Горькое молоко-2. Тюремный шлейф

– Давайте лучше выпьем? Нечего порожняк гнать, хотя напрасно ты Беляк обижаешься, я добро помню, и никогда наглеть в отношении вас не буду. Но, ты тоже хоть и свой в доску, выражения выбирай и Беду не замай, если не хочешь внушение получить от Ивана. Серёга без твоей науки проживёт, у него голова варит. И запомни, маслобойщиком я не был и не буду. Мне это не в кайф, это дело сугубо личное каждого зэка. За падло, не считается и тем более, вслух говорить об этом не принято. А я, сегодня, наверное, схожу к Вальке Маханше, она мне биксу выделит. Всё-таки, на подсосе сидел приличное время. Кровь надо погонять.

Они выпили вино, и все трое закурили. Беда подошёл к спящему Юрке и поправил сползший из подголовья бушлат.

– Зачем ему давали вина пить? В детском доме ему влетит за это, если унюхают, – мрачно вымолвил Беда, – ему и так директор грозит колонией каждый день.

Сергей снял со своей головы шапку, блеснул своей лысиной, и засунул шапку между трубами.

– А свечей зря вы зажгли так много, мы бережём эту клетушку. Стараемся бывать здесь незаметными, чтобы нас никто не видал. Раньше на нас Моня часто облаву здесь делал, но увидав, что мы здесь в шашки и шахматы играем, прекратил нас проверять. А сейчас говорят, он вообще работает в другом месте, поэтому и в подвале не показывался целый месяц. Остальные жильцы нас тоже не беспокоят. Правда сюда никто кроме слесарей ЖКО, не ходит. Продукты хранить в подвале нельзя, тепло очень, или украдут. Хлам всякий держат. Я только зашёл сразу, ощутил запах горящих свечей. Некоторые жильцы дома знают, что мы здесь обитаем, но у нас с ними существует негласный договор. Они нас не трогают, и мы им не вредим, а проводим здесь время только зимой, когда замёрзнем, и уже много лет. А вы за один день можете её спалить. И где мы тогда будем досуг проводить?

– Ты что, Беда, на зоне отсидел? – показывая на бритую голову в шутку, спросил Фрол, – или под Юру Лба косишь, он тоже у нас сегодня забритый.

– С пацанами решили постричься. Скоро все подойдут сюда, увидите, – ответил Сергей.

– Беда, ты за хату свою не переживай, я правила жития помню. Сколько ночей пришлось здесь перекантоваться, одному мне и тебе известно, – успокоил Беду Лоб. – Я с Юркой, от Фаи Куркиной притащил стол и табуретки. Она новую мебель на кухню себе завезла. Думаю, ты возражать не будешь, если я первое время остановлюсь здесь.

– Живи, сколько хочешь, мне не жалко. Крыс сейчас нет в подвале. Коты всех передавили. В туалет ходи в другое крыло, где люк встроен на улицу, – посоветовал Беда. – Но, на твоём бы месте, чем по подвалам скитаться я пошёл лучше на завод. Там общежитие есть для хороших специалистов и весело всегда. Мазепу может, помнишь, с длинными руками, к сараям всегда приходил в карты играть?

– Конечно, помню, – ответил Лоб.

– Вот он устроился в судостроительный цех к моему дядьке Ивану, после тюрьмы, – сообщил Беда. – Мазепе общежитие сразу дали, а сейчас у него невеста есть. Жениться после поста будет, так он нашим мужикам говорил.

– Мазепу, я знаю хорошо, ему пять лет накрутили. Он машину шерсти с фабрики ПОШ умыкнул с Осипом вместе. Нужно с ним встретиться перетереть житуху вольную, может, что и понравится мне. А, что ты советуешь, мне это и в милиции скажут, или определят на новый срок. Работать хочешь – не хочешь, а устраиваться надо. Для сосуществования нужны средства, а воровать я не хочу принципиально. Не моё это. Вот бомбить буржуев и барыг, над этим надо будет подумать на досуге.

За дощатой перегородкой послышался шорох и разговоры. Широко распахнув дверь, с фонариком в помещение вошли Дюк и Салёпа. Чинно поздоровавшись со всеми за руки, они сняли с себя головные уборы. Осмотревшись вокруг, сразу заметили перемену в хате, но промолчали. Для них было неожиданностью встретить здесь взрослую блатную тройку.

Они обычно по подвалам не бродили, а старались собираться, где – то на квартире или в частном секторе. Для них доступ везде имелся.

– Эй, угланы, вы какой фильм смотрели, что обкорнали свои чубы? – спросил Гарик.

– Ничего мы не смотрели, решили и постриглись, – словно отдавая командиру рапорт, выпалил быстро Дюк.

– Браво, офицером будешь, если зубы вставишь, – подковырнул Кольку Гарик.

– А нам, думаю нужно сходить на вечерний сеанс, – предложил Фрол, – «Закон и кулак» посмотрим.

– Пошли, прямо сейчас, всё равно делать нечего, – дружно поддержали его приятели.

Беляк посмотрел на спящего Юрку, кивнув в его сторону, сказал: – Юрку углана нужно с собой взять, пускай развеется, нечего ему в подвале припухать.

Юрка проснулся, услышав, что речь ведут о нём, сразу начал обуваться.

– Я, пойду с удовольствием, давно в кинотеатре не был, но вначале покушаю.

Он подвинулся к столу и начал с жадностью уплетать остатки пиршества, запивая еду не напитком, а вином.

