Майское безумие

– Играет на гитаре в ансамбле.

– Он любит джаз? – удивилась Стелла.

Бой, между тем, закончился технической победой, и Борис переключил на девушку все свое внимание.

– Джаз? – он утратил нить разговора и теперь пытался вновь попасть в тему. – Почему джаз? Нет. Он, кажется, что-то говорил про инструментальную музыку. Гойя, Папетти, Сонтана, ДиДюЛя.

– Но в «Эре Водолея» играет джаз-банд! – стояла на своем Стелла и поспешила объяснить. – Я несколько раз была в этом ресторане с родителями.

– Ах, да! – Борис стукнул себя по лбу. – Орех же говорил мне, что хозяин ресторана решил разнообразить музыкальное меню. Неделя джаза, неделя инструментальной классики. – И только сейчас он поймал себя на мысли, что девушка только об Орехе и говорит. Накатила волна неприятного холодка. Он внес предложение:

– А может, пойдем на Волгу? Возьмем катамаран, покатаемся по заливу? Погода прекрасная для водных прогулок. Закончим вечер романтикой.

– А сестренка? – с озорством спросила Стелла, интуитивно поняв причину столь резкого перекраивание планов кавалера.

– Она не обидится. Да и бои сегодня особо не впечатляют. Чувствуется, что девчонки перегорели от напряжения до предела. Чем ближе к финалу, тем меньше зрелищности.

– Хорошо, – с радостью согласилась Стелла. Было кощунством убивать замечательный вечер в душном спортзале.

6

В наследство от родителей Орешкин получил не только квартиру, но и гараж, в которой красовались «Жигули» пятой модели. Несмотря на солидный возраст, машина была в отличном состоянии и готова на разные дорожные подвиги. Спустя полгода Слава вступил в наследство, и мог теперь беспрепятственно пользоваться продуктом отечественной автомобильной промышленности. Гараж располагался всего в трехстах метрах от дома, что не могло не радовать. А цвет авто? Да что там, подумаешь, ядовито-желтый! Дома частенько вспоминали этот случай. Когда подошла очередь на покупку автомобиля, и отец собирался сам поехать на автозавод, мать уговаривала его, чтобы он взял машину любого цвета, только не желтого. Ха, выбора-то тогда не было никакого. И перед покупателями выкатили «пятерки» только лимонного цвета. Вот так в жизни бывает.

Орешкин теперь добирался на работу и обратно только на личном транспорте. Бензин, правда, дорожал каждый день, но все равно это было экономичней, чем услуги такси. А с Банзаем лишний раз встречаться не было никакого желания. Он, конечно же, знал (не с Луны свалился), что существует иная сторона жизни: преступления, проститутки, насилие и грязь. Существовало и дно, да не одно. Но думать об этом совсем не хотелось, словно даже от собственных мыслей боялся замараться.

На работе он уже вполне освоился, а к концу первой трудовой недели стал «своим парнем» в коллективе. Оплата тоже была понедельной, и в воскресенье Славе вручили конверт с его первой зарплатой. На душе сразу стало как-то легко и покойно. Даже гордость пробудилась. А что? Не зазорно! Сам же заработал. Впереди ждала неделя отдыха и абсолютно свободных вечеров. Первым же желанием было отоспаться, как следует отоспаться. А потом – подготовка к летней сессии, проведение генеральной уборки в квартире и приготовление полноценного обеда. Ранее на это не хватало времени, да и сил тоже. Нет, лекции он не пропускал, но и в конспекты не вникал. Так, писал лишь на «автомате».

С Борисом они встречались только в стенах института. Орешкин не заводил разговор о Стелле, и Борис тактично обходил эту тему. А вот думы о девушке Славу не покидали, регулярно навещали, внося дискомфорт и непонятную тревогу. И вот теперь народилась проблема:

– Завтра понедельник, вечер выпадает свободным, настойчиво требующим заполнения пустоты. Что делать? Как подойти к Борису и навязать свою компанию? Это надо перебрать наглости, чтобы тупо паровозом полететь вперед. Да, как-то я об этом раньше не подумал. Придется Борьку вызвать на откровенный разговор. В конце концов, мы мужики и друзья по жизни. И нюни распускать нам как-то не к лицу. – Так он успокаивал сам себя.

Загнал машину в гараж, проверил, все ли в порядке, и уже было собирался отправиться домой, срезая дорогу, через пустыри с зарослями репейника и глухой крапивы, как услышал женский вскрик о помощи. Он доносился с восточной стороны, оттуда, где заканчивался гаражный кооператив, и начиналась строительная площадка. Без раздумий Слава бросился на крик. Футляр с гитарой больно бил по ноге, но он не обращал на это никакого внимания.

Вот и гаражи закончились, и Орех выскочил на площадку, предназначенную для будущего строительства. Перед ним нарисовалась отвратительная сцена: здоровый мужик прижимал к земле хрупкое девичье тело и с остервенением рвал на ней одежду. При этом он пьяно ругался и «хрюкал» от предвкушения. В следующее мгновение Слава подбежал к нему и сильным ударом ноги скинул центнер обезумевшего тела с девчонки.

– Какого хрена? – проревел мужик и повернулся глянуть на наглеца, но в тот же миг получил удар кроссовкой по лицу. Смачно хрустнул нос, брызнула кровь, и он потерял сознание, наверное, от болевого шока.

