Ангина

Но эти эмоции вряд ли посетят меня в этот раз. Ведь в той, другой, жизни мне должно было бы исполниться сегодня сорок пять. Меня б с утра поздравили б мои домашние, затем сотрудники на работе, потом мои клиенты. Подарки б меня мало волновали, но шампанское лилось бы рекой. А вечером допоздна мы большой компанией гудели б в каком-нибудь крутом ресторане. Элитная выпивка, изобилие закусок, громкая музыка.

Но все это должно будет произойти в прошлом. Ух-ты, какая корявая речевая конструкция. А ведь она для меня вполне объективна. Но что самое важное у меня, возможно, появился шанс построить жизнь заново.

10 октября 1978 года

Сегодня я произвел фурор. Грандиозный фурор. Я его заранее запланировал, провел длительную подготовку и успешно реализовал. Чувствую себя героем. Ну, начну по порядку.

К концу апреля я все-таки определился, как используя свои уникальные способности, построить новую жизнь, или правильнее сказать, построить жизнь заново. Вначале надо было осторожно подготовить родителей.

– Мама, папа, хочу с вами поговорить о своей учебе, – осторожно начал я свою заранее подготовленную речь.– Меньше месяца осталось мне учиться в третьем классе, потом каникулы, а дальше я пойду уже в четвертый класс. Будет больше предметов, по каждому будет свой преподаватель, будет больше требований.

– Да, начальные классы ты заканчиваешь. Становишься более взрослым.– согласилась мама.

Я продолжил:

– Так вот. Я хочу стать лучшим учеником школы. Как Ленин. Чтобы вы мною гордились.

Родители удивленно переглянулись:

– Так ты вроде и так неплохо учишься. Отличник. Вот только правописание у тебя чуть хромает. Надо бы диктанты с тобой пописать.

– Вы меня не совсем поняли, – продолжил я выражать свою мысль – Я хочу не просто быть отличником, я хочу стать лучшим, что б медаль золотую дали, что б учителя все хвалили, и вы б гордились. И для этого я хочу все лето позаниматься по всем предметам, которые будут в дальнейшем. Но диктанты со мной писать не надо, я сам хочу добиться результата.

Мама недоуменно пожала плечами:

– Да, пожалуйста, занимайся, кто же тебе мешает. У тебя способности большие, и если ты на каникулах пару часиков в день выделишь на учебу, то можешь добиться хороших результатов. Похвальная инициатива.

– Тогда у меня к вам несколько просьб, – теперь я перешел к делу – Во-первых, я хочу, чтобы вы меня самого пускали в библиотеку Крупской, чтобы я там мог в любое время брать учебники и дополнительную литературу. Во-вторых, не отправляйте меня никуда этим летом. Я составлю себе распорядок дня. Буду учиться и отдыхать здесь в Донецке. И, в-третьих, не говорите, пожалуйста, никому о моих планах. Не хочу, чтобы надо мною смеялись.

В общем-то, ничего сверхъестественного я не попросил, и родители согласились. Хотя на самом деле мои планы были значительно грандиознее. Я задумал за оставшиеся до нового учебного года четыре месяца повторить весь школьный курс, доказать учителям свою «гениальность» и тем самым добиться значительных привилегий в обозримом будущем. Другими словами, меня должны признать вундеркиндом и предоставить соответствующие жизненные льготы. А если еще конкретнее, то мне предстояло проштудировать несколько десятков учебников по массе предметов, с четвертого по десятый класс, перечитать множество программных литературных произведений, восстановить необходимые навыки по владению иностранным языком. А еще в мою задачу входило уделять достаточное внимание своему физическому развитию.

Составленный мной распорядок дня на эти месяцы был достаточно жестким. Времени на досуг практически не выделялось. «Отдых – это смена занятий» – взял я на вооружение, не помню кем, произнесенную фразу. Каждое утро я начинал получасовой пробежкой, затем разминка, перекладина и другие силовые упражнения. После завтрака и до обеда время было занято изучением или повторением, не знаю, как будет правильней выразиться, программы по всем школьным предметам: математика, физика, биология и т. д. Вторая половина дня проходила в быстром чтении художественной литературы русских и украинских классиков и в занятиях по французскому языку. В промежутках, когда уставали глаза и туманились мозги, я выполнял, опять таки, физические упражнения.

