На строительстве крепостей

Значит, и музыка продолжит играть, и мы ещё потанцуем…

Свои детские «пестики» и гранаты

Находил в школьном ранце,

Который в кладовке пылился?

А с опавшей листвою под звуки сонаты

В танце

В парке безлюдном

кружился?

7

Зачем в первый день нового года проводить утреннюю летучку? Что на ней можно обсудить? Какие итоги подвести?

Накануне вечером, выспавшаяся Катюшка никак не желала укладываться спать, когда пришло время. Ей вторили хвостатые хулиганы. Вся эта банда устроила праздник непослушания, в результате которого я не выспался. В следующий раз, когда наш юный любитель природы куда-нибудь уедет, весь его живой уголок отправлю вместе с ним. Удивительно, но дочка проснулась по расписанию, поэтому пришлось с утра везти её в детский сад.

Слушая вступительную речь Багирова, вся суть которой сводилась к строчке из старой песни: «сделать нам ещё предстоит больше, чем сделано», поймал себя на мысли: мы обогнали наши планы. Как там говорил один государственный деятель: «цели ясны, задачи определены, за работу, товарищи!» Наши цели, выраженные в цифрах, остались далеко позади. Новые задачи? На основании чего их определять, если вся аналитика безнадёжно устарела, а потенциал нам самим до конца не ясен?

Не один я такой сомневающийся сегодня выискался. Не сильно в разрез с тезисами Предправления, но всё же в сторону, высказался Степанов. Системность мышления так просто из привычек не вычеркнешь. Предложил не пороть горячку с новыми планами, а по-трезвому (после длинных праздничных каникул прозвучало двояко) обсудить наши сильные и слабые стороны, а заодно прикинуть, в какие направления можно вкладываться, а куда пока под строжайшим запретом даже смотреть не стоит.

Легкий шумок несогласия прошёлся по кабинету. Ну, как же! Мы такие все из себя. Разве могут быть у нас слабые стороны? Рост валюты баланса в два раз за последние четыре месяца – факт почти медицинский. Да такими темпами мы …

– Владимир Иванович! – Словно только что меня заметил Предправления. – Так и будете отсиживаться в стороне?

– Коллеги, – начал чуть дрожащим голосом, – случившееся с банком в последнее время, на мой взгляд, можно принять за благоприятное стечение обстоятельств, слава богу, к которым мы оказались готовы …

– «слава богу», – передразнил финдиректор, – сразу видно, человек монастырь восстанавливает …

– … но импульс от этих обстоятельств, практически исчерпан. – Я не обиделся на Серёгу, но проигнорировал его реплику. – Более того, согласен с Сергеем Петровичем: свалившееся на нас благоденствие нужно должным образом осмыслить и принять, сделав нашей неотъемлемой частью. И, уже базируясь на этом, продолжить поступательное развитие.

Сам удивился, как заговорил. Где таких выражений набрался? Нужно было как-то аккуратно подытожить, чтобы моя говорильня не осталась набором напыщенных фраз.

– Если мы не сделаем работу системной, не уйдем от авралов, то рано или поздно повторим судьбу наших менее удачливых на сегодняшний день конкурентов. – Удивительно, но никто никак не прокомментировал эту мою последнюю фразу.

– Как говорили раньше, – взял слово Багиров, – у нас бывает две напасти: неурожай и хороший урожай!

Те, кто относил себя к старшему поколению, понимающе заулыбались. Мы же, молодёжь зелёная, просто промолчали. А Предправления, улучив момент, предложил на этом пока завершить обсуждения, чтобы к концу недели ещё раз собраться с конкретными предложениями. Контроль оставил за собой. Уверен, в течение недели с каждым обязательно по этой теме встретится, обсудит, запишет вопросы для обсуждения.

Заводоуправление мне показалось пустынным. Видимо, не только Тарасову удалось накинуть несколько деньков к новогодним каникулам. В коридорах не встретил никого из знакомых, поэтому сильно удивился, увидев в Кармазинской приёмной полусонного Остапенко. Подавив в себе желание озвучить: «Каким ветром занесло?», но, не справившись с зудом начать беседу с вопроса, негласно давая понять, кто тут главнее, выдал: «У секретаря подушки нет? Не спрашивал?» Олег несколько секунд смотрел на меня внимательным взглядом, словно пытался вспомнить где и при каких обстоятельствах мог меня видеть. Потом улыбнулся дежурной улыбкой и привстал для приветственного рукопожатия.

– Только ночью прилетел … – То ли мне, то ли самому себе начал объяснение. – Никак в себя не приду.

Я по-хозяйски зашел во владения секретаря, пользуясь её благосклонностью, и налил чашечку кофе.

– Ещё уснёшь на совещании. – Протягивая ему.

В качестве собеседника его ценность отклонялась от нуля в пределах статистической погрешности. Присел рядом. Уперев локти в колени, положил голову на ладони. На какое-то мгновение отключился. Чувствую, кто-то легонько трясёт за плечо. Поднимаю голову – надо мной склонился Кармазин.

– Утомился, сынок? – Улыбается – На совещании поприсутствуешь, или как?

– А чего ж не поприсутствовать, ежели вопросами донимать не станут. – Вставая и пожимая руку, которой он меня тряс. – Где тут у вас совещаются?

Видимо, до нашего появления обсуждали что-то зацепившее некоторых руководителей завода. Они, не обращая внимания на возвращение хозяина кабинета в нашем сопровождении, продолжали обмениваться доводами, больше похожими на эмоциональные недомолвки, когда интонация значит гораздо больше самих слов. Потребовалось пару минут, чтобы все успокоились. Я же всё это время непроизвольно смотрел на Ольгу, которая, ко мне не проявляла никакого интереса. Делая пометки в ежедневнике, она больше походила на учительницу, проверяющую домашнее задание учеников на переменке.

