Возвращение Орла. Том 2

– А для Земли что это значит?

– Как что? Это единственная на поверхности земли линия, совпадающая с её собственным идеалом, всё остальное или болтается в воздусях, либо погребено в недрах. Понимаешь?

– То есть по 52-му градусу реальное встречается с идеальным? Тело планеты со своей душой? Физика с духом? Она тут сама с собой честная! – Семён ликовал. – Ты представляешь, какая тут сочная, чистая энергетика? Это… это… – слов ему не хватало, на глубоком восторженном вздохе сделал паузу, – это такое место на земном теле… – встал и заходил вокруг ондулятора, не иначе собрался снова бежать в библиотеку, к картам.

– Вроде эрогенной зоны? – воткнулся вопросом Африка. – Конечно, не в Антарктиде же ей быть… хоть в Антарктиде-то сподручней, – и сделал характерное движение ладошкой снизу вверх.

– Нет, вроде боковой линии у рыб, – вставил своё Аркадий, – чувствовалка такая проходит по чешуе. Точно! Линия такая срединная, – и провёл рукой от головы до хвоста воображаемой рыбы.

– Эва! – тут же подключился и Виночерпий. – Выходит, Менделеев лоханулся! Душа, оказывается, с телом на 52-м градусе встречается, а не на 40-м. И мы тоже хороши, до семидесяти гоним, а истина-то вот где: не просто в вине, не в менделеевских гидратах, а в 52-м градусе! Всё, отныне гоним до пятидесяти двух!

Семён этих рассуждений уже не слушал: ходил как сомнамбула, что-то про себя соображая, потом опять оседлал мотоцикл – озарило.

– Хлеба привези! – только и успел крикнуть ему вслед Африка. – Наливай, Винч, помянем очередную трудовую вахту…

Капитан к отсутствию Семёна отнесся спокойно: откуда-то шла подсказка, что, в отличие от всех остальных, тот защищён берегом и вдали от него, есть в Дединово у берега полпред, берегиня…

Гангара

Как слово звать – у словаря не спросишь,
Покуда сам не скажешь словарю.

    Б. Ахмадулина

Вернувшись через несколько часов, Семён попал в самый разгар филогеофизических дебатов. Аркадий уже не отнимал ладонь от груди, видно было, что непросто ему противостоять команде скептиков.

– Сеня… наконец-то, хоть ты за меня будешь. Эти балбесы, оказывается, не то что великую мортву не знают, они и про русскую Ямуну не слышали, хотя я им уже рассказывал!

Семёна и самого распирало от открытий, но любопытство – что там ещё разглядел в воде Аркадий – взяло верх.

– Почему Ямуна русская? И что в ней русского по смыслу? – возобновил прерванное нападение Африка.

– Да это просто «ямина». Широкое и глубокое русло, мы же говорим про широкую и глубокую яму: «ямина». Вот она и Ямуна.

– Ты же вчера по-другому врал! Дочь бога, акаши-акакаши… А теперь всё от ямины!

– Ничего я не врал, я по-честности!

– Так что сначала было: Ямуна или ямина?

– Обе они от отца, бога Ямы.

– Сёстры? И ещё брат Ямал, – захохотал Африка.

– Дурак-дурак, а понимаешь.

– Ладно. А Ганга откуда взялась? Что в ней русского?

– Ганга вообще самое русское из всех слов. Во-первых, Ганга и Волга наполовину тождественны, и через эту-то половину вход в разгадку. Га – это же дорога, путь. Но-га, доро-га, теле-га… кстати, ихний «дилижанс» – это плохо произнесённое теле-га: крупное животное, бык, вол, лошадь, телец, словом, сопряжённый с продвижением по пути, по «га».

– Так что, Вол-га – это водная дорога? Мокрый, волглый путь?

– Не всё так просто. Волгу как ещё раньше называли?

– Итиль.

– Это тюрки, и совсем недавно, одновременно и даже после Волги. А раньше? Раньше имя ей было Ра. И в «Ригведе» мифическая река древних ариев, по которой они шли с севера на юг, называлась «Раса», то есть Русь, и жили мы на Руси, потому и говорим «на», а не «в». Все искусственные народы живут в Польше, в Германии, в Англии – в клетках, а мы, кондовые, – на Руси, на реке, на воле.

