Гафур. Роман. Книга 2. Фантастика

– Представила. Да. Это еще один вариант обвеса покупателя. Но я по-прежнему не понимаю … —

– А теперь представь в уме уравнение Эйнштейна. Е = мс2. – Продолжала Ниэтель.

– Представила. —

– Знак равенства в этом уравнении выражает… э-э… и даже изображает внешне именно такой вот рычаг весов, как на весах из твоего детства. Просто представь, что знак равенства – это некая планка, жесткая, с просверленной в ней дыркой и неким штырем, вокруг которого может осуществляться поворот. Ось отцентрирована таким образом, что если расстояние от той чашечки, на которой лежит энергия покоя Е, до оси равенства принять за 1, то чашечка, на которой лежит масса покоя «м», будет удалена от оси равенства аж на целых с2 единиц! То есть хрен знает куда, поскольку число это огромно! То есть единичное плечо этого рычага со стороны энергии покоя Е компенсируется гораздо большей длины рычагом с2 со стороны массы покоя. По сути это уравнение выражает собой правило моментов. Произведение массы на рычаг с обоих сторон должно быть одинаковым. Тогда мы можем поставить знак равенства. Если же уточка этих весов куда-то уклонится, тогда мы должны ставить не знак равенства, а, скажем знаки больше или меньше. Но в современной теории Нестационарных Законов знаков больше или меньше вообще нет. А есть только вместо знака равенства некий контейнер, наподобие записи бра- и кет-векторов в символике Поля Дирака, в котором, – в контейнере, – указаны те параметры левой и правой частей этого «рычага эквивалентности», при которых равенство будет строгим. Понятно? Вот каким образом маленькая величина может «весить» столько же, сколько и огромный вес. Закон рычага! —

– Кажется, понимаю! —

– Так вот. – Продолжала Ниэтель. – В нормальном пространстве, знаки равенства во всех законах Природы отцентрированы жестко. Раз и навсегда. А есть пространства, миры… в которых сама центровка знака равенства, а точнее сказать, отношения эквивалентности, может меняться и влево и вправо. Вот эти пространства, или же миры, как мы их называем, и являются пространствами с Нестационарными Законами. —

– Кто это мы? – Подловила я старушку на слове.

– Мы – это те, кто давно и системно их исследует. – Ответила мне Ниэтель.

Я не стала больше пытать старушку долгими расспросами о том, в чем слабо разбиралась. Но суть мне стала ясна. Вот у тебя слева энергия, которая необходима для того, чтобы вскипятить литр воды. А справа от знака равенства произведение массы этой воды на ее теплоемкость и температуру нагрева. Можно, не меняя ни температуры нагрева, ни теплоемкости воды… Да, блин! Вообще можно ничего не нагревать! Просто каким-то образом ты вмешиваешься в ось этого рычага, смещая ее… куда? Да, в сторону энергии. И теперь вода у тебя кипит при той температуре, при которой она только что была холодной. А если эту же ось смещать в противоположную сторону, то вода мгновенно превращается в лед… Блин, это впечатляет! … О, да! Это очень, очень впечатляет! И при этом никакой тебе магии и колдовства. Просто иной способ управления процессом нагрева! … «Дайте мне точку опоры, и я переверну весь мир!» Должным образом этот закон рычага со времен Архимеда, оказывается, никто не понимал! А изменение точки опоры в самом отношении эквивалентности может переворачивать не только предметы, но сами физические законы! Вот это да! И… конечно, я нисколько не удивилась бы, узнай, что основоположником и этого метода управления Природой тоже был мой отец. Раз это известно Ниэтель и при этом не известно более нигде и никому? Я бы услышала про Нестационарные Законы. За мою-то жизнь! Обязательно где-нибудь бы да услышала… Заговорщики хреновы! Я старалась не подавать виду, что сильно удивлена, и задала Нити вполне безобидный вопрос, который уже вовсю созрел.

– Нити, – обратилась я к старушке, – где у тебя здесь туалет? —

– В конце коридора. Оденься! У меня все слуги крепкие молодые парни половозрелого возраста! —

– Мне плевать! – Сказала я, и выйдя из комнаты в красивом кружевном нижнем белье и, попыхивая папиной трубкой в зубах, направилась по длинному коридору усадьбы.

То, что мне только что сообщила Ниэтель, заслуживало неторопливого и тщательного обдумывания. Но все это я могу спросить у нее и так. Мне было интереснее другое – зачем она меня вытащила, а лучше сказать, выкрала из номера «Олимпика» к себе в поместье, зная наверняка, что здесь меня никто искать не будет, ибо было категорически запрещено всем без исключения посещать агентов в их Безвозвратных периодах! А Ниэтель официально как раз со всеми распрощалась. И даже сказала нам свое напутственное слово. «Все – гады!» – ласково сказала она нам на прощание. Надо же! … Нити… На поверку она оказывается подпольщицей, ведущей с кем-то тайную игру. Или войну?

