Церковь воинствующая

Одна женщина, не разобравшись в слухах, позвонила в районный центр, в Пильну, в милицию, сообщив, что в Бортсурманы понаехали «чёерные бородатые люди с золотыми цепями на иномарках с чужими номерами и раскапывают могилы около церкви». Срочно была собрана вооруженная спецгруппа из сотрудников ГИБДД и уголовного розыска.

В это время наши ребята вынули грунт на полтора метра. Милиционеры, приехав на место, пытались остановить работу, показывая бумагу из областного центра о том, что без ведома областных властей производить раскопки на курганах нельзя. Стали оформлять протокол, записывать номера машин, паспортные данные приехавших. Но игумен Дамаскин и приехавшие с ним (люди юридически подкованные), где в мягкой, где в жёсткой форме (начали записывать номера значков сотрудников ГИБДД) всё же сумели убедить милиционеров, сказав, что во время проведения Юбилейного Собора Русской Православной Церкви в честь 2000-летия Христианства будет происходить прославление в лике святых святого праведного Алексия Бортсурманского, поэтому запретить исследование его захоронения внутри церковной ограды, разрешённое правящим архиереем, они, сотрудники районной милиции, не имеют права. Евангелие продолжали читать. Милиционеры с нами согласились и, оставив несколько человек для поддержания порядка при проведении работ, взяв благословение, отъехали.

Раскопки продолжались. Некоторые старожилы начали настойчиво утверждать, что мощей здесь нет, и что их замуровали в стену храма, чтобы они не подверглись осквернению.

Но вот показался склеп. Напряжение неимоверно усилилось. В районе главы кладка была нарушена, чем подтверждались опасения изъятия мощей. Внутрь склепа сразу не стали спускаться, а очистили его снаружи полностью. В других местах кладка была неповреждённая. В это время из города Лысково (100 км от Бортсурман) пришёл крестный ход – дети Воскресной школы вместе со священником и дьяконом. При них и началось самое интересное.

Разобрав кладку склепа, среди останков дубового гроба обнаружили мощи священника в зелёном облачении, в чёрной рясе, с останками напрестольного креста и Евангелия в районе груди. Глава была немного повёрнута набок, но не тронута теми, кто во времена гонений разобрал кладку склепа в районе главы. Под главой лежали остатки соломенной подушки, в районе груди – два креста: один маленький кипарисовый нательный, другой священнический наперсный, на наградной Георгиевской ленте, с надписями на сторонах «1812 г.» и «Не нам, не нам, а Имени Твоему». Облачение и его части, части гроба и землю, среди которой находились частицы облачения, гроба складывали на простыни и относили в храм на отведенное место, а сами мощи складывали в специально приготовленную первоначальную раку.

В это время пришедшие крестным ходом справили последнюю панихиду по отцу Алексию на месте его захоронения.

Затем раку с обретёнными мощами крестным ходом внесли в храм. Раку поставили перед Царскими вратами и отслужили первый молебен. Прихожане (даже те, кто вначале сильно возмущались) расчувствовались, благодарили приехавших из Москвы и пришедших крестным ходом из Лыскова, несли, кто молоко, кто продукты, а потом, потрясённые, радостные, прихватив на память кирпичики из склепа, разошлись по домам.

Церковные археологи стали просеивать землю, которая была в непосредственном контакте с мощами и могла содержать в себе отдельные частицы как мощей, так и облачения и гроба.

На следующий день игумен Дамаскин с помощниками закончили начатую накануне вечером обработку святых мощей специальным составом (белое вино соединялось с розовой водой), уложили их аккуратно в гробницу и, отслужив благодарственный молебен, отбыли в Москву. В этой временной раке мощи почивали до дня прославления, до 26 мая следующего года.

О дне прославления (рассказ очевидца)

Накануне дня прославления Всенощное бдение возглавил митрополит Нижегородский и Арзамасский Николай (Кутепов). Тогда ни сам Владыка, ни кто из приехавших на торжества не знали, что это одна из последних служб архипастыря. Последующий вскоре внезапный уход его был настоящим горем для многих. Да что там! Епархия попросту осиротела. Так и хочется вслед за отцом Серафимом (Роузом) сказать: «Такого отца у нас больше не будет»… Но всё это будет потом, а тогда всё шло как обычно, по заранее продуманному и утверждённому самим Владыкой плану. Все, кто желал принять участие в торжествах, могли свободно приехать, не испрашивая на то специального благословения ни в устной, ни в письменной форме. Всё тогда в нашей епархии было ещё по-домашнему просто и по-отечески любовно.

