Поезд-призрак. Фантастика

Совершенно неожиданно, из нахлынувшего белого тумана, бесшумно и не правдоподобно, к перрону подкатил коротенький пассажирский состав, во главе с древним паровозом. Беззвучно и мягко поезд остановился у дощатого перрона.

Выскочив из своего укрытия друзья, перепрыгивая через рельсы, бросились к вагонам. Михаил обежал безжизненно тихий паровоз, запрыгнул на платформу и попытался открыть первую попавшуюся дверь. Она была закрыта. Он побежал к следующей, краем глаза заметив в хвосте состава Сашку, мчавшегося вдоль состава, безрезультатно дергавшего ручки дверей. Следом за ним, в расстегнутом кителе, расставив руки, бежал какой-то полный железнодорожник. Из здания вокзала, придерживая рукой шлем, на перрон выскочил милиционер. Дёрнув ручку очередной двери, Михаил почувствовал, что дверь открывается. В это же мгновение поезд медленно тронулся. Уже запрыгивая в тамбур, он повернулся и увидел, как железнодорожник сбил с ног Александра и всей своей тучной фигурой навалился на него.

Поезд

В тамбуре никого не было. Открыв дверь в вагон, он увидел длинный коридор, как в купейных вагонах, с мягким ковром на полу, несколькими дверьми из тёмно-коричневого дерева, массивными, бронзовыми бра на стенах, и тяжёлыми портьерами на окнах.

Не зная, что делать дальше, Михаил двинулся по коридору, размышляя об оставшемся друге и мысленно проклиная себя за то, что не спрыгнул ему на помощь.

В одну из дверей было вмонтировано большое зеркало. Из него на Михаила глянуло измученное, небритое лицо человека, с покрасневшими, усталыми глазами и нечесаными, грязными волосами. Вымазанная землёй, с порванным воротом, футболка и пыльный вещмешок за спиной, дополняли портрет.

– Сашка, наверное, выглядит не лучше? Конечно, оборванец без документов, говорящий, что он из семидесятых годов, стоит того, чтобы отправить его к психиатру. Ничего, приеду домой, встречусь с участковым и всё объясню! Пускай позвонит! – нашёл выход Михаил. И сам же, подумав, отказался от такого варианта, – выслушает тебя участковый и тут же в психушку позвонит!

Поезд, набирая скорость, покидал станцию. Причём его движение больше походило на взлёт самолёта, только что оторвавшегося от взлётной полосы. Вагон как бы парил в воздухе, не слышен был надоедливый перестук колёс, не чувствовалось мотание состава на выходных стрелках. Внутри Мишиного тела присутствовало чувство, как будто мощные двигатели лайнера поднимают его в воздух. Что совсем не вязалось с видом старого, маломощного паровозика, прицепленного впереди состава.

Он машинально посмотрел в окно, там, как и положено, мелькали столбы линий связи, кусты, за которыми блестела река, где они с Сашкой недавно собирались искупаться.

– Надо найти проводника вагона и объяснить ему своё внезапное появление.

Служебное купе было закрыто, переходить в соседний вагон Михаил не захотел, справедливо полагая, что «обилечивание» пассажиров святая обязанность проводников. Тайно надеясь, что до своей станции, при такой скорости, он доедет незамеченным за тридцать минут, где благополучно и сойдёт.

Миша пошёл по коридору, дёргая ручки дверей. Дверей было всего несколько, что наводило на мысль о больших купе. В конце коридора, одна дверь под его усилиями, плавно и бесшумно откатилась. Пустое купе было рассчитано на двух пассажиров, полки располагались одна над другой. Нижняя была аккуратно заправлена, верхняя закрыта к стене. Под окном квадратный столик, с хрустальным графином прозрачной воды, на серебряном подносе и таким же стаканом, в старинном подстаканнике под серебро. На противоположной стене, в углу, напротив круглого зеркала, располагался небольшой столик с выдвигающимся ящиком и откидным сидением. Там же, ближе к входу, за маленькими приоткрытыми дверцами, угадывался пустой платяной шкаф. Между столиком и шкафом, в стене, красивая, с круглым зеркалом дверь из тёмного дерева, как бы в соседнее купе. Он постеснялся туда заглядывать.

