бортсурманы. Отстояла обедню, потом вместе с крестным ходом пошла на кладбище. Во время панихиды больного ребёнка посадили на землю возле могилки отца Алексия. С того дня у девочки бесследно прошли и припадки, и малокровие.

Бортсурманский крестьянин Иван Губин во время Японской войны служил в Сибири. Захворал он поносом и долго мучился, пока не вспомнил, что захватил с собой земельку с могилки отца Алексия. Всыпал он щепотку в посудину с водой, помолился, выпил несколько глотков, остальное передал другому больному бортсурманскому солдату, и оба выздоровели.

В 1908 году у Веры Александровны Пазухиной отравился маленький сын Саша. Жили они в городе. И случилось так, что помощник кондитера, подросток, рассердившись на повара, в отместку ему насыпал в шоколадную массу для конфет сильнодействующий яд. В городе было много отравлений, но о причине их догадались не сразу. Принесли конфет и Вере Александровне. Яд попал не равномерно, так что в семье отравился только Саша. Врач признал положение безнадёжным и сказал, что придёт утром, чтобы поддержать Веру Александровну.

Мальчик уже вытягивался и холодел. Вера Александровна с верою размешала в воде земельку с могилки отца Алексия и влила мальчику в рот. Судороги сразу прекратились, а вскоре и тело потеплело. Пришедший поутру доктор, спросил: «В котором часу мальчик умер?» – «Он жив», – был ответ. И когда Вера Александровна рассказала, как исцелился её сын, доктор невольно воскликну: «Да, это – чудо!»

Чудесное исцеление было и в семье бортсурманской крестьянки Прасковьи Сеяновой. Зимой 1911 года одна из её внучек, четырехлетняя Маша, тяжело заболела корью. Корь, наконец, прошла, но девочка продолжала лежать пластом, ноги у неё отнялись и висели, как плети. Накануне Николина дня, престольного праздника в селе Бортсурманы (храм трёхпрестольный), Прасковья посоветовала дочери сносить Машу к причастию и отслужить панихиду на могилке отца Алексия. Мать всё исполнила.

На другое утро, 9 мая, все дети побежали в палатки, которые в этот день в Бортсурманах раскидывали на площади перед церковью. Вслед за ними потянулась и маленькая Маша, которая до того все время лежала неподвижно. Она сама надела чулки и башмаки и вышла за детьми на улицу.

А крестьянка Елена Небасова исцелилась от зубной боли, приняв воды с земелькой с могилы отца Алексея.

Другая бортсурманская крестьянка, Аграфена Крылова, заболев лихорадкой, длительное время принимала по совету местного фельдшера разные лекарства, но ничего не помогало. Тогда мать принесла ей земли с могилки отца Алексия. Три раза приняла она её с водой – и лихорадка оставила ее.

У крестьянки села Майданы Курмышского уезда, Анастасии Степановой, хворал четырехлетний сын Ванюша. Временами у него делались припадки, изо рта шла пена. Мать привезла Ванюшу в Бортсурманы, отслужила панихиду на могилке отца Алексия, и мальчик выздоровел.

Крестьянин Нижегородской губернии Васильевского уезда деревни Высокая Слобода Николай Юдин однажды сильно заболел. Сначала заболела спина, потом грудь, затем отказали ноги, а потом и всего скрючило. Стал он калекой. В течение четырёх лет лечился он у разных докторов, но ни один не помог ему. По совету бортсурманского крестьянина Семёна Губина велел Николай родным везти себя на могилку отца Алексия. И сразу стало ему там легче, а через несколько дней он и совсем поправился.

* * *

Незадолго до революции приезжала из Святейшего Синода в Бортсурманы комиссия, собрала необходимые для прославления свидетельства, но помешала революция.

А вскоре по всей Руси стали закрывать и рушить храмы, монастыри, сбрасывать колокола, жечь церковные книги, иконы, глумиться над святыми мощами, изымать при помощи пресловутого «Помгола» церковные ценности и вагонами отправлять за границу, сажать и расстреливать священство.

В 1937 году был закрыт и разорён и храм в Бортсурманах. Безбожники многократно пытались так же разорить и могилку отца Алексия, но почитание чудотворца народом, очевидность чудес, когда даже исцелялись безнадёжные раковые больные, наконец, понудило власти отступиться.