Собрались и мы на автобусе со своим приходом. А мне недостойному даже выпала честь составить к этому торжеству временную службу. Навык соборного псаломщика и последующие десять лет пастырского служения на селе мне очень и очень пригодились в этом непростом деле. Впоследствии пришлось редактировать и первый акафист и составлять житие. Ограниченные сроки и недостаток материалов, конечно, сказались и на тексте жития и отчасти на тексте службы. Но, слава Богу, всё было сделано к сроку, и я от всей души благодарил батюшку Алексея за оказанную честь, а также – за честь в течение шести предыдущих лет до самого дня прославления возглавлять богослужения, на которые мы ежегодно приезжали в Бортсурманы семьёй. Хорошо помню первое посещение Бортсурман. Накануне позвонил отец Андрей и, приглашая, между прочим, сказал, что, как правило, паломничество к батюшкиной могилке сопряжено с различными непредвиденными обстоятельствами. И это оказалось правдой. Хороню помню ужасную, со стороны села Спасского, через поле, дорогу, куда мы зачем-то заехали, наши плутания, переживания, страхи, поспеем ли, туда ли едем, не подведёт ли машина… Но никакие трудности, конечно, не могли идти в сравнение с той пасхальной радостью, которую пережил я тогда и после Всенощного бдения, вычитывая вечером правило в уютной, очень тесной каморке маленького, недавно купленного домика тогда ещё бездетных отца Андрея и матушки Елены, и особенно после Литургии, крестного хода и панихиды на могилке Бортсурманского праведника. Было ясное майское небо над нами (как, впрочем, и во все последующие годы), играющее, как на Пасху, солнце, торжественные возгласы «Христос воскресе» (практически, всегда торжества проходили и поныне проходят в дни последования Святой Пасхи) и не менее радостные отклики молящихся «Воистину воскресе». И, пожалуй, только теперь я понимаю, почему преподобный Серафим Саровский считал отца Алексия своим сотаинником по благодати: оба – отцы пасхальной радости! На службах обоих среди лета или в начале оного, или в конце поют «Пасху»… И если ко всему этому вспомнить, что пока во всей истории Русской Православной церкви отец Алексий единственный прославленный в чине Всероссийски чтимых святых простой сельский батюшка, обременённый к тому же и немалым семейством, то невольно начинаешь разделять удивление преподобного Серафима Саровского, поставившего Бортсурманского праведника по святости жизни «выше многих монахов».

И теперь, сидя в ПАЗике, неторопливо и нудно тащившем нас на край географии Нижегородской области, глядя на «эти бедные селенья, эту скудную природу», на этот «край родной долготерпенья», я думал о том, что если бы не отец Алексий, и о Бортсурманах можно было бы сказать то же, что и о всех сёлах нашего многострадального Отечества – Богом забытые. И если бы я не знал из того же тютчевского стихотворения, что всю эту землю «в рабском виде Царь Небесный исходил благословляя», то ничего, кроме горечи и чувства безысходности, эти «бедные селенья» у меня бы не вызывали. Но жила в сердце надежда, что Господь молитвами святых своих, в том числе и батюшки Алексия, восстановит попранное на Руси безбожием благочестие. А как чаяли мы тогда, грешные, чуда духовного возрождения! Чаем ли теперь? Во всяком случае, разговоры об этом почти сошли на нет. Оттого, уверяют некоторые, что оно, воскресение, уже налицо, то есть уже осуществилось – вон сколько воздвигнуто, отремонтировано и отреставрировано храмов!.. И это верно. А человеческих душ? Есть, конечно, и радости, но больше теперь почему-то даже не горя, а тревоги. И в первую очередь за будущее детей…

А в Бортсурманах в это время вовсю шла подготовка к предстоящему торжеству. Уже была написана священником Сергием Симагиным икона, изготовлена стараниями нижегородских резчиков красивая рака, по мере сил и средств, приведён в надлежащий вид храм, территория вокруг, разбиты клумбы, посажены цветы, привезены вагончики для паломников, устроена летняя кухня, в переданном храму доме притча также устроена кухня с небольшой трапезной для священства. Конечно, во всех этих делах чувствовалась отеческая забота и любовь самого батюшки Алексия.