Поезд мчался между сопок по знакомому маршруту. В детстве этим путём маленький Миша уезжал с родителями в отпуск, к многочисленной родне папы и мамы, в Караганду и на Урал. По этой же дороге семья возвращалась назад в родной посёлок. Позже, надолго уезжая из родного гнезда, он скучал по этим таёжным сопкам, непреступным скалам, чистым рекам и голубому небу. И в мыслях сотни раз представлял свое возвращение на родную станцию и маленький вокзал, рядом с древней водокачкой.

Он устроился на откидном сидении, и слегка отодвинув тяжёлую штору, стал смотреть в окно.

– Интересный поезд, где такие красивые, богатые старинные вагоны отыскали. Убранство вагона впечатляет. Не иначе, как из железнодорожного музея – царский поезд. Вероятно, это очередной, широко разрекламированный проект – «Восточный экспресс», для богатых «забугорный» туристов. С древним паровозом во главе и мощным тепловозом следом за ним.

За окном появились окраина родного посёлка. Михаил вышел в тамбур, поезд слегка замедлил ход. Он хотел открыть дверь, но она на этот раз, не открывалась. Никаких защёлок, или отверстий под ключ на ней не было.

Состав между тем миновал вокзал, водокачку, маленький мостик над ручьём, знакомую школу, вдали Миша увидел свой дом. Поезд, не снижая скорости, помчался дальше. Пришлось вернуться в купе.

– Значит, на следующей узловой станции остановится, там смена локомотивов, – успокоил себя Михаил.

В это время дверь бесшумно откатилась, на пороге стоял мужчина средних лет в белой рубашке, с расстегнутой пуговицей воротника и тёмных брюках. Лысоватый, в больших очках в роговой оправе и приветливой улыбкой на лице.

– Здравствуйте! – произнёс он по-немецки, протягивая руку, – Ганс Вигман.

– Михаил! – скромно ответил Миша, пожимая протянутую руку, предполагая, что наконец-то пришёл проводник. И неожиданно для себя, на чистейшем немецком языке, попытался объяснить проводнику возникшую ситуацию и узнать когда поезд сделает остановку, так как, он уже проехал мимо своей станции.

Причём он не задумывался, как построить фразу, она выскакивала из него без затруднения, словно он разговаривал на родном языке.

– Нет, нет! – предостерегающе поднял руку мужчина, и, показывая на дверь в центре купе, продолжил, – рекомендую принять душ, новая одежда будет ждать вас в купе! Старую выбросите, корзина – в углу душевой. Поговорим позже! Кстати, какой у вас размер обуви?

– Сорок первый, – запнувшись, ответил Миша.

– Прекрасно! – сказал мужчина и вышел

За дверью, оказался душ, с задёргивающимся пологом, блестящими ручками кранов, и белоснежным унитазом в углу.

Намыливая голову приятно пахнувшим мылом, Миша размышлял, о внезапно появившемся знании немецкого языка. От мамы он слышал, что его дедушкой по материнской линии был немец, по фамилии Геллер, инженер, в тридцатые годы работающий на строительстве химического комбината в Соликамске. В то время, Германия переживала тяжелейший экономический кризис и в России трудились многие грамотные специалисты из этой страны. Бабушка тоже была инженером, только советским. Вскоре родилась дочь, семья планировала после окончания строительства, переехать в Германию. Но когда Геллер, перед самой войной, решил вернуться на родину, НКВД отказал бабушке в выезде.

– Наверное, позавчера, после событий под скалой, что-то в голове перевернулось, – предположил Михали, – проснулись спящие, способности к языкам. А может, все произошедшие события взаимосвязаны и неизвестно, что будет дальше. Необычный поезд, вагон, вежливый проводник, вновь открывшаяся шахта. Эх! Как хотелось бы, чтобы Сашка был рядом!