Я задумалась обо всем этом так глубоко, что и не заметила как вместо желаемого места общего пользования вышла во внутренний дворик ее усадьбы. И мне в лицо сразу же ударил зной. Солнце, спрятанное от глаз высоким забором из белого шершавого туфа, освещало лишь клумбу с маками и фиалками у противоположной стены двора. Но и этого послеобеденного освещения было достаточно, чтобы я моментально зажмурилась. Время сиесты здесь было принято проводить в прохладных недрах домов и усадеб. А не шляться нагишом, находясь в гостях! Среди малознакомых людей… Некто высокого роста, подметавший неспешно и без того вылизанную плитку двора, немедленно отвернулся в сторону. Что ни говори, а Нитина сволочь была вышколена превосходно! А потом этот ладно сложенный парень отложил свой веник на длинной ручке и пошел в сторону тенистой колоннады, поддерживающей балкон второго этажа здания. Вынес мне оттуда большое махровое полотенце и не отрывая взора от земли сказал.

– Al suo arrivo, la signora Savely! (С приездом, госпожа Савелия!) —

– Севастьяна. – Поправила его я, вынув изо рта папину трубку. Потом завернулась в принесенное мне полотенце и добавила уже по итальянски. – Grazie. Il mio nome e Sebastiano, non Savely! (Спасибо! Меня зовут Севастьяна, не Савелия!) —

Парень этот то ли залюбовавшись моей монументальной фигурой, то ли по какой-то иной причине, смотрел на меня неотрывно, как завороженный. Кажется мы были с ним в одной весовой категории!

– La signora ha cambiato il suo nome? (Сеньора сменила имя?) – Спросил он меня. Взгляд его при этом был чист и как-то по-детски честен. Это располагало. И вряд ли он ошибался, называя меня иным именем. Просто обознался! С кем не бывает? Ничего ему не ответив я отрицательно мотнула головой, развернулась и отправилась обратно в дом, оставив его стоять в недоумении. У меня были срочные дела с Ниэтель… Она мне лгала. Я поняла это только что. А там, где лгать было невозможно – многое от меня просто скрывала. И поэтому пора было выводить эту прекрасно воспитанную, чопорную, любимую мою врушку-старушку на чистую воду!

Когда же я снова оказалась в той комнатке, откуда вышла десять минут назад то застала Нити сидящей на краешке моей кровати. Она теребила руками уголок простыни, и имела очень виноватый вид. Конечно она все уже поняла, пронаблюдав за тем, как я общалась со слугой во дворе усадьбы. А может быть и подслушав…

– Прости меня, солнышко! – Тихо выдохнула она, предвосхищая мое нападение. О, эта старая хитрюга! Она превосходно владела тактикой и стратегией испрашивания прощения в самых непростительных ситуациях!

– Я пока еще не знаю – сказала я спокойно, не повышая голоса, – по каким меркам мерить? Может быть сначала ты расскажешь мне зачем ты выкрала меня у Теодора? Это из-за его досье? И, кстати, где оно? И почему твой дворовой слуга называет меня другим именем? —

– Всего так много, что не знаю даже с чего и начать. —

– Начни в том порядке, как я задала вопросы. —

– Хорошо. Тогда нам понадобится еще кофе и табак для тебя. —

– Я потерплю. – Ответила я ей. – Тебе случится насмерть отравиться никотином, если только я начну в полной мере удовлетворять свои потребности. А насчет кофе? Я всегда «за»! —

Нити позвонила в колокольчик, вынутый откуда-то из рукава, и в двери зашел Алессандро, пятясь задом, так как вкатывал приличного размера стол на колесах, накинутый белоснежной, тончайшей скатертью, украшенной изящнейшим набивным узором цвета неба на заре. Я открыла рот. Вот как, оказывается, проводят время люди в своих Безвозвратных периодах! … Понятно, что хитрая старушка пыталась всячески скрасить ту пилюлю, которую она от меня в любом случае получит и, зная мои пристрастия, заранее позаботилась о том чтобы меня всячески задобрить тем, что мне нравится более всего! Можно даже было не гадать, что скрывается под скатертью. Очевидно бутылка чего-нибудь крепкого и столь же прекрасного, очевидно, это будет мое любимое жареное мясо с богатым овощным десертом и много, да, я подчеркиваю, именно много сладкого!

Алессандро раскланялся и сказал, обращаясь ко мне, завернутой в махровое полотенце.

– Siamo tutti molto eccitati, Ms Savely con noi ancora una volta! (Мы все очень рады, госпожа Савелия, что вы снова с нами!) – После чего ретировался вон. И опять прозвучало это имя. Савелия. Но на этот раз я на него не отреагировала. Ниэтель тем временем сняла с привезенного столика накидку и моему взору предстало то, что нам привезли на ужин.

– Я уже в Раю? – Спросила я Нити.