Хотя мы прибыли за час до Всенощного бдения, несколько автобусов с паломниками из Чувашии, из Нижнего, ещё откуда-то уже опередили нас. И в храме, и вокруг него было много народу. В алтаре уже собралось приехавшее на торжества священство, как из самого Нижнего, так и из разных приходов епархии. Отцов, в общем-то, прибыло немного. Но даже и тем, кто приехал, было тесно в небольшом, явно не приспособленном для архиерейского богослужения, алтаре. Пока иподьяконы готовились к архиерейской службе, на клиросе уже пробовали на оба гласа составленные мною тропари. И как-то особенно торжественно и непривычно для моего слуха прозвучали они в слаженном многоголосии архиерейского хора.

Народ всё прибывал. И уже затеяли исповедь. Практически все паломники желали причаститься. Настроение у всех было приподнято-возбуждённое. В кои веки правящий архиерей будет служить в Бортсурманах! Ни в самом житии отца Алексия, ни в каких других исторических документах ни словом не упоминалось о посещении Бортсурман хотя бы одним из всего сонма правящих архиереев Нижегородских и Симбирских (храм переходил неоднократно из епархии в епархию). А уж о памяти народной и говорить не приходится. Какая может быть память после стольких-то лет богоборческого режима? Так что ждали владыку с нетерпением. Выходя на паперть, все глаза проглядели – не едет ли? С высоты холма, на котором стоял Бортсурманский храм, привычная «совецкая» дорога (яма на яме) сбегала под гору, поднималась и спускалась опять, и чуть заметной серой ленточкой тянулась вдоль подножия обезлешенных коллективизацией, засеянных озимыми и яровыми, далёких холмов.

Находящимся в храме о прибытии архиерея возвестил суматошный колокольный звон. Священство двумя ручейками выплыло из боковых врат алтаря и приготовилось к встрече, выстроившись по чину с обеих сторон ковровой дорожки, сквозь плотную стену богомольцев выбегавших в распахнутые настежь двери, за которыми уже немного хмурилось майское небо.

Не буду описывать «встречу», богослужение. Скажу только, что всё шло, как обычно – благолепно и чинно. Во время полиелея мощи переложили в новую раку и впервые пропели величание.

За вечерней трапезой, устроенной в тесной комнатке недавно отданного приходу дома притча, Владыка, как всегда, по-домашнему прост. Никто перед ним не стелется, не дрожит, не заглядывает с рабской преданностью и подобострастием в глаза. Славословий в свой адрес Владыка вообще не любит, и все это прекрасно знают. Речь идёт о предстоящей службе, о разных текущих делах, находится место и для шутки – отец Владимир Соловьёв что-то такое смешное рассказывает. Все дружно смеются. Обычная дружеская атмосфера. И я вспоминаю посещение архиереем моего прихода. Кто не знал Владыку, тем трудно поверить в то, что он, назвав тогда одного из моих маленьких сыновей за пухлые щёчки, Булочкиным, так потом на протяжении всех лет и интересовался при случае: «Как там Булочкин?» Обменивались мы с Владыкой помидорными, свекольными семенами. Выращивал Владыка такие домашние в обыкновенном цветочном горшке на подоконнике помидоры, а свёклу любил тёмно-красную – у нас как раз был такой сорт. Не поверят и тому, что в любой день после девяти вечера Владыке можно было позвонить в келью и решить любой вопрос. Скажешь, бывало: «Благословите, Владыка». «Бог благословит, сын мой. Что у тебя?» И всё по-отечески, мудро и спокойно решит. Нет, не ценили мы тебя, дорогой Владыка, живя за тобой, как за каменной стеной, а теперь только при одном вспоминании слёзы сами собой наворачиваются. Прости, дорогой Владыка, и помолись за нас, грешных.

Так же просто благословляют меня готовиться к завтрашней проповеди.

Как отец Василий Смагин, помнится, окончивший академию, служивший вместе со мной (или я с ним, если кому не нравится) тогда в Кафедральном соборе, перед первой своей проповедью на архиерейской службе, не спал всю ночь, так и я не спал, и всё выдумывал, чтобы мне такое «сверхестественное» выдать. Ну и выдал… Право, стыдно вспоминать даже. Тем более на фоне тех простых, понятных для простого народа слов, которые Владыка сказал в конце Литургии. Сказал, что мы прославляем отца Алексия потому, что он это заслужил своим добросовестным отношением к пастырскому делу, что жизнь его для всех нас должна послужить назиданием, что теперь у нас есть молитвенник пред Богом.

