Воздушные разведчики – глаза фронта. Хроника одного полка. 1941–1945

На основании отчетов начальника штаба полка удалось составить следующую таблицу потерь:

Таким образом, выбыло из строя 15 человек: двое в госпитале, 13 погибло.

Всего в Зимней войне участвовало примерно 4000 советских самолетов. Из них было потеряно 554, то есть около 14 %. Финны же лишились почти 40 % своей авиации, в том числе свыше 95 % от ее первоначального состава.

В 39-м сбап потери составили 11,9 %. Это, конечно, ниже средней нормы, но следует учесть и тот факт, что полк появился на театре военных действий уже на втором этапе войны, только с 1 февраля, и воевал до 13 марта 1940 года.

Потери же советской авиации в этой войне были 1 самолет на 182 вылета [111].

Если принять среднюю цифру вылетов за 16 и умножить на 58 самолетов, то общее количество вылетов будет 928. Таким образом, получается – одна боевая потеря на 132 вылета. Показатель заметно хуже, чем в среднем по нашей авиации.

По словам отца, им приходилось отбиваться в воздухе от английских истребителей. Почему-то отец говорил именно об английских, а не финских. Вероятно, он имел в виду марки самолетов. Косвенное подтверждение его словам я нашел в работе А. Котлобовского «ВВС Финляндии в Зимней войне».

«Из Англии в Финляндию были отправлены машины: 24 «Бленхейма» (один Mk.IV разбился в пути, а другой был сильно поврежден), 30 «Гладиаторов», 12 «Лизандеров», 11 «Харрикейнов».

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 июля 1940 года большая группа авиаторов полка была награждена государственными наградами.

К сожалению, нам пока не удалось найти этот указ, и потому список награжденных, воспроизведенный в приложении № 2, вероятно, не полон. Экипаж отца отмечен не был, хотя количество боевых вылетов награжденных было в пределах 15–25. Вероятно, сыграло свою роль то, что в момент оформления наградных документов отец уже находился на учебе в Москве, а Фролова перевели в другой полк.

Несколько наградных листов той поры я предложу вниманию читателей.

«НАГРАДНОЙ ЛИСТ

на штурмана звена 39-го СБ авиаполка старшего лейтенанта Синица Владимира Федоровича.

Представляется к награждению орденом «Красная Звезда» (резолюция красным карандашом: «За отвагу». – Авт.).

1909 года рождения, русский, рабочий, член ВКП(б) с 1939 года, в РККА с 1931 года, в Гражданской войне не участвовал, ранений или контузий не имеет, к наградам не представлялся, наград не имеет.

Постоянный адрес: БССР, г. Быхов, Первое п/отд., дом 6, кв. 5.

Лично имеет 24 боевых вылета. Хороший бомбардир и штурман. Все задания выполнял на «хорошо» и «отлично». С начала работы части на фронте замещал штурмана эскадрильи, с задачей справлялся хорошо.

15 марта 1940 года.

Заключение вышестоящих начальников:

«Достоин правительственной награды орден «Красное Знамя» [6, с. 267.]

«НАГРАДНОЙ ЛИСТ

на помощника командира полка 39-го сбп майора Захарычева Павла Никитича медалью «За отвагу» (исправлено несколько раз, первоначальная запись стерта. – Авт.).

1903 года рождения, русский, из рабочих, член ВКП(б) с 1923 года, в Гражданской войне не участвовал, ранений или контузий не имеет, представлялся к правительственной награде за хорошую боевую подготовку эскадрильи.

Награжден орденом «Знак Почета» в 1936 году за хорошую боевую подготовку эскадрильи.

Постоянный адрес: БССР, г. Быхов, Первое п/отд., корпус 5, кв. 14.

Имеет 8 боевых вылетов. Водил полк на боевые задания самостоятельно в полном составе. Тактически грамотен, правильно и с большим желанием свои знания применяет на практике. В практической работе в условиях боевой обстановки проявил себя с хорошими организационными способностями. Много уделяет внимания вопросу безаварийности и особенно требователен в этих вопросах. Получаемые боевые задания выполняет уверенно и настойчиво. Как помощник командира полка является хорошим руководителем. Пользуется заслуженным авторитетом.

Достоин правительственной награды медаль «За отвагу». [5, с. 258.]

Из 190 летчиков, штурманов и стрелков-радистов, которые участвовали в Финской войне, не удалось проследить судьбу 56. Таким образом, из состава 39-го сбап, который прибыл на Финскую войну в феврале 1940 года, мы можем говорить о 134 авиаторах.

В Финской, а затем в Отечественной из них погибли 84 человека, или 62,7 %.

Трое стали генералами:

Георгиев Иван Васильевич (1902–1950), генерал-лейтенант авиации;

Гладков Борис Георгиевич (1913—?), генерал-майор авиации;

Заяц Анатолий Антонович (1908—?), генерал-майор авиации.

