Воздухоплаватель

– Благодарю вас, Поль. Отлично.

– Вас долго не было.

– Россия, Австрия...

– Как в России?

Леже вздохнул и через паузу ответил:

– Хорошо.

Чиновник на мгновение приостановился, вскинул глаза на Леже и снова зашелестел купюрами.

– Новый аэроплан для мадам? – спросил он.

– Да, – ответил Леже и вдруг увидел Заикина, который в углу зала что-то горячо рассказывал Мациевичу.

Чиновник закончил считать деньги и сказал:

– Все правильно, мсье.

Леже не ответил. Он продолжал смотреть на Заикина.

– Все в порядке, мсье, – удивленно повторил чиновник. – Деньги перевести на счет господина Фармана?

– Что вы сказали? – спросил Леже.

– Я спросил, на чей счет перевести деньги. Может быть, новый аэроплан вы решили заказать у Блерио?

Леже посмотрел на чиновника и задумчиво сказал:

– Может быть, действительно имеет смысл новый аппарат заказать у Блерио... До завтра, Поль!

– Всего доброго, мсье. Кланяйтесь мадам!

– Благодарю, – ответил Леже и пошел к выходу, но не прямо, а вокруг касс и окон – так, чтобы Заикин не смог егр увидеть.

Чиновник удивленно высунулся из окошка, стараясь постичь непонятное поведение своего старого клиента.

А Иван Михайлович в это время говорил Мациевичу:

– Вот, понимаешь, Лев Макарыч, какая штука получилась...

– Слушайте, Иван Михайлович, может, плюнуть вам на все это? Ведь мы, военные, командированы сюда за чужой счет. А, дорогой вы мой, – огорченно сказал Мациевич, – вам же за все самому платить.

– Ну уж дудки! – обозлился Заикин. – Я сюда не за тем приехал...

Заикин зашел за колонну и стал расстегивать сюртук, жилетку, выдирать из штанов рубаху.

– Вы что, голубчик мой?! – растерялся Мациевич. – Что с вами?

– Я, говорю, не за тем сюда приехал, чтобы над копейками трястись! – приговаривал Заикин и что-то яростно дергал у себя под рубахой. – Я летать должен! Летать!

– Что вы делаете, черт вас подери? – шепотом спросил Мациевич, потрясенно глядя на Заикина.

– Да деньги у меня в исподнем зашиты, – так же шепотом ответил Заикин. – Вы, Лев Макарыч, заслоните меня, а то тут, наверное, жулья, как на Привозе. Это у нас в Одессе рынок такой.

Мациевич прикрыл Заикина и огляделся: не видит ли кто?

* * *

– Почему я должна ехать в По к Блерио, когда я хочу ехать в Мурмелон к Фарману? – нервно спрашивала де ля Рош у Леже.

Они шли от автомобиля к калитке своего загородного дома.

– Я летаю на аппаратах системы «Фарман» и не собираюсь менять модель. Это непорядочно. Завтра же переведи деньги на счет Анри. Тем более что аэроплан уже почти готов... Послезавтра я еду к Фарману.

– Ну подожди, Кло... – пробормотал Лежс и остановил де ля Рош у входа в дом. – Ну подожди, родная моя. Не обманывай себя и меня – ты не к Фарману едешь в Мурмелон. Тебе же все равно, на чем летать. Ты замечательный авиатор, Кло, и на «Блерио» ты летала бы еще лучше. А потом мы уехали бы с тобой в Испанию. Ты знаешь, мне предложили для тебя гастроли в Испании...

– Я поеду в Мурмелон и буду летать на «Фармане»! – твердо сказала де ля Рош, посмотрела в глаза Леже и погладила его по щеке: – Мне очень жаль, Пьер... Останься в Париже, отдохни от меня. Там будет кому присмотреть за моим аппаратом.

– Ты едешь к этому русскому гладиатору? – грустно спросил Леже.

Де ля Рош взяла руку Леже, потерлась щекой о его ладонь и тихонько поцеловала ее.

– Мне очень жаль, Пьер.

* * *

Заикин и Мациевич выходили из банка.

– Стой, Лев Макарыч, – сказал Заикин. – Подержи-ка палочку.

Мациевич взял палку из рук Заикина.

Иван Михайлович огляделся по сторонам, вывернул наизнанку карманы сюртука и штанов, встал в профессиональную цирковую борцовскую позу, будто стоял не в центре столицы Франции, а на парад алле одесского цирка, и торжественно провозгласил:

– Абсолютный чемпион мира волжский богатырь Иван Заикин!

И в эту же секунду, точно так же, как в цирке, за его спиной грянул марш, сопровождаемый восторженными криками. Это было так неожиданно, что у Заикина даже челюсть отвалилась от удивления.

Он резко повернулся и увидел, как из боковой улицы под предводительством военного оркестра на площадь выходила колонна французских солдат регулярной армии. Кричали вездесущие мальчишки, рявкал оркестр, шли через площадь ярко одетые солдаты.

Заикин и Мациевич захохотали одновременно. Они стояли и хохотали сами над собой, они чуть не падали от хохота. Им даже пришлось обнять друг друга за плечи, чтобы не упасть. У Заикина по лицу текли слезы. На секунду они останавливались, судорожно переводили дыхание, взглядывали друг на друга и снова разражались безудержным хохотом.

* * *

В закладной конторе маленький седенький старичок прицеливался лупой в роскошные карманные часы Ивана Михайловича. Потом старичок отсчитывал франки за эти часы, а Заикин, мусоля пальцы, обстоятельно пересчитывал их и аккуратно прятал в бумажник.