Было телевидение. Снимали службу. После службы брали у Владыки интервью. Помню пасхально яркое солнце, белый митрополичий клобук (немного отличный по форме от остальных митрополичьих), посох в руке седовласого старца и тот живой интерес, который вызвали его слова у стоявших рядом. И это – последнее, что сохранилось в моей памяти: больше я Владыку живым не видел.

На трапезе Владыки с нами уже не было – заполучило к себе районное начальство. Сидели мы (священники) за столом одни. Пели духовные песнопения, беззлобно шутили, радуясь окончанию хлопотного торжества. И всё не хотелось расставаться. Как, впрочем, и всякий раз потом, позже, в течение многих лет, когда приходилось принимать участие в этих торжествах. В такие минуты как-то особенно проникаешься Серафимовой Пасхальной радостью: «Христос Воскресе, радость моя».

Некоторые случаи исцелений и чудес после прославления

Дорогой батюшка, отец Андрей!

Прошу прощения за то, что только сегодня сел за письмо Вам и заставил Вас столько ждать.

Во-первых, от лица всех моих сотрудников и от меня лично хочу поблагодарить Вас за тёплое радушие, с которым Вы нас приняли, за Ваши молитвы. В душе каждого из нас осталось тёплое доброе воспоминание о поездке в Бортсурманы. Дай Бог Вам и вашей семье здоровья и всего самого лучшего!

Теперь благословите выполнить Вашу просьбу и описать случай, о котором я Вам рассказывал. В 1990-м году, когда я только-только начал ходить в церковь, в душе у меня, особенно после прочтения книги о. Серафима (Роуза) «Душа после смерти», где есть приложение о мытарствах бл. Феодоры, царил мрак и почти животный ужас. Проводя жизнь в грязных грехах, особенно в пьянстве, я вдруг узнал, что за гробом меня будет ждать воздаяние, страшные бесы; и душа пришла в отчаяние, т. к. надежды на милосердие Божие у меня тогда не было. И вот как-то поздно ночью проснувшись, я увидел вокруг себя ещё и земную темноту, которая вместе с мраком душевным привела меня в крайнее исступление. Помню, я тогда как-то пронзительно помолился Богу, вопия к нему, что же мне делать, чтобы спастись – это было несколько секунд. После этого я опять заснул и вижу, что из темноты ко мне подходит маленький согбенный старичок в сером подряснике, седой, очень похожий на преп. Серафима и говорит мне: «Молись Божией Матери!» После этого я проснулся и, несмотря на строгий вид явившегося старца, в душе затеплилась надежда и я успокоился. Через несколько лет мне удалось побывать в Оптиной пустыни и там, на исповеди, один иеромонах дал мне послушание читать ежедневно канон ко Пресвятой Богородице. Получив это благословение, я вдруг вспомнил, что всё это время, после явления старца, я нет-нет, но возвращался к его словам и думал, как это молиться Божией Матери и что для этого нужно делать, а тут вот такое явное указание… Потом я стал думать, кто это мог быть? Как я уже написал, внешне старец был похож; на батюшку Серафима, но внутри мне что-то говорило, что это не так. Потом мне казалось, что это был св. Николай, но опять же, полной уверенности у меня не было.

И вот в июне 2002 года, за два месяца до поездки к Вам, я натолкнулся у себя на книжной полке на 1-й том «Мучеников и исповедников Российских» иером. Дамаскина. Что-то потянуло меня взять эту книгу и посмотреть оглавление. Там я увидел жизнеописание о. Алексия Бортсурманского. Я нашел нужную страницу и сразу увидел портрет батюшки, и сердце у меня радостно забилось – да это же тот самый старец! После этого я решил во что бы то ни стало приехать в Бортсурманы. Всё остальное Вы уже знаете. Спаси Вас, Господи! Мне особенно приятно писать Вам, а главное – хочется чем-нибудь помочь, поэтому Вы не стесняйтесь, напишите или позвоните мне, я буду очень рад послужить Вам. К моим последним словам присоединяются и мои сотрудники, которые теперь уже навечно будут нести в себе память о ваших местах и вашем семействе. Низкий поклон вашей матушке и наилучшие пожелания вашим деткам!

Да, вот высылаю Вам книги нашего батюшки. Может быть, чем-нибудь Вам пригодятся. Простите меня, прошу Ваших святых молитв за нас грешных: Алексия, Елену, мл. Музу, Елисавету, мл. Иулианию.

    Обуховы, г. Волгоград, 22 августа 2002 г.

