Дневник, 1917-1921

«Вчера в Париже убит Петлюра. Убийца выпустил в Петлюру 6 пуль. Петлюра, тяжело раненный, был доставлен агентом полиции в госпиталь Шаритэ, где он через несколько минут скончался. Убийца задержан.

Личность убийцы Петлюры установлена. Он – еврей, выходец из России, родившийся в Смоленске, Самуил Шварцборд.

На допросе Шварцборд заявил, что он отомстил Петлюре за жестокости, которые тот чинил над евреями, в частности, за убийство его родителей.

Шварцборд не выражает никакого сожаления по поводу совершенного им преступления. „Я убил убийцу, – говорит он. – Я отомстил за замученных евреев Украины – и убил его как собаку“.

Поймавшие Шварцборда люди чуть было не растерзали его. Полиция вырвала его из рук толпы».

31 мая 1926 года эта газета так сообщала о похоронах Петлюры:

«Пышные похороны, при большом стечении народа – украинцев. Большинство делегаций – от всевозможных организаций, – прибыло с венками, перевитыми желто-голубыми лентами… Всеобщее внимание обратили на себя два венка с красными лентами. Первый от украинских социалистов во Франции с надписью: „Вождю за освобождение украинского трудового народа“, и второй – от украинской социал-демократической рабочей партии: „Революционеру и демократу Петлюре“.

Похороны шли на кладбище Монпарнас».

Убийца был судом оправдан и выпущен на свободу.

Батюшков Федор Дмитриевич (1857–1920), писатель, историк литературы и критик, друг В. Г. Короленко. Внучатый племянник великого поэта К. Н. Батюшкова. Преподавал в Петербургском ун-те и на Высших женских курсах историю французской, итальянской и др. литератур. Был знатоком редких старых европейских языков. Редактировал журнал «Мир Божий» (1902–1906). Наиболее значительные его работы: «Сага о Финибоге Сильном» (1885); «Сказание о споре души с телом в средневековой литературе» (1891); «Энциклопедия романской филологии» (1886); «Женские типы в трагедиях Расина» (1896); «Комедия Мольера „Школа жен“» (1891); «Корнелев „Сид“. Историко-литерат. анализ пьесы» (1895); «Критические статьи и заметки», ч. 1–2 (1900–1902); «Пушкин и Расин» (1900); «История западной литературы (1800–1910)». Ред. 1912–1917; «Принципы художественного перевода» (1920); «Западная литература накануне XIX в.» (Изд. 1924 г.).

Свои статьи, в том числе и о творчестве В. Г. Короленко, Ф. Д. Батюшков печатал во многих журналах. В 1922 году в издательстве «Задруга» вышла его книга «В. Г. Короленко, как человек и писатель».

Об этом осталось следующее свидетельство А. И. Куприна: «Последняя моя встреча с Ф. Д. была в конце девятнадцатого года, на углу Садовой и Инженерной. Он шел в Публичную библиотеку и остановился взять с лотка полугнилое яблоко. Я спросил – зачем? „Это мой завтрак…“ Он умер от истощения» (Памятная книжка. «Общее дело», 1921, № 200).

Ашешов Николай Петрович (1866–1923), публицист и литературный критик. В 1894–1895 гг. редактировал «Самарскую газету», в 1896–1897 гг. был редактором «Нижегородского листка». В письме к Горькому от 7 августа 1895 г. Короленко писал: «С Ашешовым я был знаком и ранее, теперь познакомился ближе. Он мне очень нравится…»

Махди Суданский Мухаммед Ахмет (1844–1885), вождь освободительного движения народов Восточного Судана, начавшегося в 1881 г. («восстание махдистов»). В 1883 г. он разбил наголову английские войска, а в 1885 г. взял Хартум. В ходе восстания возникло независимое государство. Но в 1896 г. английские войска возобновили военные действия, и в 1898 г. армия махдистов потерпела сокрушительное поражение. Судан был превращен в английскую колонию. Но восстания (под знаменем легендарного Махди) против колонизаторов продолжались и в последующие годы, вплоть до 1956 г., когда Судан завоевал независимость.