В то тяжёлое время, сказывают, в селе Майданы жила Люба Кузькина. От рождения она была убогая, слабая глазами, а ноги совсем не ходили. Ей было около десяти лет, когда храм в Бортсурманах разорили. Но её мать, Анастасия, зная о множестве чудес, происходящих по молитве праведника, отвезла дочь на могилку к отцу Алексию, сама, как могла (священники были уже арестованы), пропела панихиду. Буквально на второй день по возвращении домой дочь стала ходить, а вскоре и зрение исправилось.

В 1952 году в семье крестьянки села Бортсурманы, Кирилловой Екатерины Васильевны, проживающей у подножия холма, на котором стоит церковь, заболела двадцатидвухлетняя дочь Мария. От хронической ангины у неё пропал голос, так что говорила она едва слышно. В семье Кирилловой было семеро детей, муж; погиб на войне и растила она всех одна, за работой и хлопотами внимания детям уделяла совсем мало. Вся надежда была на отца Алексия, к которому она имела большую веру. Она и больной дочери говорила: «Машенька, ступай-ка ты на могилку к батюшке, проси его, родненького, поусерднее. Многим он помогал и тебе поможет». Дочь послушалась, пошла на могилку, помолилась, как могла. В ту пору могилка была мало ухожена, и землю доставали из норы, которая образовалась от частого пользования. Взяла и Мария оттуда немного земли. Принесла домой, мать размешала землю в воде, процедила через марлю и велела дочери пить с утра натощак. Долго употребляла Мария эту воду и ходила к батюшке на могилку. Иногда к ней заходили сверстницы и пели народные песни. Мария смотрела на них с грустью и думала, что ей уже никогда не певать, как прежде. Время меж; тем шло, мать продолжала уверять дочь, что рано или поздно, а помощь батюшка Алексий подаст, и не такие недуги исцелял. Хранили они воду в подполе, и когда Мария спускалась за картошкой или ещё за чем, открывала баночку и делала несколько глотков. Больше месяца никакого облегчения не было. Однако вскоре незаметно для больной голос вдруг появился. Совершенно такой, как и прежде.

* * *

Но минуло лихолетье. За это время по очереди канули в небытие и Союз воинственных безбожников, и безбожная пятилетка, и товарищ Хрущёв, с трибуны мавзолея авторитетно обещавший к 1980 году построить коммунизм и показать по телевизору «последнего попа». Следом за ними в своё счастливое никуда сгинули и все остальные последовательные ленинцы. И вот уже по всей России один за другим стали оживать монастыри и храмы. Ожил и храм Успения Пресвятой Богородицы в Бортсурманах.

В 1990 году, на Пасху, в храме была совершена первая служба. 17 августа 1993 года было совершено малое освящение. А с 1994 года в Бортсурманах – появился постоянный священник.

С тех пор на день памяти отца Алексия, по сложившейся традиции не в день успения, 4 мая, а в день рождения, 26 мая, в Бортсурманы стало приезжать множество паломников, а с 1999 года – и из дальних мест.

Перед Успенским постом, например, прибыли из Одессы капитан дальнего плавания с супругою и рассказали, как в Сингапуре в одну из трудных минут жизни они обратились к отцу Алексию, о котором знали и которого всегда почитали, за помощью и получили её. Знают о батюшке и православные Франции – туда в своё время эмигрировал помещик Пазухин с семьёй.

Чудеса по вере молящихся на обихоженной стараниями настоятеля и прихожан могилке праведника после десятилетий запустения стали происходить опять. Приведём некоторые из них.

Незадолго до Всероссийского прославления жительница деревни Кисленка Пильненского района Долгова Валентина Владимировна приехала на день памяти отца Алексия 26 мая 1998 года в храм на торжественную службу. После панихиды, которая неукоснительно служилась после литургии, Валентина вместе со всеми взяла горстку земли с могилки отца Алексея. Вернувшись в деревню, она раздала её знакомым, в том числе и Даниловой Людмиле Ивановне, у которой была больная глазами внучка Таня. Зрение её было настолько плохое, что даже в сильных очках она едва различала самые крупные буквы. Болезнь прогрессировала и грозила полной слепотой. Летом 1999 года Таня приехала из Нижнего к бабушке в гости. На праздник апостолов Петра и Павла Валентина Владимировна, размешав в воде земельку с могилки отца Алексея, дала умыться Тане. Через некоторое время девочка почувствовала над глазами боль, прилегла и уснула. Проснувшись, она удивилась, как это она могла лечь спать в очках. Но тут же с удивлением обнаружила, что очков на ней нет, а видит она так, как и в очках никогда не видела. Вскочив, с радостным криком она побежала к бабушке. До исцеления один глаз видел хуже другого, и после исцеления разница осталась. Тогда девочка умылась ещё раз. И головная боль появилась опять, а когда прекратилась, хуже видевший глаз исцелился. Вскоре Таня с родственниками поехала в Бортсурманы поблагодарить батюшку за исцеление. В настоящее время Таня ходит без очков. Всё это записано со слов Таниной бабушки по отцовой линии, Горбуновой Софьи Ивановны, 31 августа 1999 года.

