– Какую такую хворь симулировать будешь? – легавая проявила страстную заинтересованность.
– Слабоумие! – торжественно объявила Люська.
– У тебя это получится, не сомневайся!
– А ты не ехидничай, Жванецкий-в-крапе. Наши достоинства и недостатки много раз в выставочных листах запротоколированы. Так что плоскостопие или врожденный вывих тазобедренного сустава не прокатят. А голова, что ж, красивая, но… и так довольно часто бывает, того… слабенькая. Не перенесла шоковую терапию и наводнение в Австралии! Один обвал Азиатской фондовой биржи чего стоит. Это, какие нервы надо-ть иметь? Вот крыша и поехала!
– У тебя, Люська не голова, а Дом Советов! Ишь, как придумала – не подкопаешься!
– Что ты, милочка. Ничегошеньки да я и не придумала. Я, ведь, слабоумная!
– Ну-ну. Выходи из образа. Не на медкомиссии.
– Тогда, мерси за комплимент. Тебе, кстати, о себе тоже подумать надо, не век же по болотам шастать!
– Твоя правда, убогонькая моя. Пойду прикину хвост к носу, гы, гы, гы.
– Иди, иди, крапленой счастье – ноги длинные, да ум короткий!
Ликбез для начинающих
– Зря, ты это делаешь, – обратилась с улыбкой пожилая легавая к молодому двор-терьеру.
Она застала его в тот щекотливый момент, когда пес старательно закапывал пару здоровенных костомах в зарослях чертополоха.
– Да ладно, тетя. Я их добыл с риском для жизни. Стащил, можно сказать, прямо из-под носа продавщицы в сельпо. Было четыре. Две уже употребил. Больше не могу. А эти пусть полежат в укромном месте. На черный день. Ты же никому не скажешь? – и он подобострастно заглянул в карие глаза охотницы.
– Я-то – нет. Однако, зря стараешься. Пустое. Инфляция все одно сожрет. – И умудренная многолетним печальным опытом легавая затрусила прочь.
– Кто такая инфляция? – задумалась дворняга. – Что-то ее раньше не встречал. Сволочь, видать, редкостная. Да и кличка противная. Инфляция. Ветеринаркой попахивает.
Он аккуратно припорошил ямку землей и направился в деревню:
– Глядишь, еще чего-нибудь надыбаю. Сегодня – мой день.
На центральной и единственной улице ему повстречалась ватага взъерошенных сородичей. Они гордо тащили перепачканную растяжку «Долой коррупцию!» Шарик, как и все его соплеменники, был мало образован, но читать по слогам все же умел.
– Что еще за КОРРУЦИЯ? И почему ее ДОЛОЙ? – в его не слишком кривых извилинах рисовались попеременно образы угрюмого сторожа продуктового склада, плутоватого шерифа и сизоносого председателя местного самоуправления. – Надо порасспрошать бывалую охотницу. Она в таких кругах вращается, что обязательно что-нибудь да слышала про это страшное слово.
Бежать к дачам было далековато, и Шарик решил на всякий случай поинтересоваться у единоверцев.
– Братцы, а кто такая КОРРУПЦИЯ?
– Тебе не все равно? – весело огрызнулись братья по крови. – Присоединяйся. Обещали по куску ливерной за час тусовки.
– Шут его знает, чем все это может кончиться, – здраво рассудил Шарик. – Не охота погибнуть в самом расцвете сил, да еще и с такими запасами, как у меня.
И он направился в сторону образованной знакомой.
Легавая мирно дремала на китайской раскладушке посредине участка. Расположение наблюдательного пункта было выбрано не случайно: и калитка просматривалась и мимо не прошмыгнуть.
– Уважаемая, – обратился игнорамус, – просвети, будь ласка, что за зверь такой «КОРРУПЦИЯ»?
– Коррупция, мил человек, суть порождение бюрократического устройства пищевой цепочки, когда дабы получить дармовой жирный кусок, необходимо отблагодарить «руку дающую». Короче, дать взятку.
– А попроще? – опешил от непонятной, и поэтому пугающей дефиниции Шарик
– Иными словами, дать в лапу.
– Ааа. Это мы разумеем, – успокоился кобель.
Выражения: дать в морду, дать дуба, дать стрекача были ему хорошо знакомы.
– Благодарствуем, – пролебезил на ходу Шарик.
Ноги уже несли его в сторону запыленного райцентра.
Не прошло и часа, как он переминался с лапы на лапу у ворот небольшой кондитерской фабрики.
Охранял объект лохматый метис кавказской овчарки с чем-то неопределенным.
– Тебе чего? – прорычал одуревший от жары и блох сторож.
– Мне бы к складу готовой продукции
– На сладкое потянуло? – ехидно спросил бастард, – а пропуск у тебя есть?
– Имеется, – Шарик многозначительно протянул захваченную с собой костомаху.
– Молодец! Догадливый. А то у меня от сладкого кариес развился. Приятно иметь дело с такими партнерами. Проходи. Только не мешкай. С минуту на минуту Сам нагрянуть может. Ревизия на носу. Дело нешуточное… Не маленький, понимать должен.
– Да я мухой.
Через пару минут юный предприниматель уже тащил в сторону чертополоха увесистую сумку.
– Коррупция – вещь полезная, – рассуждал довольный пес, закапывая добычу поглубже.
Последующие за памятным событием дни пес посвятил шумным деревенским шествиям: и «За инновации», и «За стабильность», и «За выборы», и «За перевыборы», и «За сохранение лесных угодий», и «За увеличение лесозаготовок».
Он не особо вдавался в смысл требований, но исправно получал свою пайку ливера и оставался премного доволен проснувшимся общественным сознанием.
– Кто сказал, что плохо жить в эпоху перемен? – облизывался новоиспеченный ситуайен. – Коли с умом подойти, можно неплохо трудоустроиться.
Однако митинги вскоре закончились. Видимо, сказался извечный дефицит колбасы. Стая дворняг загрустила и вернулась к набегам на опостылевшие помойки.
Домовитый Шарик решил распечатать свою заначку.
– Ничего, ничего. Если аккуратно расходовать, надолго хватит. Все лучше, чем с голодранцами за объедки воевать.