О палачах ЧК см.: С. П. Мельгунов. Красный террор в России. Главы: «Цинизм в казни», «Истязания и пытки», «Разнузданность палачей».

Хатки – деревня Миргородского уезда. Здесь (в 1903 г.) В. Г. Короленко приобрел участок усадебной земли, на котором был выстроен небольшой деревянный дом, где семья писателя жила в летние месяцы.

Богданович Ангел Иванович (1860–1907), публицист и критик, редактор журнала «Мир Божий» (1894–1906). Познакомился с В. Г. Короленко в Н. Новгороде и после этого стал печататься в ряде изданий. С 1893 г. сотрудничал с журналом «Русское богатство».

Крюков Федор Дмитриевич (1870–1920), писатель и общественный деятель. Известен своими рассказами и очерками о донском казачестве. Ему ошибочно приписывалось авторство «Тихого Дона».

Ложные сообщения о смерти тех или иных людей в гражданскую войну были явлением довольно частым. В то время расстреляли в Крыму сына Шмелева, и отец после этого не хотел жить. Лишь через несколько лет он «пришел в себя» и написал о гражданской войне страшную правду. Продолжавшаяся трагедия России жгла сердце русскому писателю, и он снова и снова возвращался к чудовищным событиям тех лет, о которых повествует и Короленко в своем дневнике. «Еврейский вопрос» при этом неизбежно «всплывает» у каждого писателя – очевидца тех страшных событий. Вот как описал Шмелев один из эпизодов своей крымской эпопеи в письме к А. В. Амфитеатрову от 17 ноября 1928 года: «Им всем будет горе, когда Россия встанет… рядятся во „врагов“ большевизма… а сами пляшут в душе! Как плясали их сородичи в Симферополе, в Пурим, – сам видал! – когда на улицах в 1921 г. корчились умирающие с голода, а за решетками подвала бледные лица наших мальчиков смотрели с тоской и смертью… О, я видел! И не забуду никогда, до смерти не забуду, как ликовал Израиль! Тридцать жидов и жидовок, девушек и юношей, с голыми руками, в хитонах плясали под восточный мотив за витриной опустошенной кондитерской, на глазах умирающих… плясали под скрипки и ели… белый хлеб с колбасой и маслом… на глазах! И это называлось – вывеска была! – советская школа ритмического танца! Это был танец на трупах наших, наших! И… камионы вывозили за город расстрелянных, и тысячи, да, ты-ся-чи детей, мертвых – этих русских и татарских поросят! Я сам видел, и мое „Солнце“ еще помертвело бы… Но рука остановилась. Но – она напишет и напечатает! Это будет несколько пострашней „Панорамы“…» («Слово», 1992, № 11–12, с. 65).

Читая эти строки, невольно думаешь: мало, очень мало мы знаем о тех страшных годах…

О Малышеве и Жебуневе см. на с. 128.

Видимо, речь идет об одном из братьев семьи Косиоров: о Станиславе Викентьевиче (1889–1939) или об Иосифе Викентьевиче (1893–1937) – известных политических деятелях.

В. Г. Короленко действительно в некоторой степени наивен, но только в иной плоскости. Он постоянно подчеркивает, что большевики действуют так же, как действовали царские власти, что красный и белый террор примерно равновелики (точнее, равно ужасны) и т. д. Именно в этом и состояла «наивность» писателя. По этому поводу очень сильно и аргументированно высказался С. П. Мельгунов в своей работе «Красный террор в России». Отмечая большие заслуги В. Г. Короленко в раскрытии темных сторон самодержавия (речь шла о «Бытовом явлении» – рассказе о «смертниках»), Мельгунов подчеркивает: «По сравнению с нашими днями эпоха „Бытового явления“ даже не бледная копия» (с. 4). И далее, рассматривая «красный» и «белый» террор, он делает исключительно важное заключение: «Я не избегаю характеристики „белого террора“… Я допускаю, что мы можем зарегистрировать здесь факты не менее ужасные… ‹Но› нельзя пролить более человеческой крови, чем это сделали большевики; нельзя себе представить более циничной формы, чем та, в которую облечен большевистский террор. Это система, нашедшая своих идеологов: это система планомерного проведения в жизнь насилия, это такой открытый апофеоз убийства как орудия власти, до которого не доходила еще ни одна власть в мире» (выделено мною. – В. Л.).