Ещё был случай исцеления Семёнова Александра Николаевича, уроженца деревни Козловка, что в четырёх километрах от Бортсурман. В младенческом возрасте у него были расслаблены ноги, мать его разуверилась в земных врачах и в надежде на помощь Божию понесла на руках ребёнка в Бортсурманы. Со слезами просила она на могилке отца Алексия об исцелении и молилась с земными поклонами. Затем, немного отдохнув, отправилась в обратный путь. Дома она попробовала поставить ребёнка на ноги и к великой радости обнаружила, что ребёнок не только стоит, но и ходит. В настоящее время Александр Николаевич работает в посёлке Пильна начальником общепита.

Филатов Дмитрий Александрович, проживающий в Нижнем Новгороде по улице Суздальской, д. 60, приехав в Бортсурманы, несколько дней страдал от зубной боли. Не помогал даже новокаин. После посещения могилки отца Алексия боль сразу исчезла.

Его дочь, Филатова Ольга Дмитриевна, живущая по тому же адресу, с самого рождения в течение десяти лет страдала от частых обострений хронического тонзиллита. Врачи настаивали на операции, чтобы удалить миндалины. После молитвенного обращения к отцу Алексею и прикладывания земли с могилки, обострения постепенно совсем прекратились.

31 августа 1999 года Лариса Степановна Калетурина оставила письменное свидетельство происшедшего с нею чуда.

«Зимой 1999 года Галина Филатова (в девичестве Крылова), уроженка села Бортсурманы, попросила меня, Калетурину Ларису Степановну, проживающую в Нижнем Новгороде по улице Богдановича, помочь разбить клумбы и посадить цветы на могилке отца Алексия и возле храма…

В апреле того же года мы с Галиной нарисовали план разбивки клумб, решили, какие купить семена, чтобы к посадке подготовить рассаду. Желающих сеять и сажать цветы оказалось много. Поездку наметили на 15 июня. Но тогда стояла такая сильная жара, что в путь собралось всего лишь восемь человек. Не всё было гладко и со мной. 11 июня, в пятницу, я была на работе. После обеда меня стал бить озноб. Поскольку я работаю с техникой, где постоянно включены мощные кондиционеры, то и подумала, что это от них мне холодно. После работы, в четыре часа вечера, я поехала на дачу в Борский район. Добралась с трудом, да ещё ключ забыла. Пришлось ждать мужа и детей. Озноб не унимался. Когда приехал муж; с детьми и увидели, в каком я состоянии, они тут же уложили меня в постель, укрыв тремя ватными одеялами. Но озноб всё продолжался, сильно разболелась и голова, и левая часть лица, даже рот я с трудом открывала, чтобы выпить чаю с малиной. Как же, думаю я поеду в Бортсурманы? Видя такое моё состояние, дети встали на молитву. Вскоре я уснула. А утром обнаружила на левой щеке флюс. Кое-как поднялась, но в 9 часов муж; опять уложил меня в постель. Левый глаз заплыл совсем, опухоль на щеке сравнялась с носом, в голове невыносимая боль. Муж; с детьми решили отправить меня в больницу. На мои возражения не обращали внимания. Однако машину раздобыть не удалось, и мы пошли на рейсовый автобус до Богородска. В Богородске «скорая» доставила меня в районную больницу, вызвали дежурного стоматолога. Врач сказал, что надо вскрывать и выпускать гной. Вскрыли верхнюю десну и вставили резинку, по которой потёк гной. От госпитализации я отказалась. Мне выписали антибиотики. С трудом добравшись до автостанции и безуспешно попытавшись нанять такси, мы отправились в Нижний на автобусе. К вечеру 13 июня стало чуть полегче – я даже смогла прочесть вечерние молитвы.

В понедельник, 14 июня, утром опухоль чуть спала, я пошла на работу, а с работы в больницу Семашко. В стоматологии мне вынули старую резинку, обработали рану и вставили новую резинку. Гной продолжал течь, и запах изо рта был неприятный. Врач сказала, что нужно сделать снимок и, очевидно, придётся снимать коронку и либо лечить, либо удалять больной зуб. Я сказала, что раньше среды не смогу этим заняться.

