Здравствуй, земля целинная. Книга первая

– Об этом можешь, не беспокоится, я все решу с твоим начальством.. Было бы от тебя искреннее желание.

– Я очень хочу учиться дальше.

– Хорошо решим, – сказал он, пожал мне руку и пошел.

Тебя может заинтересовать, кто же это был. Скажу, что это был второй секретарь ЦК КПСС Казахстана Леонид Ильич Брежнев. Между прочим, он наш земляк из Днепропетровщины.

До свиданья. Петр."

" Здравствуй, Петр.

Я очень рада за тебя, что ты продолжишь учиться, и закончишь свое образование, ибо без этого сейчас нет никаких перспектив. Между прочим, ты писал, что встречался с секретарем ЦК КПСС Казахстана Леонидом Брежневым, так скажу, что мне тоже приходилось с ним встречаться, когда он был первым секретарем Днепропетровского обкома. Он выступал на областных сборах юных юннатов. Во время перерыва он подходил к нашему стенду и хвалил нас за то, что мы вымостили хороший урожай картофеля на школьном участке. Он мне тогда очень понравился. Такой большой начальник, а вел себя с нами очень просто.

У меня уже начались студенческие будни. Должна сказать, что очень строго ведут себя здесь преподаватели, дают очень много материала, что мы едва успеваем записывать, а учебников нет – на группу по два-три учебника выдают, поэтому приходится много в читалке сидеть, чтобы выучить хорошо материал. Еще нам дали заполнить анкету. Разные вопросы там задают: кто поэт любимый, почему поступали в медицинский институт, как вы относитесь к борьбе вьетнамского народа против французов и еще много подобных. Но один вопрос был такой, что у нас возникло много разногласий. Вопрос был такой – как вы понимаете любовь к своему Отечеству. По-разному, все говорили, и каждый отстаивал свое мнение. Я вот до сих пор не могу успокоиться, и думаю, в чем же заключается любовь к своему Отечеству.

Во-первых, что такое любовь? Она может быть разной. Бывает любовь к человеку. Это когда человек тебе очень нравится, и ты хочешь всегда быть рядом с ним, общаться с ним, делать ему что-нибудь хорошее, чтобы он к тебе тоже хорошо относился. Можно любить еще животных, у меня вон есть кошка Мурка, она такая хороша и умная, я ее беру на руки, ей это нравится, она начинает мурлыкать и мне от этого так хорошо. Это взаимная радость, а, значит, любовь. Но ведь любовь к Отчизне– это совсем другое. Это, значит, что ты не должен делать поступков, которые вред приносят стране, где ты живешь, ибо для тебя созданы все условия, чтобы ты учился, ставил для себя большие цели и достигал их. Но этого мало, еще ты должен делать для неё такое, что будет делать её богаче, сильнее, лучше. Бороться с теми людьми наносят вред обществу своими негативными действиями.

Пожалуй, это все что я могу сказать по этому поводу. Сказать то сказала, но что я сделала для этого? Ничего. Я все время только пользуюсь теми благами, которые создали для меня другие, а сама пока ничего не сделала. Выходит, что у меня слова расходятся с делом, а у советского человека не должны слова с делом расходиться.

Вот и все, что я хотела тебе сказать, больше не могу, ибо бегу в читальный зал.

До свиданья."

" Здравствуй, Наташа.

Спасибо тебе за письмо. Мне очень приятно получать весточки с родной земли, хотя неплохо, кажется, и здесь устроился. Вот теперь меня перевели в райцентр, почти что город, есть даже кирпичные дом, имеется кинотеатр, где постоянно показывают новые фильмы. Теперь, когда я работаю в МТС, то у меня появилось свободное время, чтобы заниматься своим образованием. Я уже ходил в школу, и записался туда учеником. Занятия начнутся та с середины октября, а пока я взял в библиотеки книги почитать. "Повесть о настоящем человеке" Бориса Полевого и " Красное и черное" Стендаля.

Меня поселили в общежитие. Вместе со мной живут еще два парня с Украины: Григорий Коваленко из Николаевской области и Николай Куликовский с Винницкой области. Условия здесь хорошие, есть кухня, где мы можем готовить себе еду, но мы часто ходим в столовую, где хорошо и недорого можно поесть свежий борщ или солянку. Поваром работает тетя Поля , она тоже из Украины, так что умеет всё вкусно готовить.

У нас есть здесь даже выходной, в который мы ходим на стадион, играем в футбол, волейбол, городку. В клубе есть бильярд, шашки, шахматы и мы устраиваем здесь первенство по разным видам спорта. Зимой здесь соревнуются лыжники и хоккеисты.

За уборочную я заработал три с половиной тонны пшеницы, которые отправил маме в село. Они очень обрадовались этому, ибо у них на трудодень начисляли всего по сто грамм пшеницы, и всего получили по 150 килограмм зерна. Теперь они могут смолоть пшеницу на муку, будут с хлебом, значит, да и домашнюю птицу будет, чем кормить, будет мясо.