– Юрк, ты чего делаешь, это же не вода, а вино, – предостерёг его Беда, – и ходить тебе никуда не надо. Отлежишься здесь до восьми часов, а потом пойдёшь в детский дом. Завтра в школу идти, сегодня вечером готовиться будешь. Не забывай выпускной класс у тебя.

– Беда, я жрать, как удав, хочу. Мне надоели детдомовские жилы, дай вкуснятиной насытиться, а вино это для меня компот. Ты не знаешь, сколько его я попил с Лукой.

– Что ты врёшь, вас кормят на убой, – возразил Серый. – Я знаю это, как никто другой. Колбасой вас каждый день не потчуют, зато мяса натурального всех сортов дают, и молока пьете, хоть захлебнись.

Юрка понял, что с питанием он приврал и перечить не стал, продолжая поглощать снедь со стола. Все ребята знали, что в детском доме есть своё дворовое хозяйство, со скотным двором, за которым ухаживал в основном Лука брат Лба.

– В кино, я всё равно пойду. До восьми вечера, я так и так успею вернуться, – упрямо заявил Юрка.

Взрослые стали собираться. Надев, свои длиннополые кожаны и серые одинаковые кепки, они были больше похожи на чекистов, чем на блатных. Это Беда отметил сразу. Юрка в своей короткой стёганой куртке и шапке ушанке, походил на беспризорника с вокзала.

– Зато, мне постригаться необязательно, у меня готово, ношу постоянно, – Юрка слегка приподнял шапку со своей головы, как бы прощаясь со всеми, и вышел вслед за взрослыми мужчинами.

В дверях они столкнулись с братьями Женькой Арбузом и Вовкой Туманом, в руках у них была большая молочная фляга. По их приложенным усилиям и напряжённым лицам, можно было без труда определить, что фляга не пустая, а заполненная жидким веществом.

– Это вы чего приволокли? – спросил Лоб у них.

– Знаем, что фляга. А что в ней, не знаем, – ответил Туман. – Грузчики разгружали машину с продуктами в наш магазин, она за пустыми бочками стояла. Грузчики или специально её заныкали, или припасли назад отвозить, а возможно забыли. Тяжёлая баклага и там, что – то булькает, давайте посмотрим, что в ней? – предложил он.

– Стоп, ничего трогать не надо, – предостерёг Лоб, – видите, на ней пломба стоит. «Вас случайно никто не видал?» —спросил он.

– Нет, во дворе никого не было, если только из окон кто засёк, – мотая головой, сказал Арбуз.

– Тогда лучше так сделайте. Вы сейчас её унесите отсюда и спрячьте в пределах подвала, чтобы её никто не нашёл. А когда успокоится всё, и никто не кинется искать флягу, тогда посмотрим, что в ней содержится, – дал дельный совет Лоб.

– А чего её прятать, я поставлю в свой сарай, он у нас в следующем ряду стоит, мои предки туда не ходят, и пускай стоит, – предложил Арбуз.

– Может случиться так, что ты флягу спрячешь, и статью уголовную себе откроешь годика на три, – отговаривал его от глупой затеи Лоб. – Если будут шмонать, то перевернут всё, а хату вашу в первую очередь обыщут.

– А давай к Фае Куркиной поставим, на неё никогда не подумают, я сейчас замок её гвоздём открою и закрою, – предложил Вовка Туман.

– Вот это уже будет путём, – одобрил замысел Тумана, Лоб.

Через пять минут фляга перекочевала в другой сарай и была закидана старыми тряпками и замаскирована разной рухлядью. Избавившись от опасной улики, они допили остатки вина и доели всю закуску. Беда на удивление всем, тоже сделал несколько глотков вина.

– Что – то случится сегодня, или рога корова детдомовская сломает или наш директор шляпу потеряет, если Беда выпил, – выдал свою шутливую версию Дюк.

Беде от выпитого вина на душе стало удивительно приятно, он сначала улыбнулся, а затем рассмеялся громко, вспомнив, что с ним было два часа назад.

– Угадал ты почти Колька, потерял директор шляпу сегодня и ещё пальто своё габардиновое в придачу. Совсем недавно, у меня под балконом.

И тут Беда не выдержал, рассказал грибную историю, которая приключилась с ним.

Все смеялись, но не поверили, знали, что Серый мог и крепко приврать, а тут, когда он выпил, у него язык выдавал такие экспромты, от которых все хватались за головы.

– Беда, – сквозь смех подал голос Лоб, – ты и раньше зехера выкидывал, но сейчас повзрослел, наверное, роман о столбе сможешь накатать, не глядя. Или на сцене начудить, как Райкин.

– Нет, наверное, на сцене не смогу. Это я такой кривляка среди своих друзей, а на самом деле я очень стеснительный. Я даже в принудительном хоре в школе не пел, а только рот открывал несмотря на то, что петь немыслимо люблю, но пою, когда нахожусь в одиночестве.

– Если бы ты опрокинул кадушку с грибами на директора и на Аннушку, вони стояло на весь двор, и ты бы здесь с нами не сидел, а давал показания участковому Власоедову, – с недоверием промолвил Колька. – Я однажды, нечаянно плечом её задел в школе на лестнице, она такой вой подняла. Родителей в школу вызывали, раздули, что я намеренно хотел её столкнуть. Плохая и вредная баба эта Вербицкая, – сделал заключение Дюк. – А в школу ходит каждый день, потому что дочку свою бестолковую за уши тянет из класса в класс. Обхаживает учителей да директора.

– Лоб, хочу у тебя спросить, а почему нас Беляк всех угланами называет, – сменил тему разговора Салёпа.