Семья Берг

– Ты что – с ума сошел? Ты герой, боевой командир. Новой России нужны такие командиры, как ты.

* * *

В 1924 году полк Павла переправили к небольшому городку Каменскому, на реке Донце, притоке Дона. Когда-то здесь стояли отдельные хутора и само место называлось «Хутора», потом они объединились в станицу, а она позже переросла в город. В район Каменского полк вошел ранней весной, река только что разлилась и затопила луга – начиналось бурное пробуждение богатой южной природы. Павел, житель средней полосы, никогда раньше не бывал на юге России и сразу влюбился в пышную красоту этого края.

Расквартировать целый полк совсем не просто – Павел приказал все эскадроны разместить вокруг хуторов, близко друг к другу, чтобы собираться по тревоге можно было мгновенно. Жилье после Гражданской войны было в запустении, а людям нужна крыша, коням нужны конюшни или хотя бы навесы. И, конечно, необходимы удобные пути снабжения, но тут часто мешали бандитские шайки.

Еще недавно весь тихий Дон был вздыблен, как дикий конь. Казаки сначала воевали на стороне белых, потом многие стали переходить к красным, другие сбивались в банды под началом атаманов. Борьба шла отчаянная – зачастую брат бился против брата, а отец сражался против сына. С окончанием войны стало немного поспокойней: хозяева хуторов, те, кто выжил и был только ранен, вернулись домой, снова усердно подпирали осевшие плетни вокруг своих старых хат, пахали, сеяли, косили и обновляли хозяйство. С недавних пор на них перестал давить непомерный груз продразверстки, теперь по продналогу им полагалось сдавать только небольшую часть собранного. Так снова начинала ощущаться былая зажиточность края.

Но еще «шалили» кое-где отряды, шайки и банды, нападая на части Красной армии и совершая набеги на городки и станицы. Они научились разным хитростям у знаменитого украинского батьки Махно, и предвидеть их неожиданные маневры было невозможно. Поэтому для борьбы с ними полк Павла усилили еще пятью конными тачанками. Хотя уже появились бронемашины с пулеметами, их были единицы на всю армию, а тачанок было достаточно. Тачанки, «танки гражданской войны», – специально укрепленные железными прутьями тяжелые телеги, поставленные на рессоры для амортизации. На них сзади устанавливался и крепился пулемет «Максим». В упряжку впрягали четырех коней – и получалась конструкция, которую в Древнем Риме называли «квадригой». Кони для тачанок отбирались самые сильные и резвые, и управлять ими мог только очень опытный возница.

Вся тактика боя с тачанки определялась скоростью и маневренностью. Экипаж из четырех коней и четырех людей должен был неожиданно налетать и быстро разворачиваться, чтобы пулеметчик имел возможность строчить на ходу. На полном скаку все должны были действовать быстро и согласованно. Павел сам научился управлять квадригой не хуже бога Аполлона и выглядел на тачанке как громадный языческий бог. Любо-дорого было смотреть, как его тачанка летала по полям и влетала на улицы деревень и станиц, наводя на жителей ужас.

* * *

Еще с тех пор, как Павел командовал эскадроном, был у него вестовой Прохор, из крестьян Мариупольской губернии, хохол, намного старше него. Однажды в бою Прохор спас Павлу жизнь, застрелив замахнувшегося на него шашкой казака. Павел никогда не забывал этого. Прохор любил Павла за смелость, находчивость, расторопность и справедливость. Он относился к нему как к сыну, устраивал его быт, стряпал для него, чистил обмундирование и сапоги, ухаживал за его конем, был для Павла даже парикмахером. Прохор знал, что Павел еврей, и всегда старался сказать при нем о евреях что-нибудь похвальное. Каждый раз на новом месте он находил для своего командира лучшую «фатеру», и не раз Павел слышал, как Прохор приказывал хозяйке:

– У нас чтобы было все чисто, чтобы блестело, как жидовские яйца.

Что из этого сравнения понимала хозяйка, было неясно, но, действительно, чистоту всегда наводили до блеска. Усмехаясь, Павел спрашивал Прохора:

– Ты почему чистоту с жидовскими яйцами сравниваешь?

– А кто ж его знает? – такая поговорка, что ли. Наверное, евреи чистоту любят, чтоб до блеска. Вон баба-то, та сразу поняла…

Прохор был еще и трубач, по приказу Павла звучно и лихо трубил кавалерийский сигнал «К атаке!». А кроме трубы был у Прохора любимый баян, и он пел и играл, развлекая себя и своего командира. Больше всего он любил петь «Песню про тачанку»:

Ты лети с дороги, птица,
Зверь, с дороги уходи,
Видишь – облако клубится,
Кони мчатся впереди.
И с налета, с поворота
По цепи врагов густой,
Застрочит из пулемета
Пулеметчик молодой.

Эх, тачанка-ростовчанка,
Наша гордость и краса,
Конармейская тачанка,
Все четыре колеса!

Эх, за Волгой и за Доном
Мчался степью золотой
Загорелый, запыленный
Пулеметчик молодой.
И неслась неудержимо
С гривой рыжего коня
Грива ветра, грива дыма,
Грива бури и огня.

Эх тачанка-киевлянка,
Наша гордость и краса,
Комсомольская тачанка,
Все четыре колеса!

По земле грохочут танки,
Самолеты пули вьют,
О буденовской тачанке
В небе летчики поют.
И врагу поныне снится
Дождь свинцовый и густой,
Боевая колесница,
Пулеметчик молодой.

Эх, тачанка-полтавчанка,
Наша гордость и краса,
Пулеметная тачанка,
Все четыре колеса!

Прохор напевал «Тачанку» везде и всюду, с баяном и без него.

– Эх, хороша песня, за душу берет. Кабы знать, кто сочинил, орден бы тому выписал. Небось, лихой казак сочинил.

У Павла была страница из газеты со стихами Эдуарда Багрицкого. Они его заинтересовали, потому что Багрицкий происходил из богатой религиозной еврейской семьи, а стал известным русским поэтом. На этой страничке фигурировал и текст песни «Тачанка». Павел спросил своего вестового:

– Хочешь знать, кто сочинил? – и показал ему стихотворение. Под ним была написано: «Слова Моисея Рудермана, музыка Константина Листова».

– Вот видишь – поэт-еврей написал слова, а русский композитор сложил музыку.

– Неужто еврей? А до чего хорошо-то. Ну и народ твой, Павел Борисович, – оченно народ твой способный.

Песня про тачанку стала потом едва ли не самой популярной песней о войне. Даже когда тачанок давно уже не было и никто о них не вспоминал, эту бойкую песенку продолжали петь на концертах и передавать по радио.

* * *

Как-то раз вестовой Прохор привел к Павлу невысокого щуплого паренька:

– Павел Борисыч, это мой земляк, мариупольский. Я отца его знал, мельника. Хочет паренек с тобой побалакать.

Павлу было некогда, но раз просил Прохор, он согласился. Перед ним стоял смущенный подросток, на вид лет четырнадцати. Павел, прищурясь, осмотрел его и строго спросил:

– Ну, чего ты от меня хочешь?

– Возьмите меня в свой эскадрон, товарищ командир, – у мальчишки был легкий украинский говорок с характерными «х».

Павел внимательней присмотрелся к нему:

– Тебе лет-то сколько?