Осколки памяти

– Не знаю, Володя, чего-то я не думала об этом. И хорошо жили, и плохо жили, по-разному жили.

– Чего бы Вы пожелали своим внукам? У Вас сейчас сколько внуков?

– Ой, много. Штук 15. Уже и правнук есть, внук женился один. Это Илья-то, Людин внук, женился. Если он родил кого-то, то это уже правнук… Здоровья всем желаю, чтобы хорошо жили. Нормально у вас чтобы все было. Чтобы мирное время было.

– А я желаю, чтобы через 3 года я сидел вот так же на вашем 100-летии и задавал Вам вопросы, а вы такая же бодрая, живая, на них мне отвечали. С праздником Вас еще раз, мама!

Вчитайтесь, уважаемые читатели, в эти простые как правда ответы 97-летней женщины. Раиса Матвеевна не жаловалась на жизнь. Но и так видно, насколько тяжелое и трудное время досталось их поколению. Поражает их стойкость и мужество, сила духа и жизнелюбие, чего так остро не хватает современным любителям смартфонов.

Не просто выжили, а жили в труде, не боялись рожать детей, всем детям дали образование, и жили счастливо. Это про таких, как Раиса Матвеевна, про настоящих русских людей, генералиссимус Александр Васильевич Суворов сказал: «Мы русские, мы все преодолеем!».

ЯПОНА-МАТЬ

Такахаши-сан

В 2008 году я работал в «Тойота – Центр – Екатеринбург» директором по безопасности. Русский хозяин компании Андрей Петрович, недавно и надолго уехавший в Германию, решил продать предприятие. Заинтересовались этим Центром японцы и стали присылать одну за другой разные комиссии для всестороннего аудита, чтобы понять возможную ценность компании.

Помню их первый визит. Генеральный директор Центра Компотов Анатолий Николаевич долго инструктировал нас, что вести себя надо учтиво, вставать при прохождении комиссии. В назначенное время у входа перед Центром в парадной форме в одну шеренгу выстроились Компотов, главбух, руководитель станции обслуживания и я. Подъехал черный фургон и несколько легковых машин, и из них высыпали японцы. Все маленькие ростом, похожие друг на друга, как две капли воды, в дорогих черных костюмах, ослепительно-белых рубашках.

К нам подошел их представитель, поклонился, представился: «Такахаши-сан» (господин Такахаши). И мы поочередно ему представились: «Компотов-сан, Иванов-сан» и так далее. Смешно, но лица наши были очень серьезны и почтительны.

Такахаши-сан был маленького роста, с почти крошечными руками и ногами; полный, с толстым отвисающим задом; в белых носках и высоко задранных почти до колен брюках. Смотрел на каждого из нас исподлобья, очень жестко и внимательно. Для нас это выглядело комично, он был похож на циркового клоуна. Мы незаметно переглянулись и сделали вид, будто так и должно быть.

Около десятка прибывших японцев, выйдя из машин и рассыпавшись веером по двору, начали снимать Центр, нас и все вокруг, сверкая вспышками фотоаппаратов. Приезжали к нам многократно и другие иностранные комиссии, но эта картина каждый раз повторялась.

Директор провел делегацию по всему Центру, подробно рассказывая о нем. Никто из сотрудников, сидевших за столами, так и не встал для приветствия. Никто из наших не улыбался и не кланялся. Переводил слова нашего гендиректора сам Такахаши-сан, он сносно говорил по-русски, почти без акцента. Японцы продолжали снимать все подряд. Когда японская делегация уехала, Такахаши-сан остался для изучения обстановки.

На следующий день с разрешения Компотова Такахаши-сан прибыл ко мне в кабинет с ноутбуком. Включил его и, глядя на экран, задал мне 52 вопроса (я подсчитал). Ответил я на все вопросы, ни на секунду не задумываясь.

О себе рассказал, что являюсь подполковником в отставке ФСБ России. Имею опыт оперативной, следственной и аналитической работы. Ветеран Афганской войны. Работал в Отделе административных органов Администрации области, был главным специалистом по взаимодействию с органами прокуратуры, суда и юстиции; членом коллегии областной прокуратуры и облсуда. Имею широкие связи среди властных структур и ветеранов Афганской войны. Такахаши-сан удовлетворенно хмыкнул и даже улыбнулся.

На вопрос об обстановке в городе я рассказал, что все без исключения бизнесмены, предприятия и даже небольшие киоски имеют так называемую «крышу» местной мафии, которой ежемесячно платят назначенную сумму. Сопротивляющихся бьют, иногда пытают, и заставляют платить силой. В городе выделяются следующие криминальные группировки: «Уралмаш», «Центр», «Синие» (уголовники). Над ними властвуют «крыши» сотрудников ФСБ, МВД… Напомню, это начало двухтысячных.