Генеральный пару раз хлопнул ладонью по столу, привлекая к себе внимание, после чего предложил перейти к следующему вопросу: рассмотрение предварительных итогов работы западной площадки и обсуждение предложений по её развитию, если у кого таковые появятся. Докладчиком, неожиданно для меня, выступила Ольга. Хотя, поразмыслив, стало ясно, почему именно она. После неприятностей, доставленных предприятию бывшим руководителем Листуновым, Кармазин решил демонстративно дистанцироваться от проблем филиала. Тарасова на данный момент не было в городе. Кроме финдиректора больше некому. К тому же ей довелось побывать на месте в самый кризисный момент.

Доклад Ольги изобиловал цифрами, но не давал целостной картины. Сухая статистика, за которой не прорисовывался образ работающего предприятия. Это меня немного покоробило. Но выражение лица Остапенко, выражающее полное безразличие к звучащему, заставило воздержаться от реплик с дополнениями к озвученному Бойко. Не на таких совещаниях принимаются важные решения, посему, нечего тут воздух сотрясать.

Остальные присутствующие для проформы задали пару-тройку уточняющих вопросов, демонстрируя свою осведомлённость. Потом с короткой справкой-отчетом выступил нынешний управляющий. Время не засёк, но, думаю, в две минуты Олег уложился. Начали вопросительно поглядывать на хозяина кабинета: пора заканчивать. Сделав глубокий выдох, словно готовясь подвести итог одной фразой, Кармазин выдал:

– Володь! – С толикой укоризны в голосе. – Ты уж не отмалчивайся. Кому, как не тебе, поведать нам подробности. – Усмехнулся, потому что такого поворота никто не ожидал. – Ты, говорят, и предприятие всё обошёл, и с народом переговорил, да и в городишке везде побывал, – чуть понизив голос, словно перешёл к оглашению информации для служебного пользования, – и в кабинете мэра, и в обезьяннике местного отделения полиции.

За столом зашушукались. Начальник службы безопасности просто не мог пропустить без комментария упоминание моего задержания полицией:

– Умеешь ты, Крюков, вляпываться в … – Многозначительно не закончил.

– Так, – начал медленно, чтобы выиграть немного времени на обдумывание, – дурное дело – не хитрое. – Сделал маленькую паузу, чтобы отреагировали на шутку. – Зато теперь служители закона лишний раз к нам не сунутся. – Выразительно посмотрел на Остапенко. Тот закивал в знак согласия.

– И мэр к нам «не сунется»? – Передразнил меня Сергиенко.

Неожиданно в намечающуюся словесную перебранку вмешался Кармазин. Видимо, в планы гендиректора не входило превращение совещания в его кабинете в заурядную склоку.

– Володь! – Всё с той же укоризной в голосе. – Ты нам свой взгляд на развития площадки поведай. Из присутствующих лучше тебя в данном вопросе никто не разбирается.

Непроизвольно посмотрел на Ольгу. Склонив голову, она что-то отмечала в ежедневнике. Но я был уверен, что последняя реплика Виктора Анатольевича её задела.

– На сегодняшний день, – стараясь говорить ровным спокойным голосом, – законченного понимания пути развития у меня нет. – Краем глаза заметил довольное выражение лица Сергиенко. – Но считаю, что выделения нашей западной площадки в отдельное юридическое лицо с возможно более разнообразным составом акционеров нам не избежать. Если, конечно, заинтересованы в её развитии. – Теперь у меня был только один адресат. – Если мы собираемся оперативно реагировать на изменения конъюктуры рынка. Если мы хотим нарастить производство и сбыт, расширив номенклатуру. – Запнулся, словно, решая, стоит ли дальше перечислять. – Нам нужны новые партнёры. – Выдал вывод без подготовки. – Тем более, что старые самоустранились. – Слабый довод вдогонку.

Минуту в кабинете висела тишина. Во взгляде Кармазина интерес боролся с недоверием. Остальные присутствующие разделились. Кто-то опустил глаза, словно предавшись размышлению, искали ответ между строчек отчетов, лежащих перед ними. Кто-то смотрел на гендиректора, ожидая ответа на мой вызов.

– Мы с Крюковым говорили на эту тему. – Неожиданно подала голос Ольга. – Обменивались мнениями и доводами «про энд контра». И даже планировали выйти с подобными предложениями ближе к концу месяца. Но, – что-то похожее на выдох разочарования, – видимо, ему не терпится.

Реплика финдиректора послужила своеобразным молниеотводом для скопившегося в кабинете напряжения.

– Молодость, молодость … – Слегка похлопывая ладонью по столу вполголоса произнёс Кармазин.

Следующей парой фраз он поблагодарил собравшихся за плодотворную работу и закончил совещание. Попросил меня задержаться «на минуту». Я же в свою очередь, попросил Остапенко подождать меня в приёмной.

– Ты это серьёзно? – Тихо и совсем без вопросительной интонации спросил генеральный, как только за последним посетителем закрылась дверь.

– Повторюсь, – в последнее время взял за привычку уходить от прямого ответа, – на сегодняшний день у меня нет ни четкой цели, ни конкретного плана её достижения. Есть только, – замялся, подбирая слова, – есть только что-то вроде ощущения, в приблизительно каком направлении двигаться и какие неплохо было бы предпринять шаги. А там, – махнул рукой в сторону, – видно будет.

– Хорош стратег! – То ли с иронией, то ли с толикой разочарования в голосе. – Идти туда, не знаю куда …