Слава повернулся к жертве этого борова. Девчонка пребывала в глубоком шоковом состоянии. Она сидела, широко раскрыв глаза, и даже не пыталась прикрыть наготу. Хотя и нечем было-то, от одежды остались лишь лоскутки. Одного взгляда хватило, чтобы понять: изверг успел-таки совершить свои грязные намерения, да еще и элементами извращения. У девчонки были искусаны шея, плечи и грудь. Кровь также сочилась из прокусанной губы. Стянув с себя куртку, Слава прикрыл девчонку и помог ей подняться на ноги, осторожно приобняв за плечи, повел в сторону гаражей.

– Ничего, ничего, девочка, сейчас я тебя отвезу в больницу, – и впервые пожалел, что так и не решился приобрести мобильный телефон. Просто раньше в этом не было большой необходимости. Он никому не звонил, по нему никто не скучал. Девчонка остановилась и посмотрела ему в глаза:

– Только не в больницу.

– Но как же? – растерялся Слава.

– Я тебя очень прошу. Не надо. Ни в больницу. Ни в милицию. Я тебя заклинаю. Пожалуйста. – Из больших карих глаз потекли огромные слезинки.

– Хорошо, хорошо, – поспешил успокоить девочку Орех. – Я отвезу тебя домой.

Он довел ее до своего гаража, выгнал «пятерку», помог сесть на заднее сиденье. Потом закрыл гараж, вернулся, сел за руль и завел двигатель:

– Где ты живешь? – спросил он, пытаясь в зеркале поймать взгляд девчонки, но она, словно маленькая мышка, забилась в уголок, пытаясь небольшой курткой прикрыться полностью.

– Не знаю, – шок, видимо, начал тихонько проходить, и теперь она не переставала плакать, беззвучно рыдать, и потому ничего внятного ответить так и не смогла.

Спасательная мысль пришла внезапно. Переключив скорость, Орешкин выехал на трассу.

7

Сладкомедов Олег Иванович был депутатом городской думы. Заниматься бизнесом ему по статусу не позволялось. Однако он был теневым владельцем нескольких точек общественного питания, в том числе и элитного ресторана «Эра Водолея». Дела у него шли неплохо, и в последнее время только директор ресторана Рыбкин, он же Судак, доставлял проблемы. Слишком часто он стал срываться для удовлетворения своих похотливых желаний. Одно лишь удерживало Олега Ивановича от принятия радикальных мер. Рыбкин имел неоспоримый талант хозяйственника и организатора. Чутье на денежные дела у него было просто отменное. За короткое время он смог из простой заводской столовой сделать самый престижный, самый элитный, и самый посещаемый ресторан в городе. «Эра Водолея» не пустовала, принося хозяину приличную прибыль, растущую из месяца в месяц в геометрической прогрессии. Это не могло не радовать и позволяло расширяться, захватывать потихоньку монополию в одни руки. Вот только бы не участившиеся нервозатратные и валидольные выкрутасы Судака.

Сегодня как раз и выпала такая ночь. Молодой, но очень способный, а главное преданный до мозга костей бригадир армии Сладкомедова позвонил около часа ночи и заявил:

– Упустили Судака.

– Найти. Даю полчаса, – коротко бросил в трубку Сладкомедов.

Неприятный холодный комок образовался где-то в животе и разливал негатив по всему организму. Да, с каждым новым разом загулы директора становились трудно контролируемыми. Жестокость его росла от рецидива к рецидиву. В прошлый раз пришлось обильно умасливать начальника ОВД. Конечно, не своими руками. Но и люди – далеко не дураки. Прошло всего три недели, и вот опять. Как бы на этот раз не вышло еще хуже. Банзай позвонил уже через двадцать минут:

– Я возле вашего дома.

– Хорошо, заходи.

«Дом» – было сказано слишком скромно. Замок – вот точное определение. Скверы, бассейн, теннисный корт, гараж на десяток машин, окруженные высоким забором из красного кирпича.

Сладкомедов вышел на открытую веранду, где опустился в большое мягкое кресло. Через минуту на дорожке появился бригадир. Олег жестом пригласил подняться к нему, присесть на соседнее кресло. Символически плеснув в бокал коллекционного коньяка, он приказал:

– Рассказывай, – и устало прикрыл глаза.

– Нашли его на новостройке. Пьяного и избитого. Дело он свое успел-таки сделать, трах…. Ой, простите, Олег Иванович. Изнасиловал, короче, потому как валялся со спущенными штанами. Сам был в отключке, со сломанным носом.

– Кто его? – едва разлепив губы, поинтересовался хозяин.

– Не думаю, что это баба, жертва то есть. Потому как кругом валялись клочья разорванной одежды. Если Судак вошел в раж, то у девчонки не хватило бы сил нанести такой удар. Был кто-то третий.

– Наследил?

– Нет. Сушняк такой, земля пересохла, как асфальт. Вот крови много.

– Где он сейчас?

– Ребята повезли его в больницу. И нос надо поправить, и кровь почистить.

– Хорошо, – хотя хорошего вообще ничего не было. – Свободен. – Сладкомедов усталым жестом отпустил бригадира. Оставшись в одиночестве, он выпил коньяк, не чувствуя изысканного вкуса. – Что ж, Судак, на этот раз, кажется, ты легко отделался. Расквадрат твою гипотенузу! Но терпение мое уже переполнено. – Вздохнул и пробудил болезненное воспоминание.

Случай этот произошел, когда Олежке было двенадцать лет. Праздновали Новый год, и кто-то из взрослых поинтересовался у него на счет мечты. Мальчик серьезно ответил:

– Заработаю много денег. Куплю большого слона. Потом обошью его мехом и убью, как мамонта.