Кандагар. Как все начиналось (взгляд лейтенанта)

2 мср – л-т Лукинов Володя

3 мср – л-т Лашкул Сергей

Зкпч: 2 мсб – ст. л-т Синельников Гена

4 мср – ст. л-т Пученков Володя

5 мср – л-т Соболев Олег

6 мср – ст. л-т Григорьев Володя

Зкпч: 3 мсб – м-р Азаров Василий

7 мср – л-т Затримайлов

8 мср – л-т Осовик Саша

9 мср – л-т Янин Миша

Зкпч ТБ – Соколенко

Зкпч АДН – м-р Макаров Валера

Зкпч: ремрота – л-т Курышев

исапр – л-т Блаува Игорь

авторота – л-т Федотов Олег

р/связи – л-т Некрасов

Итак, я в 1-ом мотострелковом батальоне…

А вот наше командование:

Комбат – м-р Антонов Сергей Иванович

НШ – к-н Бартенев Александр Андреевич

ЗКПЧ – к-н Барт Юрий Алексеевич

Зампотех – м-р Колесников Юрий Иванович

Батальонное начальство… Что может знать о нем лейтенант, без году неделя в полку, у которого забот полон рот, только разгребать поспевай! Мало что. Тут выспаться бы!

Управление батальона для меня почти «небожители»! Их видишь редко… и хорошо! Чаще видишь – себе дороже. Одно из двух: либо получишь какую-нибудь срочную задачу (а «оно» тебе надо?), либо нагоняй, хоть за то, чтоб под ногами не путался.

Задача батальонных «небожителей» одна: являть свое присутствие на построении и оглашать «заповеди», по которым нам жить. Иногда, для порядка, извергать «громы и молнии» на головы нерадивых.

Для меня важнее рота. Командир роты, к-н Чемоданов – царь, бог и воинский начальник. Главный посредник между «небожителями» и «простыми смертными». Ротный всегда, когда надо, словечко замолвит и от начальственного гнева прикроет.

Командир гранатометно-пулеметного взвода прапорщик Карасев Ю. Г.

С командирами 1 и 2 взводов мы отлично сдружились еще с Бобочино.

Командир 1 мсв ст. л-т Белькевич Владимир. Наш «пакистанский турист». Бывалый и, кажется, все повидавший на своем веку офицер. Долго в роте не задержался, разумно рассудив, что взводные геройства не для него, а до ротного можно и не дожить. Ушел на должность ПНШ в управлении батальона. Получил медаль. Позже его сменил л-т Кмицикевич Игорь Ростиславович, органически вписавшись в нашу «компашку».

Командир 2 мсв л-т Жаров Анатолий Михайлович. Для меня – Толик. Весь Афган был моим надежным другом.

Командир 2 мсв ст. лейтенант Жаров Анатолий Михайлович 1980 г.

Командир 3 мсв л-т Яковенко Геннадий Владимирович – «Герундий». Держался особняком. Отношение к нему ироническое: не «боевой». В роте он вечный запасной, резерв, так сказать. На серьезные дела старались его не брать. Хотя однажды он нам всем спасет жизнь. Но об этом потом.

Командир 4-го гранатометно-пулеметного взвода – пр-к Карасев Юрий Григорьевич. Нормальный, компанейский мужик. Кстати, член партии.

Старшина роты – сержант-срочник Быков Андрей Юрьевич с педагогическим образованием, надежный, серьезный, ответственный. С ним можно «в разведку». Вскоре его сменил прапорщик Земсков Василий Иванович. Надежный, «боевой» старшина. Хозяйственный, в меру «прижимистый», как и положено ротному завхозу.

С ними, со своей 2-ой мср я провел самые лучшие, яркие и незабываемые годы своей жизни….

Динозавр

Приказано обустраивать лагерь. Чем и занимаемся. Полк стоит лицом к аэродрому. Батальон – на правом фланге рядом с парком машин. Место удачное: арык недалеко и машины под боком, пока там и живем.

Передняя линейка традиционно трассируется камешками, которых здесь в избытке. У каждой роты – грибок дневального, дальше должны идти линии палаток, тылы с ПХД и дорога.

