Хвост фюрера. Криминальный роман

– Вот он, – промолвил Финн, – сейчас будет забором заниматься. Видите, серьёзную стройку задумал, – не иначе есть, что от людей прятать?

Он поставил машину за углом около овощного магазина, а Глеб на протезе захромал в сторону дома Яниса. Увидав напротив дома, словно бьющейся фонтан опустившие до земли ветки иву, которая не успела ещё сбросить свой зелёный наряд, – он без раздумий нырнул под неё. Нужный дом сквозь заросли ивы хорошо обозревался. Не смотря, что шло строительство забора, во дворе у него была идеальная чистота. Ни одного кирпича не валялось зря. Все кирпичи один к одному были сложены. Кладка находилась в начальной стадии, и работ по её завершению предстояло немало. Самого Яниса видно не было, но ворота гаража были открыты.

«Знать в гараж зашёл?» – подумал Глеб.

Он простоял под деревом минуть пять и увидал латыша. Тот вышел из гаража с ведром в левой руке. В правой же руке он держал дымившую сигарету.

Глеб пересёк улицу и, обогнув стоявший на обочине дороги бензовоз, оказался около прилегающего к дому Яниса ветхого жилья, где на почерневшем штакетнике забора шапками сидели трёхлитровые стеклянные банки. Постояв с минуту около этих банок, Глеб увидал, что содержимое ведра латыш куда – то опрокинул и взял в руку лопату.

Глеб заскрипел вновь своим протезом и оказался у дома Яниса. Тот месил раствор в большом оцинкованном корыте.

– Вечер добрый хозяин! – сказал Глеб ему, – смотрю, хлопотное дело задумал? Я тоже недавно отстроился, никакого покоя не знал. Видишь, все руки загубил, – показал ему он свои натруженные руки. – Крыша у тебя хороша! Если бы я знал, где такие черепушки можно приобрести, не стал бы шифером крыть.

Латыш с продолговатым бледным и не старым ещё лицом, испепеляющим взглядом окинул собеседника инвалида и, не сводя от золотого перстня своего пристального взгляда, достал из кителя пачку сигарет «ДЖЕБЕЛ» и угостил Глеба.

– Деньги есть, – всё можно достать! – на чуть ломаном русском языке сказал Янис, – а ты я вижу не из бедных. Рот золотой и перстень, дивный у тебя на пальце. Не продашь?

Глеба нисколько не смутило предложение латыша, он понял, что нащупал верный след. Он перевёл дыхание, и с любопытством посмотрев на хозяина дома, без запинки сказал:

– Понимаешь, отдыхаю я здесь в санатории «Балтика», поиздержался немного, что сигарет купить не на что, я уже не говорю о билете на обратную дорогу. Телеграмму домой отправил, чтобы перевод выслали. Если завтра деньги не придут, то придётся распроститься с перстнем. Жалко конечно, с войны ношу эту прелесть. Трофей завидный, мне достался в Берлине в одном замке, – как – бы, между прочим, заострил Глеб внимание на перстне. – Но куда деваться, не поковыляешь же до Волги пешком с моей культёй. Если триста рубликов отвалишь, я торговаться не буду, сразу сниму его с пальца завтра и отдам тебе.

Латыш словно привороженный, смотрел на перстень. Глаза его сверкали, словно горящие угли и по его виду можно было безошибочно определить, что он готов обзавестись этим чудным перстнем.

– Давай я тебе сейчас за него триста пятьдесят дам и по рукам? – без промедления выпалил латыш.

– Деньги эти хорошие, но давай, до – завтра подождём, – нарочито говорил Глеб, – у меня ещё одна вещичка занятная есть, которая может тебе, понравится, но сейчас она не при мне, а в санатории находится.

– Ты ногу на фронте потерял? – посмотрел на протез латыш.

– Нет, – коротко отрезал Глеб, – с войны я пришёл здоровым и красивым как Аполлон. Эта беда произошла со мной на трудовом фронте.