Один стал Героем Советского Союза – Конкин Михаил Парфентьевич (1915–1960). Судьба этого человека уникальна тем, что уже будучи Героем Советского Союза он был сбит, попал в плен. Бежал из него на немецком самолете. Не был репрессирован, вернулся в строевой полк и летал до конца войны.

18 марта 1940 года полк в составе 57 экипажей прибыл к месту прежней дислокации на аэродром Быхов, где вошел в состав 41-й авиабригады [79].

Уже под командованием нового командира полка майора Захарычева в составе 62 экипажей полк перебазировался на площадку Дубицкая Слобода в составе 41-й авиабригады [18].

Затем в составе 62 экипажей перебазировался к новому месту дислокации – Вильно, аэродром Порубанок в составе 41-й авиабригады [101].

«16.06.40 г. полк прибыл к новому месту дислокации Вильно, аэродром Порубанок. Устное приказание командира 41 авиабригады от 16.06.40 г.» [3, с. 2].

Рассказывая об этом периоде своей жизни, отец всегда недоумевал, почему в Литве не было никого, кроме авиаторов. Уже потом, когда мне довелось гостить в Вильнюсе, мои новые друзья из интерклуба «Рута» – преподаватели какого-то вильнюсского техникума, с которыми мы завязали дружеское общение, – рассказали, что по какому-то кабальному договору Литва предоставила СССР аэродромы для авиационных баз.

Полк располагался на аэродроме недалеко от железнодорожной станции Киртимай (Порубанок).

Он был близко расположен к Вильно и имел хорошие пути сообщения – мощеное шоссе и железная дорога, благодаря которой существовала специальная подъездная ветка к складу горючего и товарной платформе. В районе существующего аэродрома уже был сформирован жилой поселок и здесь сохранились подземные коммуникации.

До 1939 года вильнюсский аэродром принадлежал польским авиаторам. В то время здесь были гражданский аэропорт и военная летная школа. У них было общее летное поле с грунтовыми стартами размером 700 на 900 метров. Гражданский аэропорт располагался в западной части аэродрома, имел отдельную подъездную дорогу, аэровокзал с котельной, предвокзальную и предангарную площадь. Военная летная школа располагалась в юго-западной части аэродрома. Она была оборудована двумя ангарами и комплексом жилых и служебных помещений, спланированных в отдельный поселок с мощеными улицами. В поселке были местный водопровод и канализация. Теплосеть обеспечивалась от своей котельной.

В Вильно отец общался с летчиками буржуазной Польши. Когда он узнал, насколько больше было жалованье у его «буржуазных» коллег, то был шокирован. Это не шло ни в какое сравнение с тем, что получали авиаторы в РККА.

Отца поразил тот факт, что в доме, в котором он жил, при открытии двери включалась лампочка на лестнице, но как только дверь закрывалась – лампочка выключалась.

Мама оставалась в Быхове и о событиях в Вильно знала только из писем отца. Предполагалось, что скоро туда переедут и семьи. Из Вильно в полк постоянно шли посылки, и мама рассказывала, как жены в куче коробок и мешков выбирали свои. Как правило, мужья присылали платья, кофточки, нижнее белье. Все это было высочайшего качества. Однажды случился такой курьез. Одна из женщин, не понимая, что такое нижнее белье, надела великолепную ночную рубашку и пришла в ней в Дом Красной армии.

Все ожидали переезда в Вильно, но в планах командования что-то изменилось, и 39-й полк вернулся в Быхов. Мама до сих пор с сожалением говорит о том, как им не повезло и в Вильно они не попали.

Их место занял 36-й ббап, который и перевез туда свои семьи. Впоследствии, читая книгу Владимира Литвинова «Коричневое ожерелье», я обнаружил рассказ о том, что все без исключения жены и дети авиаторов оказались в плену и прошли ужасы фашистских концлагерей. Особенно меня поразил рассказ о жене начальника связи 36-го ббап, которая погибла в концлагере. Фактически на ее месте должна была быть моя мама, которая прожила 95 лет. Так она и неведомая нам женщина поменялись судьбами. И обмен этот был совершенно неравноценный.

Затем полк перебазировался к новому месту дислокации – Пинск, аэродром Жабчицы, где вошел в состав 10-й сад. «27.08.40 г. полк прибыл к новому месту дислокации Пинск, аэродром Жабчицы» [75].

Когда мама переехала к отцу в Пинск, то была поражена контрастом, который разделял советскую Белоруссию и Белоруссию – бывшую часть панской Польши. На базаре было изобилие продуктов, в многочисленных магазинах и лавках – товары, о которых в СССР не смели и мечтать. Мама растерянно спросила отца: «Как же так? Ведь мы пришли их освобождать, а они живут лучше нас?» Ответ отца поразил меня: «У них частная собственность, а именно она залог процветания!»

«Но ведь частная собственность – это плохо», – недоуменно сказала мама.