Окончательную границу с тыла формирует ПЗМ (полковая землеройная машина), выкапывая глубокую траншею, ставшую полку туалетом и одновременно свалкой.

А нам-то копать ручками! Много и глубоко. Грунт – «глинобетон»: спрессованная тысячелетиями щебенка в глиняном маринаде. Взять ее можно только взрывчаткой. Есть и другой вариант: солдатская лошадиная сила с киркой, лопатой и ломом. Начальство останавливается на втором, проверенном.

С палатками мы «закопались» во всех смыслах. Надо: штук шесть ям 3 х 3 х 0,5 м для десятиместных палаток с метровой ямой в углу для печки. Больше в роте палаток нет, поэтому наша главная стройка – общага «тахтабазарский партизан». Решено, как тогда для «партизан», выкопать большую, метровой глубины яму 5 х 10 м, установить враспор багры с БТРов и все накрыть брезентом.

Копаем, матерясь, трое суток, долбя грунт «пустынными дятлами». Только одна «общага» – 50 кубов щебенки! Ломы блестят, как полированные, рукоятки кирок давно разлетелись в щепки. Но вот, наконец, и все: можно «перерезать ленточку». Общага готова!

Получилось довольно просторно: грунт выложен на бруствер, а это все же дополнительная высота. Внутри, на брезенте (вот где пригодился мой «левый» кушкинский тент) – рядами солдатские матрасы, места для оружия. Тенты натянуты и присыпаны землей. В центре палатки брезентовая «дверь». Издали своими горбами палатка здорово смахивала на зеленого динозавра. Так ее и прозвали. Креативненько получилось! Но был один серьезный недостаток: темно. Даже днем. Керосинок не хватало, поэтому в «динозавре» сутками чадили, как в Отечественную, самодельные коптилки из сплющенных фляжек. Сажа летала в воздухе, медленно оседая с закопченного потолка. После первой такой ночевки бойцы чумазыми чертями срочно помчались умываться. «Ну-ну. Разбежались…» Воды-то и нет. Дефицит! Только на чай! Умываться – каждому плошка в ладошку. Батальону в сутки нужно полторы тонны воды, и то только для питья! Мутный, полусухой арык был не в счет, так, лишь сажу смыть да глаза протереть.

Единственная на весь полк водовозка усталой пчелкой носилась по подразделениям, но дело было даже не в ней, а в воде. Где ее брать?

С этой целью командованием было решено отправить к ближайшей речке, в сторону Кандагара, фильтровальную станцию МАФС и взвод для охраны. Посылают нашего Толика. Через денек еду туда и я, проведать: как да что? Искать наших следовало недалеко от моста, слева от дороги. Позднее нас там регулярно долбили из гранатометов, а в самом мосту появилась здоровенная дыра от фугаса, которую приходилось постоянно объезжать.

Взвод Толика я нашел сразу. Недалеко от моста, опустив черный хобот шланга в мутную воду, тарахтит машина МАФС. Рядом с огромными резиновыми емкостями копошатся операторы, а чуть поодаль, среди огромных валунов, одиноко стоит наша палаточка с сонным часовым у входа, в окружении местного населения. Вокруг палатки, как индейцы у костра, неподвижно сидят седобородые аксакалы, молча и невозмутимо наблюдая за происходящим. Чуть повыше, в «амфитеатре» воробьиными стайками гнездятся чумазые пацаны. Они весело щебечут, показывая пальцем на палатку.

Афганские бачата

Завидев мой подъезжающий БТР, часть из них, сорвавшись с места, слетается к машине с криками «продай – продай», «купи – купи». Отмахиваясь от них, как от назойливых мух, иду к палатке. Навстречу выходит Толик, не выспавшийся, усталый и злой.

«Второй день сидят, аксакалы чертовы», – кивает он на стариков, зло сплевывая, – живем как на вокзале. В туалет сходить – проблема. Все нас изучают… Сначала вездесущие пацаны сбежались, а потом – вот эти. Посылали их по-всякому, матом-перематом, – бесполезно! Наоборот, пацанва слов нахваталась как попугаи, и теперь уже нас посылают, туда же».

Заметив, что речь идет о них, ребятня, как по команде, затрясла ногтерезками и прочим нехитрым товаром.