– А я тоже, войну без одной царапины прошёл, как и мой командир. Я его личным шофёром был. Ему не повезло, – убили в прошлом году вместе с женой и дом ограбили. Жалко его хорошей души человек был. Автомобиль «Победа – ГАЗ – 20» мне подарил и денег дал на ремонт дома. Отдыхал он у меня часто здесь всей семьёй, и даже персональная комната у него здесь была.

– Видать грабить было, что? – спросил Глеб.

– Думаю, из-за трофеев и пострадал, – грустно произнёс Янис. – Когда в Дрездене американцы разбомбили дворцовый ансамбль Цвингер, там такая неразбериха была. Хватали всё подряд, все кому не лень. На Эльбе мы с командиром наткнулись на два подбитых танка «Шерман» и тарахтевший ещё автомобиль, в котором два капрала – американца, были убиты прямо через лобовое стекло. Мы с ним заглянули в автомобиль, – думали, может, кто дышит, но они никаких признаков жизни не подавали. Зато в машине обнаружили целый ящик настоящих кубинских сигар и экспонаты этого самого музея Цвингер. Тогда мой командир сильно удивился. У американцев не положено было заниматься грабежами и мародёрством. Расстрел в военное время у них был на месте без суда и следствия. Правда, нам точно не было известно, что они именно Цвингер ограбили. Возможно, фон – барона богатого пощупали или наоборот спасали эти ценности. Пара картин, – радующих глаз, фарфор и некоторые ювелирные изделия, – всё это имело уже тогда большую ценность. Командир ювелирные изделия сдал государству, а картины забрал себе. Фарфор мы с ним поделили пополам уже после войны. Он сейчас стоит у меня на самом видном месте, – гордо сообщил латыш.

– И что убийц не нашли до сих пор? – поинтересовался Глеб, – всё-таки преступление серьёзное, – генерала убили, героя войны.

Янис захлопал глазами и удивлённо сказал:

– Я тебе не говорил, что он генералом был и героем войны, откуда у тебя эта информация?

Глеб понял, что сказал лишнее, но быстро нашёлся:

– Логический ход мыслей. Сам же должен знать, что в основном на машинах в войну ездил высший офицерский состав, а они практически все до одного героев получили.

– Уходи незнакомец? – сказал Янис, – неверная логика у тебя. Мой командир генералом стал после войны, и на нас в тот день была гражданская одежда. Миссия перед нами секретная стояла! – важно произнёс он. – Так, что забудь про наше пятиминутное знакомство? Не нравишься ты мне и перстня мне твоего не надо. Может ты один из тех людей, кто моего командира убил, а сейчас до моего фарфора метишь? Но не получит его никто!

– О чём ты говоришь фронтовик? – расстегнул кожан Глеб, засветив при этом свои ордена и начал лазить по карманам костюма будто, что – то ища в них, – разве я похож на убийцу? – чуть обиженно произнёс он. – Сейчас я тебе паспорт и военный билет покажу. Неужели я на душегуба смахиваю? Ведь присутствие безногого варвара в квартире обязательно бы милиция обнаружила. Как пить дай! Или я не прав? – вопросительно взглянул он латышу в глаза.

Янис увидал награды на его груди и сразу осёкся после чего, чмокнув звонко губами, виновато произнёс:

– Извини друг? – Не подумавши, сказал, – следы там были оставлены мужчиной и женщиной. Но, что хромых там не было это точно. Меня сколько раз допрашивала милиция, – почесал он свой затылок, – наверняка бы сказали о такой примете. Я некоторую информацию знаю из их уст. Прости! Прости! Приходи завтра? – после чего Янис протянул Глебу руку и отдал все свои сигареты.

У Глеба настроение было испорчено, произошла осечка в навигации. Он понял из разговора, что латыш, это не верный, а ложный след, на который его пустил киномеханик. И про голову Пифагора он ни, словом не обмолвился. Не мог такой человек, хоть и с лисьим лицом, но с добрыми глазами пойти на убийство!

Глеб потряс со всем уважением руку Яниса и спросил:

– В какое время прийти можно?