Учебники и художественную литературу брал по мере надобности в областной библиотеке. Чтобы не шокировать родителей степенью своих интересов в учебе, все книги сразу же оборачивал в обложечную бумагу, мотивируя, что такие требования библиотеки к сохранности. Да и большую часть своих индивидуальных занятий старался проводить на улице, подыскав для этого несколько укромных мест. Родителям также не стоит знать, сколько действительно тратит времени их «малолетний» сын на «подготовку к школе».

Кстати, «укромные места» для самоподготовки мне удалось найти далеко не сразу. «Любимый мой дворик», о котором чуть позднее запоет советский певец Тынес Мяги, отпал для этих целей сразу же. Я, как и большинство мальчишек, был очень общителен и имел немалое число друзей-товарищей по родному дворику. Ну а последним абсолютно не нужно было знать, чем занимается в период летних каникул их бывший корефан. Мало того, чтобы пореже отвечать на всевозможные вопросы и призывы своих наслаждающихся детством товарищей, мне приходилось их попросту избегать, а точнее будет сказано – лишний раз не попадаться на глаза. Что было также нелегкой задачей.

Попытался я обосноваться в близлежащем парке, но и там через некоторое время нашлись «сверстники», у которых вызвал нездоровый интерес мальчик, постоянно штудирующий на лавочке школьные учебники. Да. В Советском Союзе «белые вороны» не ценились в любом возрасте. В конце концов, местом для проведения индивидуальных занятий я выбрал территорию детской областной больницы. Там также было полно удобных лавочек, а местным пациентам и медперсоналу не особо было дело до моих учебных потуг.

Сам мой процесс «переучивания» обходился мне отнюдь нелегко, хотя я и был всегда достаточно способным в изучении всевозможный наук. Я по-прежнему достаточно быстро схватывал суть вопроса, приходил к пониманию тех или иных законов, строил логические выводы, но запоминать всевозможные формулы, определения или исторические даты стало гораздо труднее. Свободных и быстро доступных к использованию пикселей головного мозга у меня уже явно не хватало. Дети в десятки раз восприимчивей к запоминанию, чем взрослые. Эту аксиому я прочувствовал на собственной шкуре. Но мне все-таки серьезно помогало, то, что вся информация, которую я запоминал, однажды, хоть и очень давно, уже проходила через мое сознание. И я ее все-таки «впихнул», причем в отведенные для этого сроки.

Вот и настало первое сентября. После линейки и знакомства с классным руководителем нашим первым занятием был урок математики. Наша новая учительница, пятидесятилетняя Лилия Михайловна, после непродолжительной вводной части стала объяснять новую тему: «Множества». Я достал из своего ранца учебник по высшей математике для технических вузов и абсолютно не скрываясь, начал его изучать. Мой безрассудный поступок был замечен учительницей уже через несколько минут

– Что это ты там читаешь такое увлекательное? – с ехидством спросила она, и, подойдя к моей парте, взяла в руки учебник.

– Да вот пытаюсь освоить теорему Логранжа, – ничуть не смутившись, ответил я.

Весь класс разразился смехом и ребяческими шутками. Лилия Михайловна побагровела.

– Да как ты смеешь мой урок превращать в цирк! Как твоя фамилия?

– Моя фамилия Родомский, Сергей Родомский, – спокойно ответил я – А Ваш урок в цирк я совсем и не превращаю. Напротив, изучаю математику. Только на том уровне, которого уже достиг.

– Хватит умничать, – гневно прервала меня учительница – давай быстро дневник. А если еще раз увижу тебя за посторонним занятием, выгоню с урока. И встретимся только в кабинете директора и вместе с твоими родителями.

Меня это ничуть не напугало, но я послушно закрыл свой учебник и притворился слушающим. Когда прозвенел звонок и мои одноклассники быстро разошлись, я, подойдя поближе, обратился к учительнице :

– Лилия Михайловна, Вы извините меня, пожалуйста, что вызвал Ваш гнев, но посоветуйте, как мне все-таки быть. Я действительно самостоятельно прошел уже весь школьный курс по математике, включая десятый класс, и начал изучать высшую математику, которую преподают в вузах. По алгебре я освоил……, по геометрии:…. – Я перечислил основные разделы школьного курса этих предметов, – И готов прямо сейчас продемонстрировать, что выучил их вполне прилично.