– А Волга-то почему?

– От влаги, – не удержался от очевидного Семён.

– А вот и нет, скорее влага от Волги.

– Откуда же Волга, если и в твоей «Ригведе» она не Волга, а Раса, Русь, Ра?

– Из «Ригведы» же: по берегам Расы жил народ пани, а божественного предводителя этого народа звали Вал, у индоариев он стал Ваалом, Баал и Велес тоже он. Валаам, реки Вала, Валуй, но самое главное – земля, откуда Волга начинается. Вал-дай, богом данная. А Волга – это дорога Вала, путь, по которому Бог-предводитель уводил свой народ в тёплые страны и вообще по которому он ходил. Вал-га, дорога бога. Ты не задумывался, почему в Каспий Волга впадает, а не Ока и не Кама? Ока длиннее, Кама полноводней, по любой арифметике Волга не катит, да только дело не в арифметике, а в Пути.

– Так Волга или Валга?

– А ты произнеси десять раз подряд Валга.

Семён затараторил: «Валгавалгавалгавалга…»

– Что слышишь?

– Да, Волга.

– То-то.

– Но более общее поэтому название у неё и было в те времена Ганга. Ибо – путь.

– Час от часу. И тут индусы…

– Не индусы, Ганга – чисто русское, старорусское слово. «Га» – путь, дорога. А река – сама по себе путь, независимо от того, плывёт кто-то по ней или нет, слушай: Вол-га, Селен-га, Печен-га, Осу-га, Моло-га, Оне-га… да мало ли.

Когда Аркадий сделал для себя это открытие, он по квадратику обследовал европейскую карту Союза, и у него получился внушительный список, который, переписанный в алфавитном порядке, одно время был даже чем-то вроде неосуществляемого плана рыболовных путешествий: Авлога, Бурга, Ведуга, Ветлуга, Вердуга, Вига, Визенга Большая (значит, есть и малая), Воинга, Вольга, Воньга, Воймига, Выжига, Енга, Калга, Киренга, Кондега, Кувдженьга, Луга, Мга, Мшага, Невга, Нерга, Олонга, Пезега, Пенинга, Пинега, Пойга, Руйга (две), Серьга, Унга, Юга, Янега, Ярьга, Яньга. Ясно же – это реки-дороги. К списку добавил три реки сибирские, которые знал без карты, – Хатанга в Красноярском крае, Селенга и Ага в Забайкалье. После списка никаких сомнений в правильности его теории быть уже не могло.

– Когда же по этому водному пути ещё и организован твой путь, то есть ты не просто щепкой по течению, а идёшь по этому речному эскалатору, то получается якобы удвоение, движение по движению, путь-на-путь, га-на-га, Ганага, или в звучании – Ганга. В современном смысле Ганга – это просто «судоходная река», но Ганга короче и точнее. И супер-по-русски. Все судоходные реки, кроме каких-то своих местных прозвищ, назывались Гангами, а за главными водными путями это имя закреплялось как собственное. Во всяком случае, одно «га» стопроцентно обозначает если не судоходство в широком торговом смысле, то использование этой артерии хотя бы как трассы, вдоль которой можно попасть в нужное место. Индусы уже в память о великой судоходной реке, где им пришлось счастливо пожить до холодов, может, не одну тысячу лет, и реке их исхода, принесли это имя на новую родину, где река, награждённая таким именем, стала священной. А у нас из общего названия Ганаги осталось одно более конкретное, собственное, но тоже божественное: Волга, путь Бога.

– Была Ганга – стала Волга. Была Ямуна – стала Ока. Это-то уже наше имя, недавнее?

– Не мечтай, у таких рек имена Будде в прадедушки сгодятся.

– Ока – от ока же?

– А может, от финской «йоки»? Йока у них река.

– Нет, от «ока»! Согласись, у воды и глаза, то есть у реки и ока очень уж много общего, ты же сам в неё смотришься.