Рассказал Такахаши-сан, что наш город входит в тройку самых криминальных городов России (следом за Москвой и Санкт-Петербургом) и иногда занимает даже первое место в стране по количеству преступлений. В городе постоянно совершаются разбои, грабежи и убийства. Ночами и по утрам в городе можно услышать звуки автоматных очередей… Японец все больше мрачнел, старался вжаться в кресло и сделаться незаметным.

Долго отвечал я на вопросы Такахаши-сан и наконец он, согнувшись и мотая головой, поднялся и ушел. Попросил подготовить ему к завтрашнему дню справку о 100 самых крупных предприятиях области и о тех, кто в них обеспечивает безопасность. Из подготовленной справки было видно, что на 3 предприятиях возглавляют службы безопасности ветераны МВД, а на остальных 97 – ветераны ФСБ России.

На следующее утро в кабинет ко мне неожиданно прибыли Генеральный директор Компотов и с ним Такахаши-сан. Открыв свой ноутбук и глядя в него, Такахаши-сан задал мне последовательно те же 52 вопроса, что были вчера. Это была явная проверка, не придумал ли я ответы. Не задумываясь, я ответил на них точно также, как вчера.

Через неделю из Токио прибыл еще один японец, и вдвоем с Такахаши-сан, глядя в свои ноутбуки, задали они мне все те же 52 вопроса и получили прежние ответы.

Около двух лет (!!) японцы изучали наш Центр. По их заданию приезжали и обследовали Центр аудиторские компании из Парижа и Лондона. И только потом японцы решились купить его. Началась японская эра правления, но об этом ниже.

Для начала японцы объявили, что будут проводить собрания по подразделениям Центра. Каждый раз, встав на собрании, Такахаши-сан присутствующим говорил одно и то же: «Мы купили это предприятие. Сейчас разрабатываем правила поведения, которые Вы обязаны соблюдать! Собрание закончено.» Ни вопросов, ни выступлений при этом не допускалось.

Такахаши-сан около года прожил в Екатеринбурге один, сначала в гостинице на Визе, потом снял квартиру и перевез позднее в нее жену и двух сыновей четырех и шести лет. В любой мороз выходил из Центра без шапки, чихал, но этой привычке не изменял. Также поступали и его сыновья. После сильных морозов мальчики и сам Такахаши-сан заболели. Страховая компания прислала из Москвы самолет, и всю семью увезли в больницу. После выздоровления семью перевезли в Екатеринбург снова на самолете.

Помотал он нервы всему коллективу изрядно, в конце концов все вздохнули с облегчением, когда Такахаши-сан уехал в Японию. Все последующие представители Японии были предельно вежливы, неконфликтны и пользовались нашим уважением. Как правило, они в отличие от Такахаши-сан знали по 4-5 иностранных языка. Но русский все понимали с трудом, надо было неоднократно, как малым детям, объяснять очевидные вещи. Это сильно утомляло.

2008 год. Новые собственники. Фото из архива автора

Такахаши-сан был непредсказуем во всем: местах и времени своего появления, многочисленных вопросах, которые он назойливо задавал особенно поздно вечером, иногда ночью и в выходные дни.

Вот обычный пример: суббота, около 22 часов, сижу далеко от города на даче в бане, пью пиво. Раздается звонок от Такахаши-сан: «Киеня-сан, Ваш охранник нарушил правила обхода территории объекта – прошел не по второму, а по первому этажу».

– Спасибо за информацию Такахаши-сан, я разберусь.

– Позвоните мне обязательно.

– Хорошо, Такахаши-сан, позвоню.

Я выключаю телефон, матерясь и раздражаясь на проблему, которая выеденного яйца не стоит, в окончательно испорченном настроении пребываю весь вечер. Утром ни свет не заря от Такахаши- сан снова звонок:

– Киеня-сан, а все-таки, почему охранник нарушил правила?

– Я разобрался, Такахаши-сан, охраннику показалось подозрительным какое-то движение, и он решил проверить, нет ли посторонних на объекте.

– А все-таки, что было подозрительного?

Эти его вопросы в любое время суток выводили из себя не только меня. Мой друг, энергетик Центра, как-то тоже пожаловался, что и его Такахаши-сан изводил никчемными вопросами, но он поставил японца на место, и тот отстал. Энергетик как-то зажал Такахаши в темном углу Центра и сказал, поднеся кулак к его носу: «Если ты, японская морда, еще позвонишь мне в неурочное время, я тебе морду разобью, понял?»

«Понял, понял», – пролепетал испуганный Такахаши-сан и больше к энергетику и даже мне перестал звонить, когда попало.

Держался в коллективе он высокомерно, идя напролом навстречу в узком коридоре, заставляя прижиматься к стене и здороваться первым. На приветствия не отвечал.

Очевидные вещи ему приходилось повторять многократно, чтобы понял. Особенно утомляло его многократно повторенное: «А все-таки?» но деваться было некуда, приходилось терпеть, как неизбежное зло.