Я, Русеева Галина, была с крестным ходом в селе Бортсурманы 28 июня 2001 года. У меня была согнута спина. Побыв на службе, приложилась к мощам святого праведного Алексия и полежав у могилки его, моя спина выровнялась. Благодарю Господа Бога, который исцелил мою спину по молитвам святого праведного Алексия Бортсурманского.

Более двух месяцев я страдал от кожной аллергии. Сильно чесалось всё тело, был нестерпимый зуд, расчёсывался до крови, даже невозможно было спать. Перепробовал много лекарств, таблеток, мазей, микстур. Пробовал и наружное средство: чистотел заваривал в кастрюле и натирался. Но все эти средства лишь ослабевали зуд, а ранки и сыпь не проходили. Но одна благочестивая женщина дала мне святого маслица-елея от мощей святого праведного отца нашего Алексия Бортсурманского, лежащего в селе Бортсурманы Ниже городской епархии. В течении всего нескольких дней я мазал всё тело этим маслицем и читал кроме положенных молитв, молитву и тропарь батюшке Алексею. И вот у меня давно уже всё нормализовалось: зуд прошёл, сыпь исчезла. Слава Богу за всё. Дивен Бог во святых своих.

Святый праведный отче наш Алексие Бортсурманский моли Бога о нас!

    02.06.2003.
    607600, Нижегородская область, Богородский район, дер. Берёзовка, ул. Комсомольская, д. 19 кв. 4, тел. 57-167
    Петров Роман Владимирович (25 лет).

После приёма земельки от святых мощей Алексия Бортсурманского перестал болеть желудок (лекарства перед этим не помогали).

Раньше не мог переносить шум и разговоры людей сидящих около меня. Так же после приема земельки стал все терпеть и слушать.

    Болящий Анатолий, с. Спасское, Нижегородской обл.

Р.Б. Надежда (80 лет) из Пильны по молитвам св. Алексия излечилась от недуга. Болели ноги, спина, не могла ходить. Св. Алексий помог ей подняться, по милости Божией живёт в здравии и по сей день.

    Р.п. Пильна, ул. Колхозная, 35, Пожарская Надежда Петровна
    «Православная Чувашия» № 5 (51), 2005 г.

…Жительница города Чебоксары Галина рассказала о своей тёте, рабе Божией Нине 73-х лет, уроженке Ниже городской области. Сейчас она живёт на Урале. Из своих поездок на родину привозит эту землю домой и делится ею со своими ближними. По молитвам они также забывают о своих недугах.

Два года назад из Лыскова Нижегородской области в Бортсурманы вместе с другими паломниками крестным ходом пришла скрюченная женщина, словно сложенная пополам. По дороге назад её позвоночник выпрямился.

Четыре года назад жительница г. Чебоксары раба Божия Елена приехала в храм с надеждой на избавление от гипертонии. Имела инвалидность по болезни. Привезла с собой маленькую подушку, которую по благословению священника приложила к раке с мощами святого. Затем два месяца спала на ней. Врачи диву давались – после проверки её сняли с учета!

В день прославления святого отправили нас на ночлег в другую деревню, так как Бортсурманы не смогли всех принять. Рабу Божию Нину из Чебоксар приютила сердобольная хозяйка. Дала ей камешек, взятый из могилы святого при поднятии его мощей. Пять дней подряд Нина поглаживала им по больной руке, которую не могла и приподнять. Больше эта процедура не понадобилась: все функции руки восстановились. Сейчас Нине 75 лет, она физически работает и с тех пор боли в руке не чувствует.

Муж; Татьяны 59-ти лет не только лишился работы, но и заболел – радикулит, межпозвоночная грыжа. Поясницу скрутило, что и не разогнуться. В храме отстояли службу, заказали молебен о здравии, приложились к мощам святого. Мужчина выздоровел. Нашлась и работа по специальности.

У самой Татьяны был недуг, перед которым медицина бессильна. Предлагали такое лечение, после которого человек становится инвалидом. Так вот, после этой поездки и у нее наступило улучшение. У Татьяны дома находится икона святого праведного Алексия Бортсурманского. Небольшого размера на плотной бумаге. В начале апреля увидела, что икона мироточит. Сейчас миро застыло блестящими потёками.

И эти случаи, рассказанные моими знакомыми – незначительная часть милости и благодати Божией, которая даётся нам по молитвам за нас святого праведного Алексия. Дивен Бог во святых своих…

    Ольга Дмитриева, г. Чебоксары.