Забытый берег

А руководить лабораторией – это такое занятие, за которым всё забываешь. Их семнадцать человек, и все как дети малые – каково?

3

Вечером я гулял с собакой. Рената радостно бегала по сиреневому от фонарей снегу. Завтра суббота, выходной день, и жена с Оленькой едут на экскурсию в Гороховец и Вязники. Едут на два дня, это хорошо, я смогу расслабиться, забыться и тогда…

Заверещавший мобильник я достал нехотя, и голос Ирины поначалу слушал невнимательно.

– …какой-то Зенков. Он через двадцать минут перезвонит. Говорит, что важно. Слава, это кто?

– Да чудак один, – я быстро нашёлся, – из СКВ «Газстроймашина». Они заявку готовят с моим участием. Сейчас подойду.

Убрав мобильник в карман, я потёр снегом ставшее горячим лицо и нервно позвал:

– Рена-ата-а! Ко мне!

Я вернулся и, радостной улыбкой скрывая от Ирины страх, проследовал в кабинет. Сел за стол. Неделя впереди была бы прекрасным, чудесным временем – любопытное совещание, на котором можно закинуть удочку об участии лаборатории в новой программе, две статьи в работе, коллеги, консультации, встречи, люди. Можно было бы махнуть за город – очень хотелось почему-то в Абрамцево: как-то хорошо там, спокойно…

Зенков позвонил, как и обещал.

– Да, – твёрдо ответил я.

– Здравствуйте. Мне бы Вячеслава Петровича.

– У телефона.

– Вы посмотрели статью?

– М-да.

– Нам необходимо встретиться.

– Зачем? – Я усмехнулся и обрадовался вдруг пришедшему решению. – В печать она не пойдёт. Тема неактуальна, материал устарел, и если у вас ко мне ничего нет…

– Вы до конца прочли текст? – Зенков удивился. – Вы перевернули последнюю страницу? Там есть дополнение Виноградова. – Он сделал паузу и продолжил: – Если дать ему ход, то всё, что у вас есть, всё, Вячеслав Петрович, чем вы живёте, будет сломано. Семья, работа, привычный круг. Благополучие, которое вы так старательно создавали. Вы понимаете меня? И я это сделаю не моргнув глазом.

Я хотел что-то сказать, но неожиданно сглотнул и зажал микрофон ладонью. И тут же спохватился, поняв, что пугаться надо не этого, а того, о чём говорит Зенков.

– Но мне не нужно вашей крови, мне нужно другое, – внятно продолжил Зенков. – Вы посмотрите, я через полчаса перезвоню.

С каким-то посторонним стуком он повесил трубку.

– Он вовремя позвонил, – сообразил я, – он умеет выбрать момент.

…Последний лист отчёта Богданова я открыл сразу, перевернув пачку листов. На его обороте оказалась бледная ксерокопия текста, написанного от руки, по-видимому, карандашом.

Внимание!

По данному отчёту подготовлена экспедиционная группа в составе: Виноградов Павел Сергеевич, Аксёнов Вячеслав Петрович, Латалин Виктор Сергеевич. Стоянка намечена на Ползуновских островах под правым берегом Волги, против города Гремячево, возле подводного перехода газопровода «Уренгой – Помары – Ужгород». Работы намечены на горном берегу Волги, рядом с оврагом Долгая Грива. Цель – поиск и выемка клада. Время – июль 1992 года.

Ниже, под подписью Виноградова, именно Виноградова, – она напоминала наклонный штакетник, и над ней посмеивались – стояла дата: 23.06.1992.

У меня остро закололо в висках, а потом в затылке.

Что-то Павел предчувствовал и, несмотря на то что договорились молчать о поездке, зафиксировал её факт на бумаге. И где-то спрятал. Близким тогда говорили о командировках. Латалин, помнится, «ехал» в Уфу, Виноградов в Тулу, а я в Тюмень. А какие тогда командировки? Кто работал в девяносто втором году в городе Москве? Никто. Хочешь за свой счёт отпуск – пожалуйста, не хочешь, так всем отделом уходите на месяц. Или на три. Без сохранения содержания. Вот и искали, должно быть, потом Виноградова в Туле.

А он копию отчёта со своей припиской так запрятал, что его тогда не нашли. Если б нашли, то наступила бы у меня другая жизнь. Не та, не та, что, к счастью, наступила, а совсем уже другая…

А Зенков нашёл.

И он чего-то хочет. Голос у него спокойный, дыхание ровное, всё продумано. Крови не хочет, хотя к этому готов.

4

Оленька сидела на кухне со словарём Даля на столе. Ирина заняла ванную – будет прогреваться и читать.

– Папа, а ты знаешь, как свиней подзывают?

– Откуда? Я же был городской мальчик. Хрюхрю?

– Ой! – Дочь рассмеялась. – Это они сами так хрюкают! А зовут их так: пацю-пацю, дету-дету, потом – вася-вася, чух-чух!

– Сила! А «пьяндылку» нашла?

– Нет, – огорчилась Оленька.

– Тогда найди слово «профессор». Потому что я хотя и не профессор, но соображаю так же плохо. Такой же тупой. И шутки у меня тупые.

– Это в другом томе…

Оленька нахмурила брови и ушла, а я сообразил, что была тьма, за двадцать пять лет она только усилилась, но явился Зенков и вонзил во тьму состояние, противное тьме. Зачем всё это?

Выйдя на балкон, я закурил, пуская дым по ветру. Я часто смотрел на часы, стыдясь этого, а время шло своим чередом, безразличное и бесконечное.

Вася-вася, чух-чух!

Телефон зазвонил через сорок минут, а я уже десять минут как ждал, сидя за столом. Просто сидел и ждал! Бесстрастным голосом Зенков произнёс:

– Вы посмотрели статью?

– Да, – твёрдо ответил я.

– Поясняю, – тихо сказал Зенков. – Есть материалы дела девяносто второго – девяносто третьего годов. Есть копия отчёта Богданова. Есть собственноручная приписка Виноградова, пропавшего без вести в результате вашей экспедиции, есть участник экспедиции Аксёнов. По вновь открывшимся обстоятельствам возобновляется следствие. Проводятся следственные действия, допросы, эксперименты, направленные на выяснение простого вопроса: где Виноградов? Будет огласка. Возможно, получите срок. Но главное даже не срок, а то, кем вы тогда станете. Во что превратитесь. И как будете жить. Сумеете ли? Вы готовы встретиться?

– Да.

– В понедельник, в двенадцать часов у платформы Вешняки, на выходе из подземного перехода. Со стороны церкви.

– Да.