– Сам же сказал, что вечером ответ можешь дать, – улыбнулся приветливо латыш, – вот и приходи в это время. Я тебя бальзамом рижским угощу, и заодно поговорим о военных годах. Воспоминания не совсем приятные, конечно, но я люблю эту тему. Так – как мы все фронтовики спасли мир от саранчи фашисткой.

Глеб простился с Янисом и зашагал к машине, которая стояла около овощного магазина.

ВОЗНИКШИЕ СОМНЕНИЯ

Он шёл, и размышлял: «Почему же киномеханик пустил его по ложному следу? Хотя человек узко мыслящий может зациклиться на «Победе» и облагораживание дома латыша и бесконечно будет его подозревать во всех смертных грехах из-за того, что тот живёт кучерявей простого рабочего. Но Финн, далеко не глупый мужик. И тут он с лёгкостью мог подставить Петра. Пока он для меня мутный мужик? Не надо исключать и его возможности. А, сбыть Финну краденое легче всего, через брата, который за границу мотается ежегодно.

Нет, смысла передавать киномеханику истинный разговор с латышом. Пускай думает, что я следую его версии? А за Финном надо понаблюдать. Внутренний голос мне подсказывает, что собака зарыта не глубоко, а рядом…»

Глеб открыл дверь машины, опустил колено с протезом на подножку и с большим трудом сел на сидение обтянутое дерматином.

– Ну, как результаты знакомства? – спросил Финн.

– Замечательные! – бросил Глеб, – видимо ты прав, концы надо искать здесь в Юрмале. Этот Янис золотишко любит сильнее, чем маму родную. Приглянулся ему мой перстень, так, что глаза стали блестеть сильней, чем золото. На ходу подмётки стал рвать. Завтра вечером он готов у меня, взять перстень за триста рублей, а сегодня давал триста пятьдесят, но я не стал гнать лошадей. Прикинулся курортником, который пропил всё до копейки, что сигарет купить не на что.

– Правильно сделал, – одобрил действия Глеба киномеханик, – этот водитель – латыш, рыбина хитрая, он мне сразу не понравился.

– А как ты думаешь, завтра действовать? – поинтересовался он.

– По обстоятельствам, – задумчиво сказал Глеб. – Мне по штату не положено физически грубить, а вот пугнуть его хорошо я смогу.

– А если он не признается, что тогда?

– Тогда будем искать армянина, который со своей барышней обчистил Петра. Для нас эта задача номер один. Убийц генерала пускай менты ищут. Это их работа, они за это деньги получают. А армянин завладел очень серьёзной вещью, которая может испортить жизнь не одному человеку.

– Не беспокойся Финн? – сказал до этого молчавший Феликс, – Таган косяков не нарежет!

– Да мне то, что, – с напускным безразличием ответил Финн, – сами знаете, что лишняя кровь может, только усугубить положение Петра. Навешают на него всех собак, тогда ему точно уже не открутиться от ментов.

А сейчас вроде затишье, убийцы – то, несомненно, наследили в квартире. Наверняка у милиции есть зацепки по этому преступлению? Петра там точно не было, ему и боятся особо нечего, но поостеречься не помешает. Так – как хорошую милицию, только в кино показывают. Лапти вору в законе сплести, – им раз плюнуть. А по армянину я завтра обязательно пройдусь.

– Да уж, пожалуйста? – отрешённо глядя в лобовое стекло автомобиля, произнёс Глеб, – и приведи завтра к себе на хату фельдшера. Его услуги, возможно, могут нам понадобятся в ближайшее время. А сегодня не мешало бы отдохнуть в обществе прекрасного пола. Сможешь подружек найти?

– Сложный вопрос, – ответил Финн, – у меня самого дежурная женщина есть, а вот с другими биксами я не особо общаюсь. С ними только лишняя морока и расходы большие. А я скромно люблю жить.

– А чего не женишься на своей женщине? – вопросительно посмотрел на киномеханика Глеб, – ты, как я знаю не в законе. Взял бы и женился. Вдвоём – то легче куковать.