Вот ты пишешь о любви к Отечеству, в чем она заключается. Думаю, что, если ты честно работаешь, делаешь полезное дело, то это и есть любовь к своему Отечеству.

До свиданья. Петр".

Юноша еще раз просмотрел свое письмо, конечно, ему хотелось бы сказать намного больше девушке, которая находится от него на тысячи километров, но которая находится всегда с ним. Все что делает он, он делает только затем, чтобы подняться к ней. Он согласился переехать в райцентр потому, чтобы продолжить свою учебу, несмотря даже на то, что он потерял в заработке. Он стал читать книги, потому что она читала, писала об этом, а он не мог высказать свое мнение о той или иной книге. Он понимал, чтобы добиться ее внимания надо повышать свой интеллектуальный уровень, чтобы ей было интересно с ним.

В конце сентября Хрущев вызвал Брежнева в Москву без всякого предварительного согласования. Леонид Ильич был в растерянности – почему это Первый секретарь ЦК партии вызывает его в Москву. За что он нынче будет его прорабатывать, ведь урожай как будь-то убрали, довольно неплохой двадцать семь млн. тонн, правда, еще не весь свезли на элеваторы, но на то есть объективные обстоятельства. Для своего оправдания он даже собрал данные о наличии транспорта, о пропускной способности железнодорожного транспорта и еще немало разных мелочей.

Лично к себе у него претензий к себе не было. За эти несколько месяцев, когда он был вторым секретарем ЦК партии Казахстана, он всего себя отдавал работе, личной жизни практически не было, хотя Виктория давала ему сигналы, что у дочери Галины в жизни не все нормально, да и сын Юрий не очень слушает её.

Прямо с аэропорта Брежнев приехал в ЦК КПСС. Охрана без задержки пропустила его в кабинет Хрущева. Никита Сергеевич встал из-за стола и с распростертыми объятиями пошел навстречу Брежневу.

– Здравствуй, дорогой мой Леонид Ильич. Как я рад с тобой встретится.

– Здравствуйте, Никита Сергеевич. Я тоже очень рад, – у Брежнева отлегло от сердца. Значит, ругать его не будет.

Они обнялись .

– Понимаешь, я здесь огражден одними недоброжелателями. Веришь, на кого не посмотрю из своего окружения и вижу, как они мне фигу держат в кармане. Вот только с тобой мне легко становится.

– Никита Сергеевич, я знаю, кому я обязан за возможность работать на благо нашей великой Родину, и потому всегда буду верным вам.

– Не мне, а нашей партии, – поправил Хрущев.

– Конечно, я служу партии, но ведь вы являетесь нашим вождем, который подхватил знамя Ленина-Сталина.

Тут Никита Сергеевич немного нахмурился, вспоминание о Сталина обычно переворачивала наизнанку всю его внутренность, ибо с этим были связаны не самые лучшие моменты в его жизни. Это годы, прожитые в вечном страхе. Это годы, прожитые в унижении, когда он подчинялся чужой воле вопреки своим желаниям, когда растаптывалось его человеческое достоинство.

– А ну-ка, Никитка, станцуй ты мне свой гопак.

И приходилось танцевать, вместе с такими же пенсионерами: Ворошиловым, Микояном, Молотовым.

– Ты вот что, Леонид Ильич,не надо больше называть имя этого сатрапа. С ним еще надо будет разбираться, и история с ним разберется.

Брежнев опешил от таких слов, и ничего не мог сказать.

– Ты где сейчас остановился?

– Да, я прямо с аэропорта.

– Езжай в гостиницу "Украина" там тебе забронировали место, поселяйся там, а затем приедешь на мою дачу. Мы с тобой там и поговорим.

– Что будем пить? – спросил Хрущев Брежнева за просто накрытым столом: картошка в "мундерах", сало, порезанная селедка, тоненько порезанная колбаса, голландский сыр, соленные огурцы и кусочки ржаного хлеба.

– Можно водку, – сказал Брежнев.

Никита Сергеевич налил полную рюмку гостю.

– Себе я тоже налью водки, хотя хотел выпить армянского конька, Микоян тут снабжает этим напитком. Хороший напиток, пристрастился я к нему. Недаром, говорили, что сам Черчилль любил этот напиток.

– Так налили бы себе. – Брежнев чувствовал себя даже виноватым перед хозяином.

– Нет. Нельзя так, ибо вы можете еще подумать, что я вам хочу подсыпать что-либо в напиток.

– Что вы говорите, Никита Сергеевич. Я никогда так не подумаю.

– А надо думать, Леонид Ильич, поскольку вы вступили в великую политику, а здесь все возможно.

Хрущев поднял рюмку.

– Первый тост за урожай на целине. Мы это сделали, утерли нос нашим пессимистам. Спасибо, тебе Леонид Ильич за твой самоотверженный труд.

– Это мой долг перед партией и народом,– они чокнулись и выпили.

– Закусывай хорошо, извини, может ты привык к более изысканным блюдам, а я привык вот так по-простому. Жаль, правда, что дичи никакой нет. Некогда мне сейчас на охоту ходить с ружьем.