«Я родился в России». Юрий Бернадский

Глухо РОКочет прибой Мирозданья.
Вечный гудит океан Бытия. – Ю. Бернадский

Сильный корень поэзии России. Поэзия не есть для него заклятием страшного Полифема – обреченности и темноты. Наоборот, его вдохновительницей, Музой есть «День летний- затейливо скроенный… // И – пламенный солнца привет»

Предстает перед читателем выразителем двойственности мифологемы, когда «живая вода» соотносится с «музыкой души», разрешающей противоречие между «Я» и природой, становятся метафорой творчества поэта, метафорой души и подразумевают понимание своего горения как божественной силы, сопряжения души поэта с охваченной вселенским наслаждением и с самой жизнью, источником мироощущений:

Горят полевые гвоздики,
И лету румянец к лицу.
Плывет аромат земляники.
Щебечут пичуги в лесу. – Ю. Бернадский.

Стихотворение «Дикая воля» Цветаевой лучше авторских рассуждений выражает глубинный дух поэта Бернадского, безумную любовь к жизни, судорожную лихорадочную жадность жить: « Я люблю такие игры, // Где надменны все и злы.// Чтоб врагами были тигры // И орлы! // Чтобы пел надменный голос: // «Гибель здесь, а там тюрьма!» //Чтобы ночь со мной боролась, // Ночь сама!// Я несусь, – за мною пасти,// Я смеюсь, – в руках аркан…// Чтобы рвал меня на части // Ураган! // Чтобы все враги – герои!/ Чтоб войной кончался пир! // Чтобы в мире было двое: // Я и мир!»

И сам поэт вторит поэтессе:

Я в поисках себя не заблудился.
Дом не забыл, от водки не сгорел…
Твой сын вернулся, мать. Остепенился.

Он тем самым умело производить срез психологической действительности человека, рельефно и колко. Весь ряд поэтических сюжетов и образов полон и мысли, и чувств, и рефлексии. То радость, веселье шум, бурные реки, горы, – «громокипящий кубок» (метко у Северянина) то знобящая грусть, печаль, как будто из одного гнезда с поэтом Анненковым мир видит, как будто оба – граждане «гиены огненной»: «А сколько было там развеяно души / Среди рассеянных, мятежных и бесслезных…» (Анненков).

Бернадский:

Когда вокруг и холодно и пусто,

И в пору волком выть, —

Забытые и образы, и чувства

Случилось оживить…

И в тишине мелодию услышать,

Как будто вдалеке.

…И летим в облаках

неизвестно куда. – Ю. Бернадский.

Бернадская художественная техника – элемент «бернадского штиля» вбирает в себя просьбу Достоевского к человеку в этот мир с топором не врываться, совпадает с образом «детей планеты» А. де Сент – Экзюпери -«Все мы дети одного корабля по имени Земля, значит, пересесть из него просто некуда…», семантически питается «Легендой» Достоевского: «…и почти весь вопрос теперь в силах нашего разумения, просто в нашей талантливости. Талантливый момент придвинул к нам Бог; сумеем ли около него мы сами быть талантливы…».

Этим поэт добивается того, что легендарный мир стихов, с одной стороны, обретает пластическую реальность, наглядную воплошаемость преданий, былин и традиций в темах и текстах, а с другой – становится миром психологизации, очеловечивания, когда точные слова и чистые чувства, настроения, признания в любви – все живет, меняется, трепещет, пульсирует, все взаимопереплетено и всё возможно, принадлежа не самому себе, суетности, мелькости и разбросанности, а природе, народу, Сущему и Вечному.

Писал по этому случаю Сент – Бев, как личностное, но впоследствии ставшее общезначимым: «Есть только один способ верно понять людей: он состоит в том, чтобы жить подле них, позволить им самим выражать себя изо дня в день и самим запечатлевать в нас свой облик».

* * *

Чтобы в жизни было меньше сюжетов, о которых – в этой притче:

– Почему ваша ванна наполнена льдом?

– Там лежит душа. Лёд замедляет процесс ее разложения. А вот и комната, которую я сдаю. Она опустела совсем недавно.

– А кто в ней жил?

– Мечта.

А больше – других и надежных: никогда ни на кого не надеяться, никогда ни от кого ничего не ждать. Не выть, не ныть и не скулить. Не искать оправданья, не винит других за свои ошибки и свои недостатки. Не жаловаться на качество жизни. Просто взять и сделать все самому – это намного проще: « … Видеть цель, не теряя из виду…// Нам по силам большие дела… Чтоб крутил водоворот// Чтоб под напором весла гнулись» — Ю. Бернадский

* * *

Поэзия Бернадского, в понимании автора, откровенная оппозиция банальному «жизнь – страдание», оно – родовое понятию «космический звездопад», мифологической реминисценции, символизирующей слияние человека и мира в единстве Красоты, завещанной культурой античности и реализуемой поэтическим мастером Бернадским в полифонии стихий, явлений:

Здесь береза меня повстречала,
Прогоняя душевную хворь…
И на Троицу Русь отмечала
Пятьдесят очищенных зорь. – Ю. Бернадский

А автором книги – в таком художественном слове: «Лепестки, как будто красочные бабочки, чувствительные своим ярким разноцветьем, закружась в звездной метелице, опускаются на ласковую гладь воды, удивленную дорогу, на багряную крышу деревянного дома…». И утверждающим восклицанием Тютчева:

«Не то, что мните вы, природа:
Не слепок, не бездушный лик —
В ей есть душа, к ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык».

* * *

Как Гарун Аль-Рашид из сказочной «Тысячи и одной ночи» – снимает позолоченный кафтан и одевает платье простолюдина, и как французский суверен Франциск I – не брезгует привечать калик, подавать милость нищим и ночевать в простой хижине, и как герой Бомарше – не заискивает перед сильными мира сего и не принимает от них подачек. И все это отражает в своих стихах, лучах света с душой человеческой:

…звезд холодных противостоянье
Стремимся мы… преодолеть.
Чтобы когда – то дивное сиянье
Воскресло впредь… – Ю. Бернадский.

Поэтическая душа Бернадского – это и способность отражать изменчивые, многозначные и многосмысленные народные настроения под всевозможными углами зрения; это и человеческая мера памяти историй и событий, запечатлевающая путаницу русской жизни, ее жуткую неразбериху и всю историческую катастрофу российской империи.

Предвестьем, предзнаменованием нашей общей трагедии стали слова русского поэта «серебряного века» И. Анненкова, воспетого в строках А. Ахматовой «Учитель». Строки поэтессы цепляющие как реквием: «Весь яд впитал, всю эту одурь выпил… Всех пожалел, во всех вдохнул томленье – И задохнулся…».

Вот как писал И. Анненков, прозревший трагизм предстоящего: « …очень скоро тяжкие и красные когти Судьбы будут, не ведая жалости, бессмысленно и яростно терзать его пока еще ничего не подозревающих современников».

Добавим от автора данной книги – терзать с такой же бессмысленностью и яростью, с какой они терзали героев древнегреческого драматурга Еврипида («Медея». «Троянки»):

Что нас объединит – нелепая задача —

Походы по грибы, гармонь и сала пуд?

Пока мы в темноте блуждаем на удачу,