Комодский дракон. Поезд призрак. Часть 2

– Не стесняйтесь, обопритесь на меня, – подбодрил незнакомец, – обнимите меня за плечо, попробуйте немножко наступать на больную ногу. Ну что, поковыляли?

И они действительно «поковыляли», Сашка, то слегка наступал на опухшую ногу, то скакал на одной, держась за мужчину.

Пёс, действительно похожий на волка, обнюхал Сашку и больше не выказывал агрессии. Он, по-видимому, зная дорогу, убегал далеко вперёд, а затем возвращался, появляясь неожиданно с разных сторон. За весь путь незнакомец не проронил ни слова.

Они спустились в неширокий распадок, вышли к полноводному ручью и двинулись его берегом вверх по течению. Вскоре распадок перешёл в ущелье, когда-то пробитое водой в скальных породах. Едва заметная тропинка петляла по берегу между стволов громадных елей и лиственниц. Наконец вышли на опушку леса, среди деревьев виднелось рубленное зимовье, постройка поменьше, – вероятно баня, рядом поленница дров.

Внутренне убранство жилища поражало простотой: – две широких лежанки вдоль стен, посредине стол из грубых досок, справа от входа печь из крупных голышей, обмазанных глиной. На печи два закопчённых чугунка. На полке скромная кухонная посуда, чайники и кружки.

Помогая Александру укладываться на лежанку, незнакомец сказал:

– Сейчас согреем чай, перекусим, чем Бог послал, ногу попарим настоем из трав, а там видно будет!

Он сноровисто растопил печь, в зимовье запахло берёзовыми дровами и едой. Когда чайник закипел, выплёскивая на плиту шипящую воду, хозяин принес потемневшую от времени деревянную банную шайку и положил в неё пучок высушенной травы. Всё это заварил кипятком и накрыл тряпицей.

Присаживаясь к Сашке на лежанку, предложил, протягивая ладонь:

– Давайте познакомимся – Леонид! Для друзей и товарищей, просто – Леший!

– Александр, – представил Сашка, слегка стушевавшись, – а почему Леший?

– Мама, царствие небесное, ласково называла – меня Лёней, когда подрос, пацаны кликали – Лёхой. С войны вернулся, друзья, кто жив остался, величали – Лёшей, когда в лес ушёл, в шутку именовали – «Лёшей-Лешим», со временем осталось только – «Леший», что переросло в прозвище. Теперь все так зовут. Весной в магазин – факторию привезу пушнину, добытую за сезон, там даже в ведомости теперь пишут – Леший.

Сашка вспомнил, что именно этим мифическим духом, хозяином леса, показался ему незнакомец при первой встрече в тайге.

Рассказывая свою историю, Леший перенёс парящую шайку к Сашкиной лежанке:

– Так, давайте поднимайтесь, садитесь, больную ногу тихонечко опускайте в шайку. Так, хорошо! Горячо? Надо потерпеть, сейчас кожа привыкнет. Сидите, отдыхайте. Я сейчас кушать приготовлю, вы вероятно голодны?

У Сашки от сытного запаха, доносящегося от печи, кружилась голова, он не произвольно сглатывал слюну.

– Честно признаюсь, со вчерашнего обеда во рту росинки не было.

Когда живописные лохмотья охотника, похожие на засохшие корни деревьев и извивающиеся стебли растений, служившие маскировкой, были сняты, перед Александром предстал высокий, хорошо сложенный мужчина, с правильными, несколько восточными чертами лица, пышной шевелюрой и седой бородой. На вид, ему можно было дать лет шестьдесят.

– Вода ещё не остыла? – спросил Леший, – сейчас помогу вам придвинуться к столу и будем кушать. Ногу можете не вынимать из шайки.

Он помог Сашке умоститься за столом, поставил перед ним деревянную миску с аппетитно пахнущим варевом и подал деревянную красиво расписанную ложку. Поставил себе такую же миску, перекрестился на тёмные образа в углу и сел напротив.

– Приглашаю, откушаем, что бог послал! Хлеба не будет, он у нас редкий продукт, изредка сам пеку, иногда из Павловки привожу.

– Поймав ложкой приличный кусок мяса, Саша поинтересовался:

– Скотину держите? Или кроликов?

– Охотник в тайге живёт с леса – что подстрелил, поймал, собрал, то ем сам, и собаке перепадает. Кролик, которого мы едим, вчера вечером был зайчишкой, попавшим в петлю.