К сожалению, В. Г. Короленко до этого понимания природы красного террора не дошел. Не «фальшивые шаги» делали большевики, а планомерно уничтожали лучшую часть русского народа, чтобы без помех править остальной его частью (что, кстати, и было сделано).

Венгеров Семен Афанасьевич (1855–1920), историк литературы и библиограф, составитель многотомных биографических и библиографических словарей, автор сочинений о творчестве К. С. Аксакова, В. Г. Белинского, И. А. Гончарова, Н. В. Гоголя.

Капнист Н. Р., бывший член Полтавской губернской земской управы.

Горбунов-Посадов Иван Иванович (1864–1940), педагог, издатель, последователь Л. Н. Толстого. Один из основателей и руководителей книгоиздательства «Посредник» (1897–1925). Автор «Азбуки-картинки». В 1920 г. жил в Полтаве.

См. соч. В. Г. Короленко «В голодный год».

1921 год

‹20 декабря 1920› 2 января 1921 (н. ст.)

В ночь с 31-го на 1-е января произошла следующая характерная «коммунистическая шутка». В театре происходила встреча Нового года по новому стилю. Я получил тоже приглашение, но не пошел. Около полуночи вдруг в театр ворвались человек 20 красноармейцев и стали кого-то разыскивать в толпе. Поймали какого-то оборванца и с криками повлекли его на эстраду. Оборванец сопротивлялся, но его втащили на сцену и приставили к стенке, затем произошло приготовление к расстрелу. В публике, среди которой были женщины, а может быть и дети, началась паника и, говорят, истерические крики. В конце концов это оказалась «милая шутка». Расстреливали «Старый год». Из-под лохмотьев оборванца появился бравый моряк, – Новый год!!

Я думаю, что в этом, вероятно, сразу была видна шутка, но… нельзя не сказать, что даже большевистские шутки не совсем уместны. Но, по первым рассказам, шутка была разыграна слишком натурально.

‹30 декабря 1920› 12 янв‹аря› нов. ст.

Вчера, когда мы собирались ложиться, к нам постучали. Сони еще не было. Она еще была на каком-то заседании. Мы ожидали только ее, чтобы лечь. Когда мы впустили стучавшихся, оказалось, что это чекисты. Молодой, довольно интеллигентный человек и несколько солдат. Я сидел за столом и, как это обыкновенно делаю перед сном, раскладывал пассианс. Это успокаивает нервы. Услышав шум, я оглянулся и увидел незнакомцев. Сначала я подумал, что это пришли к Косте товарищи меньшевики, и стал здороваться с ближайшими. Но скоро заметил оружие и прекратил.

Они спросили, во 1-х, это ли дом № 1-й, а затем – здесь ли живет Рудинский

. Мы ответили, что дом № 1 здесь, но Рудинский здесь не живет. Тогда они спросили, есть ли во дворе другие квартиры. Тетя

ответила (по неопытности в таких делах), что Рудинские живут в доме в глубине двора, и я не успел предупредить ее и попросить чекистов оставить нас в покое, т‹ак› как в нашей квартире никакого Рудинского нет. Они получили нужные им сведения и ушли к Будаговскому, где действительно живет семья Рудинских, украинцев.

Через некоторое время соседи прислали за Конст‹антином› Ивановичем, прося его присутствовать в качестве понятого. Он и вернулся приблизительно к 12-ти часам. По его словам, чекисты вели себя очень деликатно. Прежде это было не так: у обыскиваемых чекисты производили не только обыски, но порой и грабеж. Не вносили в протокол захватываемых вещей, а солдаты порой прямо воровали что попадется под руку. Теперь не то. Большевики разными мерами (порой даже казнями своих агентов) ввели в эту процедуру некоторый порядок. Ляхович выразился, что они вели себя, «как прежде жандармы», пожалуй, на этот раз даже деликатнее. Произведя обыск, они затем объявили ордер: арестовать «независимо от результатов», опечатали вещи и, сказав, что для подробного осмотра явятся завтра, арестовали Рудинских, – брата и двух сестер.

