Меря

А. С. Уваров. Из письма А. А. Перовскому.

Исследования по изучению культуры мери, как я значительно уже позже узнал, к тому времени действительно были проведены большие.

Археологические работы на её памятниках начались ещё в XIX веке. На берегах ростовского озера Неро состоялись и одни из самых первых таких работ. Однако самые первые раскопки были проведены в несколько другом, хотя и в близком к ростовской округе месте. Началом этой деятельности была, не менее древняя, владимирская земля, после которой процесс охватил соседние и близлежащие земли, вовлекая в это интересное дело всё новых и новых исследователей.

Перечень, хотя бы вкратце, их самих и основных деталей их жизни и деятельности в этой области, довольно большой и может кому-то показаться несколько утомительным. Но думаю, – всё же миновать его здесь совсем, будет неправильно, и краткое прикосновение к этой теме необходимо. А я постараюсь не утомлять вас совсем уж излишними подробностями.

Итак, первым в этом списке, безусловно, должен быть граф А. С. Уварову.

Именно ему по праву принадлежит слава первооткрывателя мерянских древностей.

А дело начиналось так. В 1850 году А. А. Перовский, бывший в ту пору министром внутренних дел с полномочиями следить за археологическими раскопками, предложил графу провести исследование каких-нибудь русских памятников, например, в районе Новгорода.

Уваров ответил, что там раскопки велись не раз, и всегда безуспешно и в свою очередь сделал другое предложение. Вот что он писал по этому поводу Перовскому: «… Я принял смелость предложить окрестности Суздаля для начала изысканий, потому, что по всем выводам и собранным сведениям, эта местность, едва ли ещё тронутая, обещает обильную жатву к открытиям русских древностей всякого рода»…

Графу ли Уварову – уроженцу владимирской земли, да любителю археологических древностей и нумизматики, к тому же имевшему богатый опыт в археологических изысканиях, было не знать о местных памятниках и перспективах работ на них. Поэтому предложение было с успехом принято, из казны было выделено 2500 рублей – солидная по тем временам сумма. И в 1851 году раскопки начались.

В первый сезон исследователи раскопали более 700 курганов в Суздальском и Владимирском уездах. В следующем, 1852 году работы велись в Юрьевском и Суздальском уездах и было раскопано свыше 3400 курганов.

В следующие два года экспедицию, по представлению того же А. А. Перовского, возглавлял П. С. Савельев – близкий друг А. С. Уварова. Выбранные им для работ земли Клязьминской возвышенности, с древности привлекательные для обитания, сулили в той деятельности обильный успех. Тем более что велись работы в сторону Переславля-Залесского и Плещеева озер, где согласно Повести временных лет находилось одно из главных мест мерянского расселения.

И ожидания с лихвой оправдывались, – предметы языческой культуры успешно пополняли первоначальный их запас.

А около самого Плещеева озера, как и ожидалось, было встречено обилие памятников языческого времени. По возвышенным берегам водоёма исследователи открыли более 2000 древних курганов, в основном к северу от Переславля, около села Городище.

Курганы большей частью относились к дохристианскому времени, некоторые к началу христианства. Хронология, определяемая по найденным в них монетам (а П. С. Савельев был отличным нумизматом) выглядела так:

восточные дирхемы, – Арабских Халифатов и Бухарских Саманидов указывали на период 772 – 984 годы, западноевропейские монеты – Англосаксонские и Германские – на 950 – 1090 годы.

Исследователи обнаружили также множество вещей, указывающих на быт, хозяйственную деятельность, вооружение дохристианского местного населения.

Около упомянутого села Городище был исследован, обнесённый валом, древний городок, что по преданию являлся первоначальным городом Переславлем Залесским и затем был перенесён на берега Трубежа.

На месте же, возвышавшейся неподалеку от городка, отдельной искусственной насыпи, называемой Александровой Горой археологи обнаружили бытовые вещи, подобные найденным в курганах.

В целом работа была проделана огромная. За пять месяцев исследователи раскопали в общей сложности более 3000 курганов, и было найдено более тысячи древних вещей.

Ну а в мае 1854 года, после традиционной зимней описательной работы, исследователь продолжил раскопки, ориентируясь на другое летописное место мерянского обитания. «Я поставил себе целью проследить направление с курганов от М. Нерли к Ростову, чтобы таким образом связать Переславские курганы с Ростовскими. Под Ростовом также открыты курганы, по-видимому, норманнские, с европейскими Х в.», – писал он известному историку и литератору М. П. Погодину в августе 1854 года.

В тот летний период были исследованы территории в районе валов Переславля-Залесского, несколько курганных групп в Переславском, Ростовском и Угличском уездах, и ещё очень значительное, как потом оказалось, городище на берегу р. Сары, неподалеку от Ростова Великого.

Там была раскопана центральная часть поселения и четыре кургана в расположенном неподалеку могильнике.

В зимний период 1854—55годов А. П. Савельев занимался составлением отчёта о раскопках, который затем был опубликован частично в Журнале Министерства народного просвещения, частично в местной ярославской печати.

Получилось, что за четыре сезона было исследовано около 8000 курганов и несколько поселений. Казалось бы – огромная работа, однако многие современники, да и более поздние учёные отнеслись к такой деятельности довольно прохладно. В вину исследователям вменялась несовершенная методика работ и плохая документация. Как писал по этому поводу в 1905 году авторитетнейший учёный того времен А.А Спицын «грандиозные раскопки 1851—1854 гг. в Суздальской области будут долго оплакиваться наукой»

Тем не менее, Уваров был доволен проделанной работой.

