Не от мира сего

– А почему это мы наказанные? – недоуменно переспросил Мика.

– За попытку оставления школы во время уроков. Ещё вопросы есть?

– Ещё вопросов нет, – обречённо проговорил Мика и направился в угол класса. Вока последовал в противоположный.

Урок тянулся медленно. Растун Побегович монотонно рассказывал классу:

– Изучению растительного мира посвящен труд великого Аристотеля, первого мыслителя, ученика Платона и воспитателя Александра Македонского под названием «Теория растений» или, в других источниках, «Учение о растениях». Весь текст его исследования, конечно же, не сохранился. Однако Аристотель упоминает о нем в своей пятой книге «Historia animalium». Он повествует о наличии двух царств: царства живых и царства неодушевленной природы. К живым он относил растения, определяя их как низшую ступень развития души. Великий мыслитель рассуждал о сходстве зародышей животного и растения, а так же о различии полов у некоторых растений.

И всякую другую муру, которую наши молодые друзья стойко выслушивали каждый из своего угла. Наконец-то урок подошел к концу, и все ученики вышли из класса на перемену. Вока и Мика, как и все, тоже пошли к выходу, но строгий оклик учителя остановил их:

– Стойте, вы куда?

– Как куда? – удивлённо ответил Мика, – на перемену.

– Перемена касается не всех, – заметил Растун Побегович.– Отдых положен тем, кто работал и учился. А вы – бездельники, наказаны, и второй час проведете каждый в своем углу. Для вас вот это будет наукой. Вам понятно?

– Понятно, – опустив головы, поочереди проговорили друзья.

– Раз понятно, кыш по своим углам, – скомандовал учитель и довольный собой вышел из класса.

– Что будем делать? – проговорил из своего угла Вока.

– Пойдем проверять мою версию, – ответил Мика

– А как же наказание?

– Ты что, в чём-то виноват? – спросил Воку Мика.

– Я? Вроде нет.

– Так чего же мы торчим здесь? Пора мотать отсюда.

???

– Что ж, продолжим наш урок, – проговорил Растун Побегович, заходя в класс. – Сначала повторим тему предыдущего часа. Итак, вопрос: Какой кустарник способен изгонять крыс и мышей?

Отличники сразу же потянули руки, хорошисты зашуршали тетрадками с записями, троечники скрестили пальцы, чтобы спросили кого угодно, только не их, а оставшиеся за партами двоечники не обращали ни на кого внимания и решали какие то свои дела.

– Так… – тянул время Растун Побегович, – отвечать будет… отвечать будет… Вока. Я так и быть, прощу вам ваши огрехи и смягчу наказание. Ну…, я слушаю, отвечайте.

Ответа не было.

– Что ж не знаете? Будете молчать? Вы не хотите мне сказать, что это чернокорень крысогон, или бузина чёрная, а? – с ехидным злорадством процедил учитель, подошел к повёрнутому лицом в угол и дернул его за плечо. Под ладонью Растун Побеговича что то скользнуло и рухнуло на пол. В руке учитель держал чей то старый костюм, а на полу, раскинув руки, лежал скелет для уроков анатомии. По классу прошёл тихий смешок. Растун Побегович моментально побагровел и кинулся к другому углу. Там, отвернувшись к стене лицом, одетым в пиджак самого учителя стояла "воскресшая Анна" – анатомическая кукла манекен для обучения приёмам сердечно-лёгочной реанимации.

– Родителей в школу! – закричал Растун Побегович, но Вока с Микой ничего уже не слышали. Они уже давно выскочили за пределы школьного двора.

Глава 5.

Марский сад.

– Куда мы идём? – спросил Мику Вока

– Мы идём искать ответы на наши вопросы, – расплывчато ответил Мика.

– Ты что, по нюху их ищешь, как Вермишель?

– Почему это?

– Просто потому что мы идем непонятно куда.

– Как так непонятно? Очень даже понятно. Вот ты скажи мне, какие бывают люди?

– В смысле?

– В любом.

– Всякие бывают: большие и маленькие, добрые и злые, красивые и не очень, смелые и трусливые. Тебя какие больше интересуют?

– Нет, это всё понятно, но это всё частности, а в глобальном смысле?

– Ну, ты спросил. В глобальном. По типу? По характеру?

– Что ты всё время выдумываешь. Я ваших умных словечек не знаю. Ты мне скажи в натуре, какие бывают.

– Ты хотел спросить по натуре? Я думаю доверчивый, например, или наоборот скептический.

– Нет, всё не то. Гляди шире.

Они уже выходили из деревни, как вдруг Мика, увлекая за собой Воку, свернул на пересекающую главную, последнюю дорогу. Своё название она получила не зря, так как вела на деревенский погост. А ещё её называли прощальной дорогой или дорогой плача.

– Живой или мёртвый? – спросил Вока.

– Что? – не понял Мика.

– Человек. В глобальном смысле может быть.

– Ааа, – понял Мика, – догадался? Я знал, что ты у нас умный.

– Вряд ли бы я догадался, если бы не "прощальная дорога". Только зачем мы сюда идём?

– Вока, не разочаровывай меня. Раз нет среди живых, проверим оставшихся в глобальном смысле.

– Среди мёртвых? – испугался Вока.

– Почему нет? Тебе же не сказали привести его, а только найти. Ведь можем мы поискать имена на крестах и памятниках. Вдруг повезёт.

– Кладбище и везение для меня слова антагонисты.