Таким образом, новый строй достиг при обысках «почти жандармского» совершенства. Но затем – жандармы не имели права расстреливать, а Ч.К. делает это, не стесняясь никакой судебной процедурой, и часто делает совершенно зря, как в отмеченном выше случае Вяткина, бывшего (12 лет назад!) жандарма! Теперь, работая над своими воспоминаниями («История моего современника»), я имел случай написать главку: «Хороший человек на плохом месте». Этот несомненно хороший человек – Ипполит Павл. Лаптев, тюремщик в В‹ышнем› Волочке. Постепенно самодержавие освободилось от «хороших людей» и в тюрьмах водворился режим прямых истязаний. В самые последние годы дело дошло до того, что в Пскове, например, смотрителем был прямой садист, он был музыкант, член псковского музыкального общества, и сам сочинял музыкальные пиесы. Об нем рассказывали, что, когда ему изменяло вдохновение, – он шел в полит‹ическую› тюрьму, придирался там к любому предлогу и жестоко сек. А после этого приходил домой и садился за фортепиано. Эта история возмутила даже «консерваторов», и обе псковские газеты (либеральная и консервативная) заговорили об этой истории с возмущением. Попало это и в «Речь». Я тоже написал в «Речи» статью

, на которую появилось возражение в «Правит‹ельственном› В‹естни›ке»

. Официальная газета не могла отрицать фактов. Вместо этого, под видом статьи анонимного автора, они воспользовались клеветой по поводу Филонова

. Дескать, г-н Короленко, «ободренный успехом своей агитации в случае с Филоновым, рассчитывает на такой же успех в данном случае» (в этом роде). Я подчеркнул это заступничество госуд‹арственного› органа за прямые истязания, а по личному вопросу я предложил этим негодяям повторить клевету в более определенных формах, которые дадут мне возможность в судебном порядке выдвинуть еще раз дело Филонова

. Тогда «Правит‹ельственный› Вестник» замолчал. А смотритель псковской тюрьмы был переведен на другое место, где, наверное, встретил общее презрение. В скором времени он застрелился.

Такова была «эволюция» слуг самодержавия. Быть просто гуманным служителем закона считалось недостаточным. Нужно было следовать по пути, указанном Николаем II, поощрявшим погромщиков и черносотенных убийц.

Понял ли это самый убогий из Романовых, когда сам в далекой Сибири стоял под дулами красноармейцев, таких же ожесточенных, как его слуги-черносотенцы.

Теперь даже хорошие люди, как Вяткин, за то только, что 12 лет назад были жандармами, расстреливаются. Это уже та же жестокость с другой стороны

.

Разве можно сравнить эту статистику (мрачную, конечно) с миллионами жертв красного террора?! Не говоря уже об уничижительном отношении В. Г. Короленко к императору Николаю II…

(2) 15 января н. с.

Наконец наступил…[88 - Слово неразборчиво.] Новый год. Прошли даже два Новых года, – по новому и старому стилю. Что-то принесет новый год. Коммунизм по старому стоит за принуждение огромного крестьянского большинства, но вместе с тем недавно провозгласил концессию, т. е. пускает иностранный капитал к делу, от которого устранил русский. Пойдет ли иностр‹анный› капитал на этот призыв, который, по-видимому, представляет, даже по признанию самих коммунистов и их правительства – единственный выход для России из теперешнего состояния полной разрухи? Едва ли… Вместе с тем государство берет на себя неисполнимую задачу единого посевного плана. В прошлом году огромная площадь земли осталась незасеянной. В этом должна удвоиться. Большевики надеются «приказом» заменить естественные импульсы, побуждающие людей к тяжкому земельному труду, и при этом они положительно, под видом взаимности между городом и деревней, грабят последнюю реквизициями, а у нас прибавляют к этому еще карательные экспедиции и сожжение целых деревень за бандитизм, к которому деревня выказывает сочувствие.