В 1872 году вышла в свет его знаменитая книга «Меряне и их быт по курганным раскопкам», в которой он представил раскопанные курганы как мерянские. И хотя вскоре выяснилось, что большинство курганов принадлежало не мере, а ассимилировавшим мерю, славянам, и А. С. Спицын продолжал остро полемизировать по тем раскопкам с Уваровым, всё же ряд исследователей высоко оценили труд учёного и его соратников.

Голоса в их защиту раздавались и в современном научном мире. «Не было чертежей и планов? – говорили их защитники, – но тогда этого не делал никто. Другая же документация, о которой всё же имелись свидетельства, могла быть утрачена при хранении экспонатов, часто при этом перемещаемых по различным музеям»

К достоинствам же тех первых исследователей отнесена была добротная их программа, использование при этом летописей, известий арабских путешественников, материалов былых раскопок на других территориях.

Определённым вкладом их в изучение мерянской культуры отмечено было ещё и правильное определение ими как мерянских, главных, этноопределяющих украшений женской части этого народа, – втульчатых височных колец и треугольных подвесок…

К положительному моменту, пожалуй, стоит ещё отнести сам факт открытия мерянских вещей и привлечение внимания учёного мира к проблеме мерянских древностей, до того бывших как бы тайной за семью печатями.

Тот же А. С. Спицын, скептически смотревший на перспективы изучения культуры мери в её летописных землях, полагавший, что меря покинула их, отступая перед славянскими переселенцами и задерживаясь на время лишь небольшими группами, также внёс свой определённый вклад в полевое изучение финно-угорского наследия.

В 1895 году он произвёл раскопки предполагаемого мерянского могильника напротив слободы Холуй, на реке Тезе под Ивановым. И хотя позже он всё же отнёс этот памятник к другому исчезнувшему народу – муроме, недооценивать такой поступок, очевидно вызванный, разгоревшимся в спорах, интересом к проблеме, никак нельзя.

Поисками следов мери в XIX веке занимался ещё К. Н. Тихонравов. В 1862 году им было раскопано 172 кургана в районе города Иванова, а в 70- 90 годах ещё 730 курганов и несколько десятков могил в Костромском Поволжье и окрестностях Иванова.

В 1870 году А. И. Кельсиевым и финским археологом И. Аспелиным были начаты раскопки Тимеревских курганов под Ярославлем. О тех работах сохранился краткий отчёт и, частично, археологический материал.

В конце XIX начале XX века раскопки в Тимереве проводил И. А. Тихомиров.

В начале ХХ века работы на Сарском городище продолжил известный художник и археолог Н. К. Рерих. Коллекция найденных им вещей (25штук) хранится в Государственном Эрмитаже. В Петербургском институте материальной культуры хранится отчёт о работе этого исследователя.

Примерно в то же время исследовал это городище и ростовский краевед А. А. Титов.

Особых подвижек в изучении мерянской культуры эти исследования уже не внесли. И в 1924 году в одной из своих работ А. С. Спицын писал, что меря по-прежнему остаётся для нас совершенной загадкой…

Однако процесс изучения культуры мери в ту, советскую уже, эпоху вспыхнул с новой силой. И начался он сразу же после пессимистических заявлений А. А. Спицына.

Первые в этой подвижке работы провёл Э. Эдинг.

Уроженцу города Ростова Великого – одного из центров мерянского расселения, видимо, самой судьбой было дано стать виднейшим знатоком культуры сего загадочного народа. С детства познавший прикосновение к его тайне он с увлечением взялся за это дело. К тому же поддержка ему была огромной – крупнейшие российские и иностранные учёные, среди которых был и А. А. Спицын, выступили с одобрением задуманных работ.

И в 1924 году силами Ростовского музея он начал раскопки Сарского городища – самого знаменитого и значительного из известных поселений мери.

Энтузиазм населения при этом был также немалый. Члены Ростовского Научного общества по изучению местного края, студенты Ярославского университета и местные школьники приняли активное участие в этом деле.

Результаты тоже оказались весомыми. Не смотря на затрудняющие работы старые раскопы за два года исследований, были определены характер самого городища и характер деятельности его жителей, расположение поставленных в разное время валов, проходов в них, наличие прочих защитных сооружений.

Результаты тех работ были им опубликованы в монографии «Сарское городище», изданной Ростовским музеем Ярославской области в 1928году.

Ну а затем эстафету изучения культуры центральной мери подхватил ещё более авторитетный в будущем учёный П. Н. Третьяков. И с ним уже связаны новые по отношению к летописным мерянским землям, места.

Уроженец Костромской земли, также, как потом оказалось, имеющей связи с народом меря, этот человек в школьные ещё годы увлекался самостоятельным изучением древностей своего края. А дальше был факультет языка и истории материальной культуры, Ленинградского университета, где он воспитывался на лекциях таких маститых учёных того времени, как А. А. Спицын, А. А. Миллер, П. П. Ефименко и многих других.

Особенно близким среди них Третьякову стал Ефименко – крупнейший специалист, как в области древнейших периодов истории, так и в области культур средневековых славян и поволжских финнов, – человек со своими особыми на историю, взглядами. Он-то во многом и повлиял на взгляды самого Третьякова.

В1930 году, начинающий учёный получил диплом археолога и музееведа. А к 1933 году он приобрёл ещё и неплохой опыт археологических работ на Дону и в Чувашии. Ну а затем молодой специалист был приглашён возглавить руководство археологических разработок на больших участках верхневолжских земель, намеченных под затопления и создания там водохранилищ.

И как потом выяснилось, в местах тех находились многие очень интересные, в том числе и связанные с мерей, археологические объекты.