Осколки памяти

– А что запомнилось Вам перед войной? Когда война началась, Вы где были?

– Где? Да мы объездили весь Дальний Восток. Не помню уже точно, где были… Мы и в Смолянинове были, и в деревне Волчанец были, и в Гродеково на погранзаставе с китайцами. И в Шкотово на берегу Уссурийского залива жили. Там красивейшие места и водопады «Дунькины слезы». Поэтому и долина вокруг называется «Долина слез». Там стояло множество наших войск и укреплений. И наш военный гарнизон в землянках. Где только мы ни жили…

Старшая Виля родилась в Уссурийске в роддоме. 28 декабря 1943 года. Я ее привезла в «Долину слез» в домик-землянку. Меня долго не увольняли, я так в справочном и работала.

– Это у вас любимая работа, в справочном?

– Да, нравилось. Железная дорога, люди, народ всегда. Спать не давали.

Потом он приехал за мной, заставил уволить, и я поехала к нему. Там немного пожила.

Нелю, среднюю дочь, я дома рожала 30 июня 45-го года. У меня соседка была старше меня. Вот она и принимала роды. А жили мы тогда в гарнизоне. «Дед» (здесь и далее – ее муж Фатеев Михаил Михайлович – прим. автора) построил в военном гарнизоне, прямо в тайге, небольшой дом-землянку. У нас была одна комната. И мы там жили. С нами оставался один мужчина. Начальник гарнизона. Он был над нами, женщинами с детьми, единственный руководитель. Понятно, что это охрана была. Я даже не знаю, где это в тайге мы жили… Но где-то на самой границе. Наверное, в «Долине слез». Там было громадное количество наших войск. Боялись, что нападут японцы. И Миша ушел воевать с японцами оттуда.

А Виля в это время была у моей мамы в Уссурийске. Миша, когда ушел воевать с японцами, мне велел ехать домой в Уссурийск. Он договорился с машиной, чтобы меня увезли. Меня с Нелей увезли в Уссурийск к бабушке. И я там жила.

– А Михаил Михайлович ушел воевать в каком звании?

– Он ушел, по-моему, старшим лейтенантом, командиром роты был, вернулся с войны капитаном.

После Победы у нас стали собирать женщин поехать в Корею. И Люда, младшая, в 47-м родилась, уже в Корее.

– А что это за место было в Корее?

– Какой-то город, я не помню уже, как назывался. Во многих городах там жили, названий всех уже не помню.

– А как Вы попали в Китай, в Порт-Артур?

– А в Китай-то мы поехали, когда мои девочки уже взрослые были, они все помнят. Деда (Михаила Михайловича) туда отправили. Мы из Кореи приехали домой, в Смоляниново, пожили какое-то время, а потом уже его отправили в Порт-Артур.

– Вот интересно, Вы были и в Корее, и в Китае. Как они там жили, лучше вас или нет?

– К нам там корейчонок один ходил все время. Они очень бедно жили. Мы его все время кормили, звали его по-русски Витя. У нас был «кан», печка. Топили его, и пол был теплый-теплый. Не знаю, из чего дом этот был, деревянный или глиняный, но пол теплый. Там до нас японцы жили.

А Миша тогда служил уже на заставе (начальник заставы на 38-й параллели, на границе с капиталистической Южной Кореей – прим. автора). А мы жили сначала в доме, какой-то там дом был пустой, наверное, японцы жили да убежали. Потом нам дали квартиру в городе, в Порт-Артуре.

А потом его оттуда демобилизовали, отправили в Россию, в Советский Союз. Я уже ходила беременная Андреем (четвертый ребенок Раисы Матвеевны – прим. автора). Андрей родился в 55-м году.

Большая семья. 2014 год. Фото из архива автора.

– Вот смотрите, мама, муж у Вас воевал, Вы одна с тремя малыми детьми. Корея, Порт-Артур и домой в СССР, снова в землянку. Потом было известное сокращение Вооруженных Сил СССР в полтора миллиона человек. Муж – орденоносец, капитан, но без образования и профессии, был уволен из армии, без квартиры и места работы. В семье три малые девчонки, Вы беременны четвертым ребенком. И вы вынуждены тогда были как-то устраиваться и приехали в Свердловск?

– Он меня вначале отправлял снова в Уссурийск к маме. А где я там буду жить? Я не согласилась поехать. И он договорился с тетей Ниной, его сестрой, которая жила в Свердловске, на проспекте Ленина они жили, чтоб она нас пустила в комнату. У нее было две комнаты: в одной она с мужем жила, а в другой – Тамара, ее дочь.

– И в эту комнату, где жила Тамара, вы все приехали: муж, Вы, трое детей и четвертым беременна?

– Да. Уже потом Андрюшу родила. И в маленькой-маленькой комнатке мы все жили. Да все ведь тогда так жили. А потом нам дали квартиру на проспекте Якова Свердлова, 52. Это уже Андрей родился, значит, в 55-м или в 56-м году.

– У Михаила Михайловича есть награды?

– Конечно, награды есть. Я тебе раньше, во время его похорон, показывала. Чего-то не знаю, где они теперь. Орден Красной звезды был. (Все награды тестя хранятся в нашей семье – прим. автора).

– А Вы сами, мама, где родились?

– Родилась в Уссурийске 1 января 1923 года. Мама до Уссурийска жила в Самаре. Почему-то там немцы из Германии оказались (немецкая республика Поволжья – прим. автора). Мама с папой жили в Уссурийске по соседству, у них дома рядом были, мамин и папин.