На плечиках в купе его ждало свежее нательное бельё, белая, как у проводника рубашка, чёрные брюки и мягкие, точно по его ноге, туфли.

В дверь постучались.

– Войдите!

В дверях стоял тот же проводник:

– Вероятно, вы голодны? Прошу перекусить.

Вслед за проводником Михаил прошёл по гармошке перехода в соседний вагон. Как он успел заметить, в коридоре, по которому они прошли, было четыре двери в купе. Оставшаяся часть вагона представляла собой большой салон, с мягкой мебелью, громадным столом в центре, столиком поменьше, возле одного из трёх имеющихся окон, накрытым на две персоны.

Вдоль другой стене, до самого потолка размещалась какая-то аппаратура, мигающая лампочками, напичканная приборами с покачивающими стрелками и самописцем за стеклом, вычерчивающим зубцы на белой бумажной ленте. В промежутке межу окон висела карта, закрытая шторой. Больше всего Мишу удивила лестница к потолку, с площадкой и сидением в остеклённой кабинке, расположенной над крышей вагона. Всё это он успел осмотреть быстрым взглядом, что не ускользнуло от внимания проводника.

– Прошу, – сказал он, приглашая Мишу к столу и присаживаясь напротив, давайте покушаем и поговорим.

Налил в небольшие коньячные бокалы напиток из стоящего рядом графинчика. На тарелке аппетитно лежала курица и жареный картофель. Отдельно – салат из зелени.

Голодный Михаил тихонечко сглотнул слюну.

Ганс поднял свой бокал на уровень глаз и сказал:

– За знакомство!

Выпили, молча, закусили. Миша старался кушать медленно, что ему удавалось с большим трудом. Хозяин налил ещё по одной, очередь была за Михаилом, не мудрствуя, он повторил:

– За знакомство!

– Перейдём к делам менее приятным, – помолчав, продолжил Вигман, – этот поезд вообще-то идёт без остановок, и то, что вы в него беспрепятственно вошли, это роковое стечение обстоятельств и моя ошибка. Скажу больше, из него невозможно выйти, даже если открыть дверь, или окно, – с этими словами он опустил окно, взял со стола ложку и выкинул её. Через секунду ложка влетела назад и со звоном покатилась по полу. – Это касается всего, что бы ни находилось внутри поезда, включая людей, в том числе и меня, – Ганс помолчал, налил ещё по бокалам, – давайте выпьем за нас! И я скажу вам самое главное!

Выпили, Михаил, оглушённый услышанным, безразлично тыкал вилкой в аппетитно поджаренный картофель.

– Для вас, – через силу выговаривая слова, продолжил Ганс, – эта поездка в один конец. Оттуда, куда мы едем, назад не возвращаются, а если и возвращаются, то совсем не теми. Больше ничего сказать я не могу!

– Я пленник? – уточнил Михаил.

– Называйте себя как угодно! Это не меняет дела! Кстати здесь, пока, по-моему, Россия? Где вы так хорошо научились немецкому?

– Мой дед немец, он жил в России, вероятно, знание перешло по наследству.

– Я вижу, вы не насытились, в вашем купе, под столиком есть маленький холодильник, можете перед сном покушать. Вместе с вами и со мной, в поезде три человека, есть ещё слуга, он совершенно глухой и не умеет говорить, с ним можно общаться только жестами. В чём нет необходимости, он прекрасно вышколен и знает свои обязанности. Вы выглядите уставшим, необходимо отдохнуть! До свидания! Да, чуть не забыл, не пытайтесь меня убить, это ничего не изменит! Воспрещение выхода из поезда могут снять только на конечной остановке, другие, специально подготовленные люди!

В своём купе Михаил разделся, и с наслаждением растянулся на чистой постели. Спать не хотелось, всё происходящее выглядело каким-то глупым розыгрышем, или страшным сном.