Надо отметить, что японец досконально изучал особенности работы каждого сотрудника, задавал каждому, с кем беседовал, бесчисленное количество вопросов. Приходил на работу раньше всех, периодически в течение рабочего дня делал обход всей внешней и внутренней территории Центра. Каждый вечер оставался на работе позже всех, по-моему, иногда и ночевал здесь.

В выходные дни один гулял по городу. Помню такой случай. На даче зазвонил сотовый телефон и из него раздался панический голос Такахаши-сан: «Помогите!!! Помогите!!!», и тут же телефон отключился. Встревоженный, я позвонил водителю Такахаши и спросил, что произошло. Водитель пояснил, что Такахаши-сан по телефону сообщил, что трое милиционеров с дубинками забирают его в отдел. Оказывается, японец шел по проспекту Ленина и открыто нес бутылку пива, из которой иногда прихлебывал. А в то время в России была очередная компания борьбы с алкоголизмом, отлавливали всех, кто употреблял спиртные напитки в скверах, на улице, задерживали их и штрафовали. Японца, вероятно, наши приняли за киргиза. Водитель по телефону посоветовал показать полицейским японский паспорт и сказать, что будет жаловаться консулу. Полицейские тут же отпустили Такахаши-сан на свободу.

При японцах Центром стал руководить Исполнительный комитет из двух человек – Такахаши-сан и генеральный директор Компотов-сан. Каждое утро проводились планерки руководителей подразделений, они отчитывались за работу в предыдущие сутки и утверждали планы работы на следующие сутки. Это было морально очень тяжело, так как любое слово десятка присутствующих на планерке руководителей подразделений Компотов тут же очень долго переводил на доступный язык для Такахаши-сан. Целый месяц я добросовестно посещал эти планерки, устал психологически неимоверно, потом, с разрешения Исполнительного комитета (ИК) перестал приходить, мотивировав свое отсутствие правилами конспирации Службы безопасности, которую возглавлял.

Мне было приказано составить годовой план работы Службы безопасности Центра. Я с рвением взялся за это знакомое мне по работе в органах КГБ СССР дело и примерно на двадцати печатных листах составил план и доложил ИК. Оба его члена (Компотов и Такахаши-сан) план прочитали и без комментариев для меня отправили в Токио для согласования.

Здесь уместно упомянуть следующее. Любой даже самый малозначительный вопрос или документ японцы подвергают многочисленным согласованием, всегда с участием Токио. Поэтому большинство организационных, даже очень мелких вопросов японцами решаются крайне медленно…

Через три месяца пришел из Токио утвержденный план моей работы на год; вместо 20 листов, которые я посылал, пришло 4. Содержание плана претерпело существенные изменения. Вот выдержки из него по памяти: «1. Если в торговом зале (шоу-руме) к сотруднику обратится незнакомый человек и предложит «крышу», то необходимо бегом найти Директора по безопасности и сообщить ему. Директор по безопасности обязан бегом доложить об этом в Исполнительный Комитет». 2, 3 и 4 пункт были аналогичного содержания, разница была лишь, в каком месте незнакомое лицо предложит сотруднику «крышу»: помимо «шоу-рума» упоминались еще помещение станции технического обслуживая, режимный объект, куда «незнакомое лицо» даже не имело физической возможности проникнуть. Упоминалось это же предложение дома у сотрудника и по его телефону.

Я не мог поверить прочитанному. Этот «шедевр» руководства явно заслуживал опубликования в советском журнале «Крокодил», так как не имел ничего общего с действительностью.

Следует иметь в виду, что в Японии тогда были распространены многочисленные мафиозные группы, так называемые «якудза», которые открыто обеспечивали местным бизнесменам «крышу», то есть защиту от других «якудза». Для того, чтобы не было путаницы и неразберихи, у входа в каждый магазин или офис на стенку вешали табличку с названием той «Якудза», которая обеспечивала «крышу» этому объекту.

Много месяцев и нервов я потратил на личные беседы с разными, большими и малыми, японскими начальниками, чтобы доказать, что этот документ очевидная и дремучая глупость, которую написали, не зная о России и обстановки в ней.

Примерно через год-два из Токио прислали «Таблицу рисков», в которой были перечислены риски для бизнеса: пожары, землетрясения, коррупция, воровство и другие нарушения. И указаны мероприятия для устранения их последствий. Этот документ тоже заслуживал звания «шедевра» по безопасности. Но он хотя бы перечислял основные риски. Например, при обнаружении фактов коррупции, воровства необходимо было срочно провести в каждом подразделении общие собрания и осудить эти действия. То есть, бороться с последствиями, а не искать и устранять причины…

В конце концов я смирился. Решил строго следовать правилам поведения, установленным японцами для наших сотрудников. Тем более, что всем нам было запрещено без разрешения ИК вступать в служебные отношения с силовиками и посещать их учреждения. Я лишился огромного потока оперативной информации об обстановке и по конкретным лицам.