Наконец, 15 июня с цветами едем к отцу Алексию в Бортсурманы. Жара невыносимая – 30 градусов. Приехали и сразу к могилке пошли, опустились на колени, прочли канон покаянный, приложились к кресту. Староста выдал нам инструмент, и мы взялись за работу. Из меня работник вышел никудышный, только сидя и могла работать. Сидела-сидела и вдруг мысль: иди на могилку и просить. Пошла. Просить не могу, стала на колени и положила голову на могилку. Минут через пять появились силы. Я поднялась и доработала до конца.

Тут пришёл отец Андрей Смирнов, настоятель храма, с матушкой Еленой и детками, и мы вместе отправились служить панихиду. После службы, испрашивая благословения на дорогу, я спросила, можно ли положить в рот на рану земли с могилки. Отец Андрей ответил, что с верою всё можно.

Прикладываю. Все уходят, я остаюсь одна у могилки. Молюсь своими словами, со слезами, прошу батюшку помочь. Сколько времени просила – не знаю, верно, минут пятнадцать, когда же очнулась – на голове точно чугунный обруч надет, боль страшная.

Пошла ко всем, о чём говорят – не понимаю. Староста раздаёт на память фотографии иконы отца Алексиея. Прошу Надежду Янчук довести меня до машины – едем на святой колодец. Когда облилась холодной водой, голове стало легче, усталость немного отошла. А по дороге домой почувствовала, что исцелилась полностью. Все радостные, поют молитвы и я с ними.

Дома дети спрашивают, как моё самочувствие. Я отвечаю: «Прекрасное!» Тогда они просят меня показать рот. Я открываю. Ни разреза, ни резинки нет – все удивлены. К стоматологу больше не ходила».

Обретение святых мощей (рассказ настоятеля – священника Андрея Смирнова)

За две недели до знаменательного события в Бортсурманы приехал игумен Дамаскин (Орловский), член Синодальной комиссии по канонизации, составитель книги «Подвижники веры и благочестия». В первом томе этой книги впервые появилось житие отца Алексия Бортсурманского. Игумен Дамаскин сказал, что на предстоящем юбилейном соборе будут прославлять в чине всероссийских святых нашего отца Алексия и что к этому событию можно приложить обретение мощей. Для этого необходимо испросить благословение у правящего архиерея на исследование захоронения. Не откладывая в долгий ящик, я в ближайший понедельник поехал с заготовленным прошением на приём к митрополиту Николаю (Кутепову). Прошение моё владыка быстро подписал, и я сразу же по телефону сообщил об этом игумену Дамаскину, который назначил время приезда комиссии на 16 августа 2000 года.

Прибыв с группой помощников в назначенное время вечером, отец Дамаскин обговорил со всеми план действий на следующий день. Утром 17 августа я (настоятель храма), игумен Дамаскин, отец Максим (секретарь Синодальной комиссии по канонизации) со своими помощниками (12 человек), ещё один священник из села Спасского, прихожане, отслужили молебен перед началом всякого дела и панихиду, со страхом приступили к заветной могилке. Всё происходящее фиксировала на кинокамеру приехавшая с игуменом Дамаскиным Медведева Галина Павловна, впоследствии снявшая документальный фильм «Святой праведный Алексий Бортсурманский». Могила отца Алексия находилась за главным алтарём Бортсурманского храма. Могила всегда была ухожена. Даже когда были особо сильные гонения на веру, и могилу богоборческие власти буквально сравнивали с землёй, на следующий же день могильный холмик снова возвышался на своём месте. Захоронение даже пытались разорить, останки перезахоронить и скрыть от верующих, но поговаривали, что вроде непосредственные исполнители таких указов вовремя одумывались и, обманывая своё начальство, имитировали результаты своей работы. В связи с этим было сомнение, находятся ли святые мощи на своём месте, поэтому прошение правящему архиерею подавалось именно на исследование захоронения.

День был пасмурным, временами накрапывал дождик. С самого начала работы игумен Дамаскин начал читать Святое Евангелие, и читалось оно посменно до самого завершения работы для того, чтобы Господь сглаживал возникающие искушения – а их, по уверению игумена Дамаскина, не раз обретавшего мощи, будет много.

И действительно скоро стали подходить сельчане, которые в храм не ходили, а потому не были подготовлены к обретению, и возмущаться, что, мол, столько лет отец Алексий пролежал в земле, и не надо бы его беспокоить. Другие стали говорить, что отца Алексия хотят у них забрать и увезти в Москву, а их оставить сиротами. Страсти накалялись.