Лилия Михайловна слушала меня молча, можно сказать, открыв рот от удивления. При чем, я видел, что ее удивляли не только произносимые мною математические термины, но и сама моя грамотно поставленная речь. «Не мальчика, но мужа» – опять не помню, кто сказал. Но тут ее поразила одна догадка.

– Я, кажется, поняла, в чем дело, – хитро подмигнула она мне – Ты решил произвести на меня впечатление своею как бы эрудированностью, да и на своих товарищей тоже, вызубрил названия всех этих разделов и устраиваешь теперь показуху.

– Лилия Михайловна, Вы абсолютно правы, – улыбаясь, ответил я – Я действительно хочу произвести на Вас впечатление. Но не показухой, как Вы выразились, а реальными знаниями. Не верите – задавайте любой вопрос по алгебре или геометрии. Желательно из курса, более старших классов.

– Хорошо. Как вычислить объем усеченного цилиндра? – заведясь, спросила учительница.

Вопрос для меня был несложным. В ответе я не стал ограничиваться просто формулой – я дал ее полную выкладку (как разницу объемов двух правильных цилиндров), охарактеризовал каждую ее составляющую и, вдобавок, дал развернутое определение числу «пи».

Лилия Михайловна была ошарашена.

– Может, еще вопросик по алгебре зададите? Ну, например, понятия дифференциала или интеграла? – решил добить учительницу я.

Ее молчание я воспринял как согласие и быстро осветил и эти темы.

– Еще о чем-нибудь продолжить? – раззадорился я.

На этот раз учительница решительно помахала головой, жестом предлагая мне удалиться.

Следующим моим уроком была история, точнее «Рассказы по истории нашей Родины». Вела предмет совсем молоденькая полненькая женщина, лет двадцати пяти-тридцати, Татьяна Робертовна. «По возрасту она могла бы мне в дочери годиться», – увидев ее, подумал я. Но надо было продолжать свое «шоу». И я продолжил аналогично первому уроку.

Рассказывая о жизни древних славян и расхаживая по рядам аудитории, Татьяна Робертовна застала меня читающим постороннюю толстую книгу.

– Так-так-так. А что это мы тут читаем, вместо того чтобы внимательно слушать? – с издевкой спросила она, заглядываю в мою книгу – «Курс лекций по истории КПСС» – прочла она и далее последовало замешательство.

Я не удержался, чтобы не пофлиртовать с «миловидной девушкой» :

– Видите ли, Татьяна Робертовна, я считаю, что достаточно неплохо освоил тему о происхождении и жизни Восточных славян, как, впрочем, и иные темы из курсов Древней, Средневековой, Новой и Новейшей истории. Поэтому считаю вполне нормальным, посидеть тихонько на вашем уроке и поизучать то, что сейчас действительно актуально для меня, а именно историю нашей Коммунистической партии. Кстати, также исторический предмет.

Весь класс застыл в полной тишине в ожидании бури. Татьяне Робертовне все же удалось преодолеть эмоции и спокойно ответить мне, но уже достаточно строго:

– То, что ты пытаешься читать историю КПСС это очень похвально. Но, может, вначале ты убедишь меня, что знаешь историю древних славян?

– Охотно, – улыбнувшись, ответил я и начал освещать данную тему.

Мое изложение далеко не соответствовало тому детскому описанию, что отражалось в «Рассказах по истории…». Я начал с языковой принадлежности древних славян, упоминаниях о них в греческих и римских источниках, обозначил первоначальный ареал обитания, дальнейшие пути расселения. Перейдя к восточным славянам, назвал основные племенные союзы, их географию и отличительные признаки. Пытаясь продолжить относительно производственных отношений и быта древних славян, был остановлен репликой учителя истории:

– Все, достаточно. Я убедилась, что к этому уроку ты подготовился достаточно основательно. Теперь сиди тихонько и никому не мешай, а после урока задержись, пожалуйста, хочу с тобой поговорить.