Делион. По следам древней печати

– Они еще могут гнаться за нами, – трусил толстяк.

"Могут", – подумал Флавиан, но все же им нужно было сделать привал.

– Лошади взмыленные, если мы не остановимся – то загоним лошадей, им надо щипать траву, а ночь столь темна, что ненароком угодишь в овраг.

Аргументы Сетьюда подействовали на его спутника и Аргий натянув кожаные поводья остановил Звездочку. Он молча кивнул, на этом соглашаясь с другом и встав на стремя левой ногой, слез со своей лошади, которая с легкостью сливалась с темнотой. Выдавало Звездочку лишь ее многочисленные, но очень мелкие пятна, хаотично разбросанные по всему телу. Пепельная грива была столь черной, что даже с расстояния в несколько локтей ее трудно было различить.

– Только я все равно не усну, – покачал головой Аргий. – У меня перед глазами стоит наша деревня. И те чудовища на черных лошадях.

Флавиан последовал примеру приятеля. Сетьюд боялся ничуть не меньше своего друга, он повернул голову и вглядывался в безграничный горизонт, сквозь вековые деревья, обросшие кустарником и ягодами, пытаясь разглядеть место, откуда они приехали. Но стоило проскакать больше двух часов, тем более в такую ночную темень, и они попросту потерялись на местности. Трудно было разобрать откуда приехали эти двое заплутавших пастухов, важно лишь было то, что они оторвались от своих таинственных преследователей. По крайней мере за их спиной шелестела лишь трава, волнуемая ночной прохладой и дубовые ветви, которые в некоторых участках леса переплетались с душистыми дикими яблонями.

«Если я расскажу тебе про печати, что ты мне ответишь на это, друг?» – Флавиан хотел было поделиться со своим другом той тягостью, которую на него наложил мальчик с Морского востока.

Это тайна легла на его душу тяжким грузом, его сердце придавило исполинским камнем. Но Флавиан молчал, держал язык за зубами, хотя из души пробивались его собственные крики о помощи.

Лошади оценили привал и тогда они начали пощипывать низкорослую лесную травку, обгладывая каждый корешок, взмыленные и усталые, они крутили своим хвостом и отгоняли от себя ночных назойливых мух, а комары воспользовались остановкой путников в своих целях. Здесь их было очень много

Тело отказывало Флавиану. Он с трудом слез с лошади и принялся разминаться. Шея, ноги и спина затекли от рутинной скачки, от самого Утворта до здешнего леса. Сетьюд был без перчаток, посему натер себе между пальцев мозоли от поводьев, копчик саднил так сильно, словно он разваливался на части. Потянувши руки вверх, Флавиан услышал, как захрустели его кости.

– Твои родители? – начал было спрашивать Флавиан у друга, но тот его оборвал на полуслове.

– Я предупредил их, – ответил ему тяжело дыша Аргий. – Они сбежали в Дутр, к папиному дядю.

Казалось, что он кое-что хотел добавить, но не стал. Молчание опустилось на усталых путников, которое нарушалось только громким стрекотанием сверчков. Казалось, что шум от них раздавался по всей местности, сверчки оккупировали все кусты в округе. Собака, устало легла на землю, рядом с Флавианом и поджав под себя задние лапы, свернувшись в клубок, попыталась погрузиться в сон хотя бы на время их стоянки.

Все же Аргий задал вопрос, на который боялся услышать ответа.

– А твоя мама?

– Сбежала, – ответил твердо Флавиан, пусть и не был уверен в этом ни на йоту.

«Матушка могла попросту остаться там и не успеть добраться до речной поймы».

Юнец надеялся, что это не так и матушка добралась до реки.

– Ладно, боги видят, допустим мы сбежали, – Аргий решил перейти к сути дела. – Куда ты отправишься теперь? Мне надо к родным в Дутр.

«В Рэвенфилд», – Флавиан не понимал, почему эта навязчивая мысль преследовала его.

«Возможно потому, что у меня в кармане лежат две печати, за которыми охотились эти люди, уничтожившие Утворт.»

Сетьюд попросту не мог навлечь опасность и на Дутр. Теперь, куда бы он не последовал, за ним будут вести охоту. Пастух конечно не был в этом уверен, но те таинственные люди, настроены были серьезно и судя по всему эти печати значили для них слишком много. И видимо эти люди были очень могущественными и не стоило сомневаться в том, что они владели мощным колдовством. Иначе этот туман и не назвать.

«Неужели это они убили Рими?» – у мальчика возникли подобные мысли не на пустом месте.