И нарожали в доме родителей всех нас. Четверо нас детей было. Первым был Лева, он был вроде 1921 года, вторая я – с 23-го года, сестра Тамара с 25-го года и брат самый меньший Валентин с 29-го года рождения. А папа с Украины приехал. Его фамилия была Гончар. Папа был хохол. А мама была немкой по фамилии Лиценбергер.

– А как она вообще попала в Россию, Ваша мама?

– До Самары, наверное, в Германии жили, раз она немка. Не знаю, как попала. Они познакомились в Уссурийске. Папа на 11 лет старше мамы. Познакомились и поженились.

– А кто-нибудь из родственников Ваших есть еще? Кто сегодня в живых остался?

– Да никого уж нет. Я одна. А вот интересно, тетя Лена и дядя Фридрих Мутт, живы ли? Ой, какой он был хороший, дядя Фридрих! Он служил в военном городке в Уссурийске. Звания я не знаю, но он офицер был. А тетя Лена – это мамина сестра. Она познакомилась там с ним, с дядей Фридрихом Мутт, и вышла за него замуж.

– Его не репрессировали?

– Нет. Они потом уехали в Омск. Не знаю, был он на войне или нет.

А ведь папу-то посадили в 37 году в тюрьму, мне было 15 лет. И маму посадили. А мама-то была у меня неграмотная. Она даже расписаться не могла. А за что их посадили? Потом папу выпустили и маму выпустили. Через год их освободили.

– Как папу звали?

– Гончар Матвей Иванович. Год рождения не знаю, он нам никогда и не говорил. Мама только говорила, что папа на 11 лет старшее ее был. А мама 1902 года. Гончар Полина Карповна.

– Вот их посадили в 1937-м году, потом выпустили. А за что посадили?

– Так не знаю, за что. Наверно, враги народа были. Тогда ведь судили врагов народа. Папа работал на заводе. Ремзавод в Уссурийске. Работал мастером. Через год освободили их, и маму, и папу. Нам вернули дом.

– А дом отбирали?

– Отбирали. И корову забрали. Корову так и не вернули, а дом вернули. Когда их освободили, мы уехали. Жили у бабушки, у тети Нины жили. Когда их арестовали, нас хотели в детдом забрать. Не всех, только Леву. Леве уже было 16 лет. Но тетя Лена нас всех четверых забрала. Она с дядей Фридрихом жила. Мутт. Ой, какой хороший дядька! Как он нас любил! Как он нас одевал! Как он нас обувал! Ой, какой хороший!

Папе сразу, как вернулся, дали путевку в санаторий «Боровое». Он маме говорил, что сильно его били, чтобы он признался, что он враг народа. А он не признавался. Его били. Он вышел уже больной. И его сразу отправили в санаторий «Боровое». Там туберкулезный санаторий был. Полечился там. Снова поступил на работу. Но недолго он поработал, в 41-м году умер.

– А вот у тети Лены, сестры Вашей мамы, дети были?

– Да, у них сын был Арнольд. Там в Уссурийске у меня племянники должны быть. И была еще дочь старшего брата Левы. Не помню, как зовут.

– Позади у Вас, Раиса Матвеева, большой путь. Что больше всего в жизни понравилось и запомнилось?

– Мне понравилось, как за границей мы жили, жили там хорошо. Хорошо жили. Не бедно. Паек давали нам. А потом, когда в Свердловск переехали, на улицу Свердлова, мы очень бедно жили. Очень бедно. Четверо детей. Я стала работать, Андрею было 3 годика. Денег только, чтобы за квартиру заплатить. Бедно жили. Девки учились. Виля училась в университете. Неля и Люда учились в техникумах. Все учились. Никто не работал. Виля только немножко работала. Вилю отец потом устроил к себе на работу. Она стала работать, а вечером учиться заочно. А эти вертихвостки днем учились, а вечером бегали. Гуляли. Прямо напротив нашего дома парикмахерская была. Посмотришь в окно, уже Вадик (будущий муж Людмилы – прим. автора) стоит у парикмахерской, Людку ждет. Потом он стал заходить в квартиру.

(Я помню, Раиса Матвеевна накрывала стол, кормила всех очень вкусным обедом. Молодежь потом долго играла в покер, иногда присоединялся к нам Михаил Михайлович. Каждый раз он годами задавал Вадику один и тот же, вызывающий у нас гомерический смех вопрос: «Вадик! Ты на каком курсе?» Вадим Владимирович Щуров, будущий муж младшей из сестер Фатеевых, закончил УПИ с отличием. Физик-теоретик. Работал в закрытом городе Арзамас-16. Стал кандидатом технических наук, лауреатом Государственной премии России. Работал под непосредственным руководством знаменитого физика-ядерщика академика Харитона, трижды Героя Социалистического труда. Моя семья всю жизнь поддерживала самые дружеские отношения с Людой и Вадиком, неоднократно и подолгу мы отдыхали вместе. Вадим ушел из жизни в начале 2022 года – прим. автора).

– Как мы ни бедно жили, а все равно всегда было, что покушать. Вот Вадик так часто и приходил. И вы с Нелей с нами жили на Свердлова, когда поженились. Мы все в одной комнате, и Андрей тут с нами спал на диване.

– Гардероб между нашими кроватями стоял, вашей с дедом и нашей с Нелей. Как это забудешь… Жизнь большая Вами прожита. Что же запомнилось?