После еды хозяин сходил к ручью, помыл посуду, покормил собаку. Вернувшись, взяв ружьё, Леший сказал:

– У меня на ближнем озерце два дня «мордушки – плетёнки» стоят, утром собрался пойти проверить, да Полкан, как только вышли, потянул в распадок, далеко вас учуял. На зверя натаскан, без нужды не лает, так и подошли незаметно к месту, где вы спали. Сейчас пойду на озеро, снасть проверю, ушицы к вечеру сварим. А вы поспите!

Оставшись один, Сашка долго ворочался на жёстком топчане, прислушиваясь к звукам на улице, и незаметно уснул.

Проснулся от звука открываемой двери, – вернулся Леший:

– Жив, здоров! – бодро поинтересовался он, – боль-то прошла, полегче стало?

– Легче, почти не болит.

– Вот и хорошо! Воду согреем, попарим больную ногу. Печь топить не будем, жарко спать ночью, на таганке согреем.

Сашка слышал, как он ходил, гремел ведром, о чём-то разговаривал с Полканом.

Когда вода согрелась и трава запарилась, Леший помог Александру выбраться наружу, усадил его на чурбак, заставил опустить ногу в шайку. Сашка огляделся, солнце уже наполовину спряталось за ближайшей сопкой, от ручья потянуло прохладой.

– Наверное, я долго спал?

– Прилично, – ответил Леший, продолжая чистить пойманных карасей, – да и я прилично задержался, улов был неплохой, собрался было возвращаться, смотрю, от реки в сторону зимовья, два всадника направляются. Пришлось выйти на дорогу, да подождать. Подъехали, один наш участковый милиционер, второго не знаю, чувствуется не наш – в седле «охлюпкой» сидит, не наездник, хотя и военный. У нас в посёлке два милиционера – один на станции – линейного отдела, а другой – участковый, в посёлке. Участковый спрашивает:

– Чужих не встречал?

– Не встречал, – отвечаю. – А что стряслось?

– У линейной милиции вчера какой-то опасный преступник сбежал. Шустрым оказался, – сбил с ног сотрудника госбезопасности, перед самым поездом перепрыгнул через пути, и след простыл! Вероятно, это был японский шпион, натренированный, знающий приёмы борьбы, умеющий быстро плавать. Он скрылся за рекой.

Постоял я с этими людьми, поговорили, они рассказали приметы беглеца и ускакали, я направился домой.

Сашка замер ожидая, что будет дальше, но Леший молчал, продолжая распарывать брюхо ещё живому карасю.

Ужинали у костра, когда на небе уже засверкали первые звёзды. Искры от костра сверкающими светлячками поднимались к темному небу, и казалось, смешивались в его бескрайней синеве с далёкими, блестящими звёздочками.

За ужином, возвращаясь к незаконченному разговору, Леший напрямую спросил:

– Это вас искали?

– Да меня, – просто ответил Александр.

– Я в такие дела не лезу. Посчитаете нужным, расскажете потом, как дело было. И не беспокойтесь, если кто поблизости появится, Полкан сразу подаст знак.

На заимке Лешего Александр прожил, без малого месяц, они подружились. Опухоль на ноге проходила медленно, даже через неделю, Сашка с трудом становился на больную ногу. Леший научил его плести из ивовых прутьев «морды», такие интересно сконструированные корзины, в которые рыба, чувствуя пищу, с радостью заходила, но потом, никак не могла выбраться на волю.

С вечера, заготовив необходимое количество ивовых прутьев для работы, Леший уходил в тайгу по своим охотничьим делам, а Сашка оставался «на хозяйстве», плёл «мордушки», которые ещё назывались «вентерями», готовил к возвращению Лешего еду, по субботам топил баньку.

Когда боль в ноге понемножку утихла, Сашка приноровился в горной речушке, протекающей по распадку, ловить пугливых хариусов.

Леший похвалил квартиранта за такую самостоятельность:

– Для таёжника лето и ранняя осень, в вопросах питания, не самое лучшее время. Вроде всё есть – и ягода лесная поспела, и грибы под каждым кустом, и какие ни есть, съедобные корешки выросли в земле. Но мяса, главного продукта охотника, маловато. Дичь подрастает, перелётная птица ещё не устремилась на юг, а в местных утках, мяса – с кулачёк. Но самое главное – добычу негде хранить. На дворе жарко! И всё подстреленное надо съедать в этот же день. Или вялить, солить, коптить, на что просто нет времени. С рыбой проще – она всё время есть, не в этой заводи, так, в следующей. Поймал, почистил и в уху!