– В Раю это не едят, Дитя! – Ответила старушка с грустью во взгляде. – Ешь. Я пропускаю этот раунд! —

Алессандро и впрямь привез пузатую бутылку вина. Старую, без названия и этикетки. Так же на столике можно было обнаружить устрицы под маринадом, какое-то мясо в большом блюде, под соусом, источающим тончайший аромат, а так же много маленьких тарелочек с чем-то, что я еще не успела распознать.

– Нити! Мне одной… как-то даже неудобно! —

– Я помогу тебе с устрицами. – Сказала она. – Но все остальное – сама! – И улыбнулась. – А мне плесни капельку вина вот в этот наперсочек! – Она протянула мне крошечную хрустальную рюмочку. – Но я пить не буду, а только чокаться! Чтобы ты… не страдала от чувства одиночного и неизлечимого алкоголизма! —

– Что за вино? – Поинтересовалась я у нее, освобождая горлышко бутылки от почти уже вынутой пробки.

Старушка лишь пожала плечиками.

– Я попросила Алессандро принести что-нибудь из нашего погреба. Он лучше меня во всем этом разбирается. – Она сидела, напряженная и собранная, ожидая нелегкого разговора, и мне стало ее жаль.

– Давай, может быть, … я не стану у тебя ничего вообще спрашивать, а ты сама уже реши, что говорить мне, а что нет? – Сказала я ей, решив поддержать ее в трудном положении.

– Да, дорогая! Собственно, я давным-давно уже все решила и приготовила свою речь. Просто … – Тут она сделала длинную паузу. – Просто я никогда-никогда, ни при каких обстоятельствах не стала бы рассказывать тебе то, что скрывала в течении долгих столетий. Правду о тебе. Нипочем и никогда никто у меня бы это не выведал! Но… Вчерашний светский раут в этом его дирижабле, … просто дольше ждать уже нельзя. Иначе … —

Я вспомнила вчерашнюю встречу у Теодора и сказала.

– Ты имеешь в виду его слова о том, что он вознамерился возвратиться в прошлое, откуда был извергнут людьми? —

– Конечно! – Неожиданно ответила Ниэтель. – И именно для этого мне потребовалось знать содержимое его досье. И не только поэтому. Есть еще причина, и это именно та причина, по которой ты находишься здесь и известна под другим именем. —

Я выпила бокал вина и отметила про себя, что обязательно поставлю прижизненный ростовой памятник Алессандро сразу же, как только куплю где-нибудь розовый мрамор. Это было не вино, а какой-то совершенно необыкновенный нектар. Очень крепкий, но легко пьющийся. Терпкий, приятно горький на вкус, содержащий в себе мяту и миндаль. Много миндаля. И совсем чуточку мяты. Это было великолепно, и поэтому я сразу же налила себе еще. Тем временем Нити продолжала.

– Основная причина того, зачем ты здесь, вовсе не Теодор. – Скрипела Нити в то время, как я после вина набросилась на мясо. – Теодор – да. Но ведь именно ты теперь в Конторе возглавляешь всю Полевую службу! —

– Не стану этого отрицать! – Мне с трудом удавалось выговаривать слова сквозь набитый рот.

– Вот поэтому ты и здесь. – Сказала Ниэтель. – Видишь ли, мне необходимо срочно передать тебе все дела, как моей правопреемнице, поскольку то, чем я занималась в Конторе, то, что у вас всех на виду, это, по сути моя служба на Теодора… Да, да, да! – Подтвердила она свои слова в тот момент, как я искренне выпучила глаза от изумления! – Именно так. А мне нужно передать тебе все свои дела из той области, о которой ни Теодор, ни наш директор Арти, никто иной вообще не знает. Это… совершенно секретная исследовательская деятельность в сфере изучения иных, смежных с нами миров. Миров диких и крайне опасных! … —

– Пространств с Нестационарными Законами? – Я, наконец, проглотила мясо.

– Именно! – Сказала Ниэтель. – И именно поэтому ты здесь, а не в Конторе. Я выбрала свою резиденцию в качестве базы для наших работ исключительно в силу того, что Безвозвратные закрыты для посещений. Хотя, полагаю, за моей резиденцией негласно наблюдают! … И даже если бы в тебе не проснулись снова твои исключительные способности, которые мы так усердно в тебе глушили, и ты не стала бы, находясь во сне, блуждать по Большому Космосу, праздно зависая над Белыми Карликами, … И даже если бы ты не стала моей преемницей в Конторе, а оставалась бы просто командиром семерки, … ты сейчас все равно оказалась бы здесь! … —

– ? – Я опять не могла сказать ни слова – настолько хороши были устрицы!

– Потому что нам срочно необходим твой геном! – Сказала Нити таким тоном, как будто речь шла о моей пляжной шапочке! И добавила. – Задавать вопросы, кивая головой, это у тебя от отца! Именно так он.. и я общались в тот день, когда впервые увидали друг друга. У Мельхиора в институте … —

Я запила устрицы глотком вина и сказала.