– Флавиан, – Аргий окликнул своего друга, который погрузился в собственные мысли. – Тогда, на празднестве ты сказал, что собираешься в Рэвенфилд, зачем? И скажи, ради Двенадцати, кем был этот мальчик? Его ранили те, кто уничтожил Утворт? Это как-то связано?

Его спутник не уверенно покачал головой, сжимая печать в ладонях.

– Нет, я не могу тебе сказать, – промолвил Сетьюд. – Я не хочу подвергать тебя опасности. Если ты конечно не услышал эту часть разговора с Рими.

Аргий фыркнул и с раздражением покачал головой. Он поджал под себя ноги и облокотился на рядом стоящее дерево.

– Флавиан, как только ты ускакал на Звездочке к матушке, я оставил Лихаса сторожить овец… – и тут Аргий осекся.

Флавиан потупил свой взор, рассматривая в кромешной темноте низкорослые травинки. Лихас. Наверняка брат Аргия был на Пятихолмие, когда черные всадники напали на Утворт.

"Боги, я надеюсь, что Лихас сбежал оттуда подальше", – подумал про себя Сетьюд.

– Я подслушивал ваш разговор, но не полностью, – покачал головой Аргий. Я знал, что этот разговор не предназначался для моих ушей, но я бежал к тебе проверить, что у вас случилось.

Флавиан испугался. Он не помнил всего разговора с Рими и не помнил, когда речь шла о печатях.

"О, всемилостивые Двенадцать", – взмолился Флавиан, понимая, что Аргий подслушал диалог о печатях.

– Значит ты слышал и о печатях, – во рту Сетьюда пересохло, а горло его саднило тупой болью.

Ему хотелось пить.

Аргий кивнул головой.

– Но я и понятия не имею, что это за печати, – ответил толстяк. – Что это такое? Эти всадники, уничтожившие Утворт… Им нужны были эти печати?

На самом деле Флавиан не знал однозначного ответа на этот вопрос, но разум и душа кричала о том, что это предположение верно. Настало время Флавиана печально кивать головой.

– Этот мальчик с Морского Востока, – начал рассказывать Флавиан под аккомпанемент уханья сов и звуков стречков. – Его послал мой дядя, чтобы передать эти печати.

Что-то противоестественное возникло в его душе, когда он взял оба камушка в руку и протянул сжатый кулак в сторону своего друга. Флавиан раскрыл свой кулак и на его ладони показались два небольших абсолютно симметричных камня. Удивительно, но даже без лунного света их идентичные узоры светились каким-то тусклым огненным цветом. Глаза Аргия изучали эти два камня, которые стали причиной гибель его прежнего уклада жизни. Флавиан даже и не успел опомниться, как Аргий схватил одну из печатей и быстро убрал ее в свои карманы. Флавиан вскочил на ноги и отшатнулся от своего друга.

– Эй, ты что делаешь? – Флавиан крикнул, даже не осознавая, что он нарушает тишину и покой безмятежного леса.

Казалось, что в этот момент лошади оторвались от щипания травы и посмотрели вопросительным взглядом на пастуха. Даже сверчки приутихли, наверно испугавшись гневного голоса Флавиан.

– Не кричи, – пытался успокоить своего друга Аргий. – Помнишь предание о том, как Мефиад перевозил в шторм яйца драконов с Гремучих островов?

Флавиан сжал свои руку в кулаки и сам постыдился своей агрессии. Что-что, а нападать с кулаками на своего друга в такой стрессовой ситуации сродни предательству. Хотя он и понимал, что хочет защитить Аргия от этих печатей, но угрожать…

– Помню, – пыл Флавиана моментально остудило, после того, как он вспомнил этот старый миф. – У Мефиада было пять драконьих яиц, и вместо того, чтобы перевозить их на своем волшебном корабле, он снарядил еще четыре корабля. И на каждом корабле было по яйцу.

Да. И согласно мифу, до Империи доплыл только один корабль. И это был не волшебный корабль Мефиада, а обычное судно. Другие суда погибли в шторме, были захвачены пиратами или были потопляемы кракеном.

– С тех пор говорят, "не ложи все яйца на один корабль", – Аргий окончательно успокоил своего друга и попытался изобразить на своем лице подобие улыбки.

Флавиан устал плюхнулся на землю и минут пять лежал на еще холодной не прогретой Светилом земле, слыша лишь собственное биение сердце, которое пытались заглушить свои стрекотом сверчки.

В одно мгновение, Снежок подорвался с места и начал пристально вглядываться в ту сторону, откуда недавно прибыли плутавшие путники. Пес начал лаять во всю глотку, кто-бы там ни был, он совсем не понравился собаке.

Флавиан и Аргий переглянулись.